Эффект Фостера

Я успела принять душ в надежде, что это навсегда избавит меня от пережитых мгновений этого дня. Но эта цель была заведомо провальная. В этом вся суть времени. Мы проживаем моменты, многие из которых не способны забыть, как бы не пытались. И уж точно их не смыть водой, поэтому героиням драматических сцен пора перестать при каждом негативном опыте бежать в душ. Ничего кроме пыли и пота они с себя не смоют. Была грязной страдающей принцессой, а станет чистой страдающей принцессой. Все.

Сотовый телефон, который мой отец положил на стол прямо передо мной, призывал поскорее взять его в руки. По словам отца там было нечто важное, что я должна сама увидеть, но я не решалась. Вдруг там документ подтверждающий, что я приемная, новость, что на нас летит огромный метеорит или известие о том, что огромные крокодилы захватили Канаду. Я ничему не удивлюсь.

Пересилив себя, я схватила телефон и разблокировала его. Это было открытое диалоговое окно. Мои глаза заскользили по строчкам.

Прямо сейчас я трахаю твою дочь, Оливер. Твоя малышка просто без ума от моего члена. Лучшие губки, что были в моей жизни.

Я не испытала шока, потеряла эту способность часом ранее, не расплакалась, ведь все слезы унесла с собой вода, когда я пыталась стать чистой принцессой.

Формальность, но я решила удостовериться. Имени отправителя указано не было, ведь контакт Джефри не записан в телефоне моего отца, но номер… За эти недели, я выучила его номер наизусть. Свой номер так не знала как его.

Джефри прислал это смс, сомнений не было.

Каждое короткое воспоминание обо мне и Фостере проносилось перед моими глазами, словно полнометражный фильм. Были ли его слова правдивы? Хоть одно слово, хоть одна эмоция, хоть один поцелуй?

Сообщение написано как раз тогда, когда я пришла к Фостеру. Вот почему отец ворвался в комнату Джефри, сам Джефри привел его, ведь мечтал, чтобы мой отец увидел все своими глазами. Спасибо хоть не во время процесса заглянул. Такого позора я не пережила бы. А Джефри наверняка негодует, ведь застань нас мой отец во время секса, его непременно хватил бы сердечный приступ.

– Я так разочарован тобой, Барбара, – наконец прервал молчание папа.

– Ты разочарован мной? – не в силах поверить, что он действительно сказал это, спросила я. – Нет, это я разочарована тобой. Со сколькими ты переспал, пока мама пыталась зачать ребенка, который впоследствии убил ее и не выжил сам?

– Это неприемлемый разговор, – огрызнулся он, венка на его лбу запульсировала от недовольства.

– Сколько? – закричала я так, что заболело горло. Я говорила, что израсходовала весь запас слез на сегодня, как оказалось, я ошиблась. Мой взгляд помутился, я видела перед собой только размытые силуэты. Я верила, что брак моих родителей был сказкой. Но он был скорее кино-драмой. – Сколько еще было любовниц?

– Одна, была всего лишь одна.

– Всего лишь? Так ты говоришь об этом?

– Твоя мать отдалилась от меня, она всегда была эгоистична, но в последнее время это проявлялось в ней все сильнее. Она не желала разговаривать об этом, она не хотела больше детей, сутками пропадала в своей конюшне. – Он выдохнул и зачесал назад свои волосы. – У нас изначально с ней не задалось, но я делал все, чтобы расположить ее к себе, ведь в отличие от нее, я хотел этот брак. После свадьбы наши отношения налаживались, а когда родилась ты, она и вовсе была на седьмом небе от счастья. Это проявлялось во всем, Хелена светилась ярче солнца. Но и солнце рано или поздно потухает. Страсть между нами угасала, она отдалялась от меня, и тогда я понял, что наши отношения держались не на любви, а на одной лишь страсти и моем старании.

Он достал сигарету и закурил. Разговор давался ему тяжело, но я совсем не испытывала к нему жалости.

– Я вообще сомневаюсь, что она способна была любить кого-то кроме себя.

– Она любила меня, – возразила я, утирая слезы.

Его взгляд остановился на моем лице.

– Конечно, она любила тебя, ты ее ребенок, часть Хелены. Но для мужчин в ее сердце не было места. Вся ее жизнь была построена на заботе о себе, – кажется, я слышала нотки обиды в его голосе. Мама не казалась мне эгоисткой. Я никогда не чувствовала себя в чем-то обделенной рядом с ней.

– Как она узнала об этом? – Испытывала ли она обиду, боль или была оскорблена выходкой отца?

– Джефри рассказал ей.

Услышав имя старшего Фостера я невольно вздрогнула.

– Поэтому ты всегда недолюбливал его? – спросила я.

Отец вздохнул и затянулся сигаретой.

– Дорис была легкодоступной стриптизершей, ее нагулянный сын бесил меня не меньше. Дэниел мой друг, и она едва не испортила его жизнь – нашу жизнь, ведь в Эванс-Фостер мы семья. Скандалы были не на руку компании, а Дорис готова была перевернуть город, но добиться своего.

Я невесело усмехнулась, чувствуя, как от долгого сидения в одной позе затекают мои ягодицы.

Боже мой.

Моя мама была святой женщиной, теперь я в этом убедилась окончательно. Она знала, что отец спал с Дорис, знала о подлости этой женщины, тем не менее, мама всегда встречала маленького Джефри с широкой улыбкой на лице, она не давала ему почувствовать себя лишним в этом обществе, как делали все остальные, даже после того, что он рассказал ей. Все вокруг были лицемерами, кроме нее. Это не справедливо, ее смерть не справедлива. Если бог есть, почему он забрал именно ее? Почему погасил ее свет, оставляя этот мир во тьме?

Потому что никакого бога нет.

– Тем не менее, ты завел роман с женщиной, которую презирал.

Он оборвал меня одним взмахом руки.

– Я и так сказал тебе достаточно и не собираюсь каяться перед тобой, ведь это совсем тебя не касается.

– Сомневаюсь, что хоть когда-либо заговорю с тобой, – призналась я, поднимаясь с кресла.

Он изучал мое лицо тяжелым взглядом, прежде чем снисходительно покачать головой. Мне не понравился этот жест, который говорил о том, что он видит меня незрелой личностью.

– Это и не требуется. Ты уедешь на учебу через пару месяцев.

– Нет, не уеду, – сказала я. – Я не собираюсь следовать твоим правилам, мне не нужна твоя компания и мне не нужен ты.

Глаза его налились кровью, папа сжал зубы, явно свирепея от моих слов, сказанных хладнокровным тоном.

– Думаешь, что справишься сама? Попробуй. Ты и часа не проработала за всю свою жизнь, ты жила на всем готовом. У тебя нет никакого опыта. Ты не приспособлена к взрослой жизни, именно поэтому у тебя просто нет выбора.

У меня есть выбор.

– Оли, что-то произошло? – от противной сирены едва не полопались мои барабанные перепонки. Ох, нет, это всего лишь была Пейсли. Она смотрела на меня, и уголок ее губ дернулся в полуулыбке. Мегера знала, что произошло, наверняка подслушивала у двери.

– Возвращайся в свою комнату, поговорим завтра, – вздыхая, сказал мне отец.

Я покинула его кабинет.

Медленно я побрела в свою комнату. Мои глаза запоминали каждую деталь в холле и гостиной, на лестнице и в коридоре на втором этаже.