Эффект тентаклей

Ричард понял, что не может больше лежать. Он ужом вывинтился из спальника, повернулся на пятой точке и ногами вперед выполз наружу.

Из моджахедов встали только двое: высокий сомалиец-миннесотец Эрасто и другой тип, чье имя вылетело у Ричарда из головы, — египтянин с темным загрубелым пятном на лбу от частого соприкосновения с землей во время молитвы. Они грели воду — наверное, для овсянки. Ричард мелкими шажками подобрался к печке и протянул связанные руки к котелку — согреться над паром. Эрасто жевал энергетический батончик, египтянин просто смотрел вдаль.

Ричард понял, что ему надо по-большому, причем срочно.

Он выпрямился. Эрасто напряженно за ним следил. Ричард глянул на сортирную полянку футах в ста от лагеря, под обрывом, по которому они вчера спустились на веревке.

— Туалетная бумага найдется?

Молчание.

— Слышь, ты, — сказал Ричард. — Мне правда надо, кроме шуток.

Эрасто брезгливо поморщился, словно не веря, что ему предлагают думать еще и о такой ерунде.

— Джабари! — окликнул он. Египтянин встрепенулся. Значит, он Джабари. Надо запомнить. Джабари. Как «жаба». Или как «забери». Жаба забери.

Эрасто что-то сказал по-арабски, и Джабари нехотя принялся рыться в ближайшем рюкзаке — видимо, искал туалетную бумагу.

Ричард переступал с ноги на ногу, насколько это возможно в путах. Он сильно сомневался, что успеет вовремя добраться до кустов.

— Мне надо срочно сделать дела, так что я начинаю прыгать вон к той полянке. — Ричард старался говорить как можно спокойнее, не повышая голос, из опасения, что Джабари, не знающий английского, превратно его поймет. — Можете идти за мной, можете выстрелить мне в спину, но терпеть уже невмочь.

При этих словах Ричард громко перднул, что прозвучало куда убедительней, чем все прежние попытки вербальной коммуникации. Переступая на месте, он повернулся спиной к Эрасто и запрыгал прочь от реки, к основанию обрыва. С полминуты он, чертыхаясь и пукая, ломился сквозь кусты — здесь, в водяной дымке от водопада, они росли особенно густо, — пока не оказался на полянке под обрывом, среди говна и мятых подтирок.

«Обрыв» — слишком простое слово для того геологического образования, которое высилось сейчас над ним. Это была не отвесная монолитная стена, а скорее участок, где склон резко шел вверх, становясь вертикальным и даже, футах в пятнадцати выше, отрицательным. Он состоял из каменных глыб, оплетенных растительностью и местами сцементированных землей. Так или иначе, Ричард счел место достаточно укромным, чтобы спокойно облегчиться. Прыгая на месте, он кое-как развернулся спиной к обрыву и начал расстегивать ремень.

Рулон туалетной бумаги в гермопакете, брошенный Джабари с расстояния футов двадцати, ударил его в грудь и упал на землю.

— Спасибо! — сказал Ричард, спуская штаны.

Джабари повернулся и отошел. Ричард, сидя на корточках, видел, как тот кому-то машет, — видимо, Абдул-Вахаб или кто другой спросил, что происходит, и Джабари его успокоил — мол, все в порядке.

Ричард был еще в процессе, когда что-то темное упало с неба к его ногам. Сперва он решил, что это сучок с дерева на вершине обрыва, но со второго взгляда понял, что смотрит на какой-то маленький прямоугольный предмет.

Перед Ричардом лежал карманный мультитул — «лезерман» или его аналог — в черном нейлоновом чехле.

* * *

— Цель одна — подкрепить свою точку зрения, — сказал Шеймус.

Автоматическая вафельница пронзительным электронным писком известила, что ее пора перевернуть, и Шеймус, ухватив агрегат за ручки, переложил его другой стороной вверх. В кёр-д’аленском отеле был шведский стол; поскольку все остальные впервые видели вафельный автомат самообслуживания, Шеймус воспользовался случаем продемонстрировать им блага американской цивилизации.

— Не знаю, как это переводится на китайский и венгерский, — продолжал он, — но суть вот в чем. Нам надо попасть к моему шефу, который живет на другом конце страны. Мы едем на машине, потому что без документов я не могу посадить вас в самолет, и случайно оказываемся рядом с тем местом, где Джонс, возможно, переходит сейчас границу. Когда я заходил в «Т’Эрру», примерно полчаса назад, Ждод по-прежнему брел через пустыню, сопровождаемый двумя сотнями зевак и охотников за боевыми трофеями. Что подтверждает мою гипотезу.

— Так-таки и подтверждает? — спросила Юйся.

— Ладно, забудь про Ждода. Можно верить, что это относится к делу, можно не верить. Я верю. Так или иначе, я позвонил тому чуваку с вертолетом. — Шеймус похлопал по заднему карману, где лежал буклет упомянутого чувака. — Он готов. Я вернусь максимум часа через два, и сразу поедем. Сегодня же доберемся до Миссулы. А вы тут пока поразвлекайтесь — в кино сходите, например. Главное — не попадайте в полицию и вообще не делайте ничего такого, что привлечет внимание к вашему сложному иммиграционному статусу.

— Я хочу лететь с тобой, — сказала Юйся.

— Ты не поместишься, — ответил Шеймус.

— Здесь сказано, что вертолет рассчитан на четырех пассажиров, — возразила девушка, вынимая из кармана такой же буклет.

Немая сцена. Марлон и Чонгор вопросительно смотрели на Шеймуса. Про вафлю все позабыли.

— Большой — да, берет четверых, — признал Шеймус. — Но я положил глаз на маленький.

— Что ты задумал? — спросил Чонгор.

— Полетать над интересующими меня местами. Пофотографировать. Вообще присмотреться.

— И чем мы тебе помешаем? — спросил Марлон.

Шеймус пожал плечами:

— Может, и не помешаете.

Юйся спросила:

— Ты нам врешь?

— Зачем мне вам врать?

Вафельница снова запищала.

— Ты что-то темнишь, — объявила Юйся. — Чего ты хочешь: выпрыгнуть из вертолета и напасть на Джонса?

— Нет, я не собираюсь нападать на Джонса. Идея совсем не в этом.

— Хорошо, — сказала Юйся, — потому что в таком случае ты должен предупредить пилота.

— Ваша вафля готова! — заорал раздраженный постоялец из-за дальнего столика.

Юйся отодвинула Шеймуса, сообразила, как открыть вафельницу, и сняла горячую вафлю на тарелку. Писк прекратился.

Теперь захотел попробовать Чонгор. Он взял стаканчик с тестом, вылил на пластину и задумчиво смотрел, как оно затекает в бороздки между прямоугольными бугорками.

— Разумеется, — кивнул Шеймус, — если бы я думал, что есть хоть малейший шанс вступить в перестрелку с моджахедами, мне бы следовало сообщить об этом пилоту.

— Еще как следовало бы! — согласилась Юйся.