Её личное безумие

Всё умирает. Вся возможная радость, всё счастье, в котором нуждается человек.

Разве можно это вытерпеть? Лорен просто сейчас же готова упасть на землю и больше никогда с неё не вставать. Но, увы. Нельзя. Приходится видеть, как все постепенно с радостным видом лица расходятся и как Зейн, успевший сообщить какие-то доброжелательные слова Виктории, быстренько с ней прощается. Он восхищается ею. А тебя, Лорен, он презирает.

Странно, что она вообще об этом ещё думает. Странно, что она с таким трудом к этому привыкает. Боли становится ещё больше. Всё наполняется ею, всё душит изнутри эти жгучим огнём страдания.

Что-то лопает, что-то сгорает под едким пламенем. Ты ведь могла бы это выдержать, да Лорен? Ты бы могла.

Но ты не выдерживаешь.

В панике пытаясь отойти куда-то и ухватиться хоть за какой-то предмет, девушка резко теряет сознание. Отключается полностью и впадает в бессознательное состояние своей души. Чувства покидает её. Рассудок теряет свою деятельность.

Она действительно проиграла.

– Зейн! Зейн, чёрт возьми! – Луи в панике кидается к девушке. – Зейн! Она не приходит в себя!

Он трясет тело Лорен со всей возможной силой, пытаясь хоть на секунду её заставить открыть глаза. Но она не двигается. Она не осуществляет ни движения.

– Что случилось? – Малик кидается в резком шоке и не может поверить в то, что видит прямо сейчас.

Лорен, будто мертва. Бледные складки лица. Кровь, которая едва тянется вдоль всего тела.

Томлинсон продолжает трусить девушку. Проверяет дыхание — оно есть. Слабое, медлительное, но оно есть. Она жива. Слава Богу, она жива.

– Её нужно сейчас же отвезти в медпункт, – в панике говорит Томлинсон, чувствуя, как следует действовать всё быстрее. – Она в ужасном состоянии, Зейн.

Зейн молчит. Он сжимает губы до боли и продолжает осматривать бессознательное состояние Лорен Грейсон. Нужно вести её к врачу. Срочно. Томлинсон прав.

Но Зейн. Разве он может сделать всё именно таким образом? Ни за что. Нет. Ни в коем случае. Он нервничает ещё сильнее и понимает, что не может дать действиям осуществиться в таком пугающем его порядке. Везти к врачу, значит сообщить обо всём случившемся своему отцу. А это влечёт за собой печальные для Малика события. Выговор. Отчёт о плохом выполнении своей работы.

Нет, Малик никогда не решится пойти на такое!

– Отнесём её ко мне, Луи, – твёрдо заявляет Зейн, давая понять о любом исключении возражений.

Но Томлинсон не может поверить своим ушам. Ему это не нравится. Его это злит.

– Ты серьёзно? Блять, Зейн, да она умереть может, ты понимаешь это или нет?!

Голос срывается. Нервы не выдерживают этого напряжения. Настойчивость окутывает Малика во всей своей ярости и он смотрит на своего приятеля именно так, как всегда смотрел в ситуациях, которые требуют его чёткого послушания. Ведь если Малик так сказал, значит так и должно быть.

– Ко мне, Луи, – грозно повторяет он. – Я сказал, нести её ко мне.

Всё. Разговор закончен. Пора действовать. Пора принимать хоть какие-то меры.

Луи остаётся без выбора, ведь разводить ссоры кажется слишком бессмысленно в такую напряжённую минуту. Поэтому в следующую секунду он уже бережно поднимает беспамятную Грейсон на руки и старается нести её вдоль зала так аккуратно, как только это возможно.

Он боится за неё. Как и Зейн, который слишком отчаянно пытается это скрыть.

– Милая, что опять случилось? – тихий голос мамы.

Она присаживается рядом. Лорен даже не смотрит на неё, но итак знает, что её мама Катрин выглядит очень взволнованно. Ей небезразлично. Ей единственной, кому не всё-равно.

– Я в порядке, – спокойно отвечает девочка, пытаясь бороться со своими слезами.

У неё нет настроения, но с этим стоит усиленно бороться. Делать вид, что подобное явление вполне нормально и что ничего плохого в этом совершенно нет. Только жаль, что маму никак не обмануть. Та чувствует, когда её маленький ребёнок погружен в мрачные мысли. Чувствует и делает всё возможное, чтобы подобное было можно исправить.

– Тебя что-то расстроило, Лори? – опять задаёт вопрос мама. Нежно так, ласково.

Её руки аккуратно сжимают плечи своего девятилетнего ребёнка и девочка непроизвольно расслабляется от подобной чуткости близкого ей прикосновения. Поддержка всегда дарит тепло. Она заставляет чувствовать себя лучше.

– Ничего, просто... – говорить так трудно. Голос Лорен так и срывается и произнести нужные слова почти не находится сил. Она пытается. Оборачивается к своей маме лицом и честно рассказывает о произошедшем: – Просто учитель танцев опять назвал меня бездарностью... У меня ничего не получается, мама. Опять.

Эти слова вызывают на лице Катрин улыбку. Женщина неловко позволяет себе наполниться яркими положительными чувствами и это вызывает немалый контраст с расстроенным выражением лица маленькой девочки. Почему же её мама улыбается? Почему совсем не грустит, как она сама? Это выглядит очень странно.

– Лори, — мягко произносит женщина. Сжимает ладошку своей дочери и спокойно вздыхает, надеясь набраться достаточной убедительности для нужных объяснений. – Ты, как всегда, так близко всё принимаешь к сердцу, милая. Но знаешь. Именно эта черта твоего характера мне нравится в тебе больше всего, солнышко. Ты ранимая. У тебя глубокая душа.

Мама опять улыбается. Она смотрит искренне, чувственно и голубые глаза этой женщины не могут не внушать доверия. Лорен чувствует, что ей самой становится радостно. Хоть это кажется странным, но она просто радуется тому, что её мама хоть что-то положительное видит в своём ребёнке.

– Но моему тренеру, видимо, моя ранимость не кажется очаровательной, – грустно заявляет Лорен, печально опуская взгляд. – Ему, наверное, вообще ничего во мне не нравится. Он всегда говорит, что я плохо танцую.

Ну вот. Девочка опять начинает сомневаться в своих силах. Это на неё так похоже. Эта слишком сильная восприимчивость к чужому мнению, эта неуверенность в том, что она всё делает правильно. Лорен мягкая. А мягким людям не так просто бороться с жизненными трудностями.

– Лори, послушай, – Катрин слегка повышает тон своего голоса и терпеть она говорит уже намного строже прежнего. – Ты всего год занимаешься танцами, разве твой преподаватель не слишком спешит с выводами?

Это не помогает. Лорен продолжает выглядеть убитой горем и её светлые глаза так и продолжают отдавать сильной болью. Она расстроена. И её мать понимает это чувство, но сейчас она просто должна сделать всё возможное, чтобы его уничтожить.