Эффект тентаклей

— Эти гады пытаются обойти нас слева!

— Вижу, иду. Прикройте меня!

— Бросаю короля-ведьмака и жму к тебе. Добейте кто-нибудь гада. Тебе надо несколько раз вмазать скиллом королевский удар, Шейм.

Шеймус сказал:

— Понял. Перевооружаюсь, прикрой меня на секундочку… Готово… Блин!

Все разом откинулись назад и расхохотались так, что у Оливии заложило уши.

— Блин! — подхватил невысокий афроамериканец. — Он тебя поджарил.

— Теперь нам капец, — сказал латинос. — Депонируй барахло, пока еще можешь.

Яростный стук клавиш и щелканье мышкой, злой смех, и (как догадалась Оливия) все их персонажи в игровом мире погибли.

По всей столовой, на подоконниках и кухонных полках, стояли пластмассовые куклы: тролле— и эльфоподобные фэнтезийные существа в причудливых нарядах, вооруженные до зубов невероятным псевдосредневековым оружием. Каждая фигурка крепилась на якобы каменной подставке с именем. Оливия взяла одну — очень бережно, потому что ими здесь явно дорожили, — и перевернула. На нижней стороне подставки был оттиснут логотип Корпорации-9592.

Это был ответ на вопрос, который она стеснялась задать из страха показаться феноменальной дурой: «Вы играете в «Т’Эрру»?» Оливия не была геймером и не могла отличить одну игру от другой.

— Оливия!

Она подняла глаза и встретилась взглядом с Шеймусом, смотревшим из-за экрана ноутбука. Шеймус говорил с преувеличенным спокойствием.

— Поставь… тролля… на место… и… отойди.

Ясно, он шутит. Оливия аккуратно поставила фигурку и невинно спрятала руки за спину. Мужчины шумно выдохнули, как будто при них обезвредили самодельное взрывное устройство.

— Прости, что тронула твою куклу, — сказала Оливия. — Я не знала, как Тораккс для тебя важен.

Молчание. Слово «кукла» лишило их дара речи.

— Я не особо разбираюсь в «Т’Эрре», — продолжила она. — Этот Тораккс — он какой-то важный персонаж в игре?

— Тораккс — мой персонаж, — ответил Шеймус.

— Вау! Ты на таком уровне, что из твоего личного персонажа сделали куклу?

— Это называется «игровая фигурка», — объяснил он. — Ничего особенного. Если у тебя есть персонаж в «Т’Эрре», просто заполняешь форму на сайте и переводишь пятьдесят баксов. Тебе сделают такую на трехмерном принтере и вышлют по почте. Военнослужащим на действительной службе — скидка.

— А ты на действительной службе?

— Нет, но мы знаем, как надыбать скидку.

— А ноутбуки — ваши собственные? — спросила Оливия.

— А тебе зачем знать? — спросил Шеймус, опасаясь, что она обвинит его в нецелевом использовании государственного имущества.

— Не важно. Я просто хотела спросить, нет ли здесь свободного ноутбука, который я могу взять.

— Чтобы отправить зашифрованное письмо?

— Нет. Чтобы поиграть в «Т’Эрру».

— Ты же говорила, что не играешь?

— Раньше не играла, а теперь надо учиться.

— Надо?!

— Для работы, — сказала она.

Потому что Оливия уже знала: пропавшая девушка по имени Зула работала в Корпорации-9592 и один из соучредителей — ее дядя; похищение как-то связано с хакерами, окопавшимися в квартире под Джонсом. Пока что она не собиралась убивать много времени на «Т’Эрру» и уж тем более заказывать собственную куклу, сделанную на трехмерном принтере, но чувствовала, что должна больше узнать про игру.

Через двенадцать часов она знала куда больше, чем нужно, и все равно хотела знать еще. Где тайник, в котором хранятся черные жемчужины К’рифта? Какая комбинация заклинаний и трав пробуждает принцессу Эликассию от векового сна в Золотой беседке Нар’ториона? Где добыть калдакианскую серую руду, чтобы изготовить наконечники намасской стали для стрел к аратарскому луку? И можно ли поразить ими Торлога, преграждающего путь по Мосту Энбары? Оливия могла бы спросить у Шеймуса и его шайки пропащих мальчишек, но ответы породят лишь новые вопросы, а она и без того слишком часто их дергала. Да и вообще они были очень заняты, к чему-то готовились.

К чему-то связанному с применением силы.

К чему-то в реальном мире. Не очень далеко отсюда.

Эти впечатления Оливия собрала в редкие моменты просветлений, когда отрывалась от игры, чтобы задать вопрос, схватить гамбургер или выйти в туалет. В таких случаях мужчины умолкали и деликатно смотрели в другую сторону, пока она вновь не усаживалась за компьютер.

Часа в три ночи Оливия ушла к себе в домик и проворочалась до рассвета. Стоило закрыть глаза, как перед ними начинали мелькать картинки из «Т’Эрры». Потом она все-таки уснула. Уже после полудня Шеймус разбудил ее громким стуком в дверь.

На нем было навешано еще больше обычного: кэмелбек, дополнительные магазины к «ЗИГу», жесткие наколенники.

Шеймус вошел и сел на корточки, прислонившись к стене: хорошее упражнение для мышц передней части бедра.

— Из-за той версии, которую сочинили твои лондонские коллеги, сегодня погибнут люди, — сказал он.

— Версии, согласно которой Джонс направил самолет сюда?

— Ага. Той самой. Так что пока люди не погибли — учитывая, что одним из них могу быть я, — я решил заглянуть в гости, покалякать о том о сем и между делом спросить, по-прежнему ли ты веришь в эту версию. Да как-то оказывается, что, когда я собираюсь в такую вылазку, у меня пропадает охота болтать.

Оливия кивнула.

— Он полетел на юг. Если бы он совершил самоубийственный теракт — врезался в какое-нибудь здание, — мы бы об этом знали. Если бы сел и его обнаружили — мы бы тоже знали. Он полетел куда-то, где мог приземлиться и спрятаться. Отсюда до Сямыня недалеко, он хорошо знает здешние места, и у него тут сообщники…

— Это ты уже говорила, — сказал Шеймус.

Оливия промолчала.

— Я, собственно, чего: вот я. Шеймус. Живой и здоровый. Не самый близкий твой друг, но и не совсем чужой человек. Насколько я знаю, ты на меня ни за что не злишься. Выносишь мое присутствие. Может, я тебе даже чуточку симпатичен. Я сейчас уйду. Допустим, завтра утром меня привезут в окровавленном мешке. Ты садишься в самолет и летишь в Англию. И в этом длинном-длинном рейсе, где-нибудь над Индией, или над Аравией, или еще над хер знает каким Критом, ты… — Он хлопнул себя по лицу, скроил огорченную физиономию и закатил глаза. — И говоришь: «Блин, а версия-то была никудышная». Будет так?

— Нет, — сказала Оливия, — это лучшая из наших версий.

— «Мы» в данном случае — люди за столом в Лондоне.

— Да.

— А ты, Оливия? В какую версию ты больше веришь?

— Это имеет значение? — Ответ вырвался у нее неожиданно быстро.

Лицо Шеймуса на мгновение застыло, потом он улыбнулся, не разжимая губ.

— Нет. Конечно, не имеет.

Он оттолкнулся от стены, встал, повернулся на пятках черных кроссовок и вышел.

Оливия двадцать минут сидела без движения, пока не услышала, как взлетел вертолет.

Потом она пошла в столовую и открыла ноутбук Шеймуса — он дал ей гостевой пароль. Она играла в «Т’Эрру» до конца дня, и весь вечер, и всю ночь, иногда прерываясь и спрашивая себя, достаточно ли устала, чтобы лечь спать. Впрочем, она отлично знала, что не уснет, пока Шеймус и его люди не вернутся.

Они вернулись примерно в девять утра. Оливия все-таки отрубилась на диване и проспала часа три. Они ввалились в столовую все шестеро, грязные, усталые, некоторые в крови, однако никто не был серьезно ранен. Говорили они очень громко и несдержанно, но мощность звука упала почти до нуля, когда из-за спинки дивана показалась ее заспанная физиономия. Оливия поймала взгляд Шеймуса. Он пристально смотрел на нее, отцепляя от себя снаряжение и бросая на пол.