Её звали Карма

В светлицу вошел Берджу.

– - Матушка?
– удивился юноша.

– - А-а, сынок, вернулся ужо?
– растерянно пробормотала та.

В конюшню к другам заглянул. Они зовут состязаться на скачках.

– Ну что ж...
– улыбнулась мать и похлопала сына по плечу.
– Силой и ловкостью ты у меня не обделен. Опочивай, пойду я.

– - Доброй ночи, матушка.

– - Да храни тебя, Всевышний.

Берджу лег на лавку и, подложив руку под голову, задумался. Лежал так без сна, глядя через окно на звездное небо, пока не догорела лучина.

А тем временем Катерина накинула на плечи длинный черный платок и крадучись пошла по темному терему со свечей к потайному выходу.

Михеич сидел в своей коморке и при свете лучины царапал что-то на бересте. Дверь комнатушки была приоткрыта, и, проходя мимо нее, княжна не осталась незамеченной. Пламя лучины задергалось от порыва ветра, и слуга насторожился, услыхав едва уловимый шорох материи. Тихонько выглянул из своего укрытия. В конце коридора мелькнуло что-то темное. Перекрестясь, он накинул на себя покрывало и, осторожно прикрыв дверь, чтобы не выдать себя, отправился следом за таинственным черным полуночником.

Катерина вышла из терема и направилась к реке. При свете луны был отчетливо виден силуэт движущейся фигуры, спускавшейся по белым каменным ступеням. Таким образом, слуге стало ясно, что таинственный незнакомец - женщина. То ли княжна почувствовала слежку, то ли решила проверить, не идет ли кто за ней, но она обернулась. Лунный свет озарил ее лицо, и Михеич узнал княжну. Теперь ему не было так боязно, и, раздираемый любопытством, он бодренько, с еще большим усердием последовал за Катериной дальше, прячась за косяками изб и деревьями.

Та остановилась возле реки, не далеко от места, где находилось заветное дерево. Посмотрев по сторонам, она присела на бревно и, поглядывая время от времени на дорогу, ведущую в город, стала поджидать Берджу. Но он так и не пришел.

"Что же могло стрястись?
– думала Катерина.
– Отчего Берджу не пришел? Може послание не получил? Или матушка не пустила? А може побоялся прийти, коль отец пригрозил расправиться с ним? Да, нет, он бы все одно передал бы весточку, тем более ночью, когда и батюшка, и все слуги опочивают.
– Она вновь посмотрела по сторонам.
– Еще чуток обожду, да возвернусь. Можа по дороге угляжу..."

5

Стук копыт раздавался все ближе и ближе. Лошади остановились прямо под окнами княжеской светлицы. Катерина выглянула на улицу. Из коляски, запряженной четверкой вороных, вышли бояре Герасимовы, отец с сыном.

– М!
– княжна стукнула кулаком по подоконнику.
– Прикатил! Век бы мои глаза его не видали!
– она отошла от окна и резко села в кресло перед зеркалом, разглядывая свое отражение.
– Отступился бы боярин от меня сам, - вздохнула Катерина и подперла голову руками.
– А когда отрекаются от невесты? Что бы такое удумать? Вот!
– оживилась девушка.
– Отыскала спасение! На прокаженной...никто не захочет жениться, - она соскочила с кресла и бросилась к своим пузырькам и баночкам...

– - Государь...
– Михеич вошел в хоромный зал и поклонился до земли.

– - Чего тебе?

– - Вчерась княжна...
– начал было тот.

– - Поди ближе. Ну, чего там?

– Княжна вчерась ужо поздненько , почти что ночью, к реке ходила...Во всем черном таком, аки ведьма...
– таинственно шептал Михеич, выпучив глаза.

– М, собака!
– Василий ударил слугу кулаком по лбу, чуть не свалив того с ног.

– Бред несешь всякый! Языка лишиться вздумал, смерд непотребный?!

– - Бог с тобой, кормилец наш!
– перекрестился старик.

– - Ты дело говори: чего она у реки делала?

– Уж больно долго была она там, я аж зубами стучать начал. Не разумею, государь, почто княжна у реки сидела. Колдовала что ли? Все на небо глядела.

– Прикуси язык, холоп, а не то вздерну: буде тада ворон пужать. Я не спрашивал, об чем думаешь. Я справлялся, чего видал!
– грозно гаркнул князь.

– - Уразумел, батюшка!

– - До конца был?

– Да, государь, да. Сдается мне, княжна поджидала будто кого, - испуганно пробормотал Михеич.

– Вот оно что...Та-ак. Ясно!
– задумчиво произнес Василий.
– Его, значить, поджидала...Ладноть. Поглядывай и дале за Катериной, докладывай обо всем, чего увидишь либо услышишь, - князь потрепал старика за седую бороду.

– - Как прикажешь, заступник наш...

– - Ступай.

Михеич, откланявшись, вышел из хором, аккуратно и тихо прикрыв за собой резные дубовые двери, а князь задумался, сдвинув брови.

– И этого чертеняку тоже обженить надоть ...

Двери распахнулись, и в зал вошли будущие родственники князя, боярин Никита с сыном.

– А-а-а, проходите, гости дорогие, - обрадовался Василий и, поднявшись с кресла, пошел к гостям навстречу.
– Афоня, подать меду!
– крикнул он в сторону...

***

Катерина сидела в беседке возле терема с букетом полевых цветов.

"Придет, не придет... Придет, не придет..." - думала она, отрывая у ромашки лепестки. Сзади к ней подошел Андрей.

– - Катерина...
– окликнул он ее.

Та обернулась, и молодой боярин, глядя на нее, от испуга попятился назад. Потом совладал с собой и ближе подошел к княжне.

– - Что стряслось с моей невестой?
– поинтересовался Андрей.

– - Захворала я. Теперь на меня не глянет и отец родной, уж не говоря о молодом

боярине, - и она принялась истошно вопить.

– Н-да, - Андрей задумался.
– Не стоит так убиваться. Это ж не проказа. Все образуется.

Катерина снова принялась рыдать.

– - Люди разное поговаривают...
– хлюпала она носом.

"Думаешь, я поверю в твою хворь, хитрая бестия?
– подумал усмехаясь Андрей.
– Как бы не так! Знаю, почто изуродовалась так. Избавиться от меня удумала? Придется тебя разочаровать - не отступлюсь я от тебя, уж дюже ладное приданое за тобой дают",

– - Меня за тобой, княжна, послали. Родители наши видеть нас желают.

– - Как же я в таком уродстве пред очи батюшки вашего покажусь?

– - Так же, как и пред мои очи показалась...
– съехидничал боярин.

Увидев размалеванную дочь, Василий растерялся и даже забыл, о чем разговаривал с Никитой. Тот тоже глаза выпучил и дара речи лишился.

– - Что с лицом твоим, дочь моя?
– возмутился государь.

– - Хворая я, батюшка. Нездоровится мне, морозно шибко...

– Не серчайте, гости дорогие, отлучусь на чуток, - попытался улыбнуться Василий и, взяв Катерину под руку, - отвел ее в сторону.
– Ты что ж это удумала? Опозорить родителя хочешь? Почто упорствуешь в дурости своей?! Удумала бунт учинить? Я живо тебя вразумлю. Евдокия!