Её звали Карма

4

– Наши ковры лучше, - убеждал Мукеш Ананда другого купца, сидя у чайханщика на топчане.
– И не стоит везти чужие к нам.

– Эти не хуже, - сопротивлялся Мухтар.
– Ярче и красивее...

– Здесь большая влажность, и нити скорее гниют, чем сохнут. Отсюда нужно везти только то, чего нет у нас, и что могут купить по дороге.

– Товара много. Но что именно?
– разводил руками грузный купец, обливаясь потом.
– Да и мы не хозяева товара.

– Здешний шелк очень хорош, уже не говоря о пряностях...

– О чем толкуем?

– вдруг раздалось позади них.

Купцы обернулись. К ним приближался Нури. Те повскакивали и, отвесив поклоны, начали на перебой перечислять товары, которые их заинтересовали.

– Дней десять нам хватит, чтобы снарядить караван в обратный путь?
– спросил раджа, усаживаясь.

– О, да, всемогущий господин, конечно! Да процветает земля твоих предков!
– возликовали бородачи.

– Что подсмотрели на рынках? Чего нет у нас, а чего нет у них? Что люди больше берут и по какой цене? Как часты здесь караваны, и откуда?

Чайханщик поднес гостю чашку зеленого чая и поднос с виноградом.

– Еще что -нибудь желают почтеннейшие господа?
– поинтересовался хозяин чайни.

– Нет, благодарю, - ответил за всех Нури.

– Хорошо расходится наше серебро...
– начал было Мухтар.

– Здесь дешевая медь, много бронзы. Шелк дешевле, чем у нас, - перебил его Ананда.

– А караваны?
– поинтересовался раджа.

– Не слишком часты... Кожа у них в цене, - продолжил Мухтар.

– Это радостная весть, - согласился Нури.

– Но ковры у них никуда негодные. Они прельщают только своей яркой окраской. Этого у них не отнять. Но нити в коврах сырые: сгниют быстро, - вставил Ананда.

– Почем арабская сталь?
– последовал очередной вопрос.

– Гораздо дороже, чем у нас и наших северных соседей, - ответил Мухтар, знающий толк в оружие.
– Караванный путь проходит гораздо севернее этих краев. И они остаются в стороне. А мы находимся почти в центре всех дорог.

Купцы еще долго сидели за чашками дымящегося чая, решая, каким будет караван, и подсчитывая предварительную прибыль.

5

На город спускался вечер. У пруда во дворце Махараджи горели огни, на легком ветру развевалась пестрая мишура. Лунный свет падал на кусты чайных роз и растворялся таинственным свечением в зеленоватой воде водоема. Звуки пьянящей и томной мелодии наполняли сады. Фокусники и дрессировщики забавляли гостей. Те смеялись от души. Изредка Нури поглядывал по сторонам, в надежде увидеть Карму. Та в это время стояла за резной мраморной колонной и с интересом наблюдала за гостем.

– Ну что ж, раджа, посмотрим в твои глаза!
– проговорила она и неожиданно появилась перед своей новой жертвой.

Группа танцовщиц расступилась, и Карма начала игру... Ее полуобнаженное тело, гораздо светлее остальных, извивалось как шелковая лента на ветру. Длинные распущенные волосы, аккуратно убранные и украшенные диадемой, поблескивали на свету и беспрепятственно струились по обнаженным плечам и животу. Глаза сверкали, как топазы, пуская искры во все стороны.

Нури во все глаза смотрел на Карму, затаив дыхание. Увидев это, Равинанда тронул его за плечо.

– Раджа, она испытывает тебя. Помни о моей истории...

– Я искренне восхищен этой танцовщицей. И я помню все, что ты, почтенный друг, мне поведал, - успокоил тот.

Плутовка улыбнулась ангельски и запела:

Господин мой благородный,

Пожалей свою служанку.

Сердце стонет у несчастной,

Будоража память сердца.

Взгляд твой в душу проникает,

Заставляя разум плакать.

И ночами муки губят

Молодую плоть, терзая.

Отчего отводишь очи,

Не сжигая взором страсти?

Господин мой благородный,

Пожалей свою служанку.

Нури улыбнулся и потупил взор. Когда же он поднял глаза, Кармы уже нигде не было. Растерявшись, он начал зрительно искать ее в толпе.

– Она ушла, - проговорил Равинанда, поймав его суетливый взгляд.

– Почему?

– Не знаю. Может, устала.

– Я тоже пойду, - поднялся раджа.

– Нет. Благороднейший раджа останется, - спокойно, но твердо сказал Махараджа.

– Я уже пленник? И все из-за этой женщины?
– улыбнулся Нури.

– Раджа ведь собрался к ней!

– Не беспокойся напрасно, справедливейший. Я пойду к себе... Если позволишь, конечно?

– Мне будет очень жаль, если это окажется не так. Спокойной ночи, мой молодой друг.

– Спокойной ночи, щедрейший. Утром я навещу Махараджу.

– Да будет так, - согласился тот и задумчиво проводил глазами удаляющегося гостя.

***

Карма вошла к себе в покои и закрылась. Рабыня - негритянка помогла ей переодеться за бархатной ширмой и проводила в купальню. Погрузившись в небольшой бассейн, северянка загрустила... "Прости меня, Господи! Прости за все! Не посылай мне новые муки: их я уже не вынесу. Пощади", - думала она.

Выйдя из воды, Карма завернулась в шелковую простынь и взяла бутылек с маслом для притираний.

– - Маланга, помоги мне, - попросила она негритянку, усаживаясь на ковер.

Женщина молча подошла к ней и, перебросив золотистые пряди на грудь, стала натирать ее спину и шею ароматным розовым маслом.

– У Кармы сегодня нет настроения?
– заметила она.

– Мне страшно, Маланга.

– Что-то случилось?

– Вроде нет. Но душа места себе не находит.

– Это Боги разговаривают с Кармой, - таинственно проговорила женщина.

– Но я не слышу, что они говорят мне.

– Карма услышит, когда Маланга выйдет, и луна озарит ложе.

– Ты много знаешь, Маланга. А кто со мной будет говорить? Луна?
– Карма обернулась, заглядывая в красные глаза негритянки.

– Нет. Луна только слуга Богов.

– А солнце?

– И солнце тоже.

– А какие Боги будут говорить со мной?

– Которых ты услышишь, - нараспев говорила негритянка.

– А видеть я их буду?

– Нет.

– Они не причинят мне вреда?