Его девственница

– Ты так думаешь? Ну, мне придется сделать что-то получше. Может, грязные словечки заведут тебя?

– Может быть, - шепчет она.

– Тебе понравилось, когда я поднял юбку к твоей заднице, прикасался пальцами между ног и ласкал твой клитор?

Она не громко хныкает, и это то подтверждение, которое мне было нужно.

– Тебе понравилось узнать, что ты делаешь меня твердым?

Она стонет.

– Знаешь ли ты, что делает со мной осознание того, что я – единственный мужчина, который кончал на эту маленькую девственную киску?

Ее дыхание учащается, а глаза закрываются.

– Я видел только часть тебя в своем кабинете. И я хочу посмотреть на всю тебя. Разденься для меня.

– Здесь? – ее веки приоткрываются. – На твоей кухне? Средь бела дня?

– Я хочу посмотреть на тебя при свете дня. В это так трудно поверить?

– Я чувствую себя немного неловко, – при этом ее пальцы все равно скользят к кнопке на шортах.

Я отступаю, прислоняясь к противоположной стойке рядом с плитой, чтобы наблюдать за ней.

– Знаю, но тебе нечего стесняться. Сними одежду, чтобы я мог полностью видеть тебя.

Сделав глубокий вздох, она тянется к своей рубашке и снимает ее через голову, на мгновение, задерживая между пальцев, прежде чем кинуть на пол. Она стоит около островка, держа одну руку на бедре, одетая только в светло-розовый бюстгальтер и джинсовые шорты. Ее полная грудь выглядывает из лифчика, и мой член твердеет при виде ее налитой в чашках груди.

– Я чувствую себя глупо, когда ты так смотришь на меня.

– Урок первый: ничто из того, пока ты раздеваешься передо мной, не глупо. Ничего. Видишь, какой я сейчас твердый?

– Да, - отвечает она; ее взгляд прикован к тому, как мой стояк, очевидно, оттягивает брюки.

– Заведи руки за спину и расстегни лифчик, - приказываю я, мой голос жесткий. – Я хочу посмотреть на эти идеальные сиськи.

С застенчивым выражением лица, она делает то, что я говорю ей. Ее бюстгальтер присоединяется к рубашке на полу, и теперь она стоит передо мной топлесс. Ее грудь так же совершенна, как и все остальное в ней. Полная и дерзкая, с крошечными розовыми сосками, заставляющими меня захотеть пробежаться вокруг них языком.

Думаю, я мог бы заставить ее кончить, пройдясь языком по груди.

– Нет ничего сексуальнее, чем наблюдать, как ты делаешь именно то, что я тебе говорю, - произношу я. – Смотреть, как ты снимаешь свою одежду на моей кухне просто потому, что я попросил тебя сделать это, напоказ выставляя свое идеальное маленькое тело для меня – это самая горячая вещь, которую я когда-либо видел. В этом нет ничего глупого. Урок предполагает, что тебе комфортно, когда я наблюдаю за тобой.

Она расстегивает верхнюю пуговицу на своих джинсовых шортах.

– Существует ли план занятий?

– Каким бы я был преподавателем без плана занятий? – я смотрю, как она по бедрам стягивает шорты. Они падают на пол, собираясь вокруг ее лодыжек, и она откидывает их в сторону. Теперь она стоит здесь, на моей кухне в своих розовых хлопковых трусиках, простом нижнем белье, которое вообще не должно быть сексуальным, но каким-то образом это самая горячая вещь, которую я когда-либо видел. – Раздвинь для меня ноги. Хочу узнать, мокрые ли у тебя трусики.

Она отводит одну ногу в сторону, а потом вопросительно смотрит на меня.

– Как мне это показать тебе?

– Приложи палец между ног, девочка.

Я смотрю, как она скользит пальцем по передней части нижнего белья и трогает себя. Ее глаза на мгновение закрываются, но затем снова открываются, когда она отводит палец, чтобы показать его мне. Я удивлен, что на моих штанах еще нет мокрого пятна, когда она вот так стоит здесь голая передом мной.

– У вас есть на меня план, сэр? – спрашивает она.

– У меня много на тебя планов.

Черт, мои планы не нее заставят и моряка покраснеть.

– Но сейчас я хочу, чтобы ты показала мне свой мокрый пальчик.

– Да, сэр, - шепчет она, поднимая руку.

– Тебе повезло, что у меня достаточно самообладания, чтобы оставаться на месте, мисс Тейлор, иначе я бы уже стоял на коленях, дегустируя тебя.

В ответ она издает короткий стон, и я перебиваю ее, прежде чем потерять контроль.

– Теперь я хочу увидеть тебя голой в свете дня на своей кухне и кончающей передо мной.

Она сильно краснеет.

– Я никогда раньше не раздевалась перед кем-либо. И никогда не трогала себя перед кем-то.

– Ты задрала для меня юбку в моем кабинете, мисс Тейлор, - напоминаю я ей. – И в тот момент у тебя, само собой, не было проблем с тем, чтобы прикасаться к своему маленькому опухшему клитору, не так ли?

– Это другое, - шепчет она.

Но ее руки проходятся по бокам бедер; ее движения неуверенные. Она хочет прикоснуться к себе. И до смерти хочет сбежать. У нее на лице написано.

– Насколько другое? Было ли это чем-то другим, потому что ты думала, что я не мог видеть, как ты скользила пальцами между ног, пока была наклонена над столом?

– Тогда ты на меня не смотрел, - отвечает она. – Сейчас ты прямо передо мной и смотришь на меня.

– За тобой нужно наблюдать, - говорю я ей. – Было бы преступлением не посмотреть на то, как ты кончаешь, какое у тебя выражение лица в тот момент, когда ты падаешь через край. Теперь я собираюсь посмотреть, как ты снимаешь свои трусики и трогаешь себя так же, как лежа в постели ночью. Ведь это то, чем ты занимаешься по ночам, верно?

– Иногда, - шепчет она. – Но с тех пор, как ты сказал мне не делать этого, пока не дашь мне своего разрешения, я не притрагивалась к себе.

Мой член твердеет при мысли о том, как она лежит в постели, одетая в симпатичную маленькую пижамку или футболку и шорты, и тянется между ног, чтобы коснуться себя, думая обо мне.

Я посмеиваюсь над ней, изображая сочувствие.

– Поэтому ты так отчаянно нуждаешься в этом прямо сейчас? Ты уже несколько дней не кончала?

Она, зубками закусывая нижнюю губу, кивает.

– Так ты совсем не прикасалась к себе с тех пор, как мы виделись в последний раз?

Она качает головой.