Его искали, а он нашелся

– Справедливости ради, буду вынуждена признать, что чистые рабоманты среди звездорожденных встречаются, пусть и редко, но никогда они не принимают участие в подобных тренировках.
– Одновременно с разговором, Тиа продолжает перемалывать в ступке выданные ей мною травы и специи, готовясь приправить шкварчащее на огне мясо.
– Кто пожелает работать на той должности, где тебя все будут ненавидеть за то, что ты был вынужден делать с ними? Нелегко заставить себя понять того, кто сумел тебя сломать, пусть даже и ради тебя самого. Назначая на такие должности чужаков, мы гасим возможные обиды и конфликты в зародыше, только и всего.

С тихим шорохом специи покрывают зажаренного утко-кабана тонким слоем, а запах становится настолько слюновыделительным, что только поднятая теневая стена (как бы не засветить использование Тени) смогла остановить Ыгру от жестокой и быстрой атаки на запас провианта. Обиженно подув на даже не получившие каких-либо повреждений руки, Ыгра снова уселась на задницу и принялась буравить меня жалостливым взглядом. Хорошо хоть не пыталась дать по голове и утащить в кусты.

– А ты эту тренировку-то проходила?
– Как бы невзначай, но так невзначай, что даже гоблин бы понял, насколько это невзначай.
– Или тебя так и не сломили?

– Сломили, разумеется.
– Не поведя бровью и даже не подумав злиться или поддаваться смущению, ответила эльфийка.
– Полтора месяца до завершения обработки, сорок шесть дней, если точнее.

– И как оно?
– С бесенятами в глазах вопрошает главная извращенка в нашей компании после меня самого.

– Страшно, мерзко и противоестественно приятно.
– С таким же равнодушием отвечает Тиа, не подаваясь на провокацию.
– Получение удовольствия от своего состояния практически неизбежно, но горькость такого опыта не становится меньшей от ядовитой сладости. И, прошу тебя, Тария, не стоит больше спрашивать меня о моем опыте с подобными материями. Пусть прошли многие века с того дня, когда мне показали мою слабость, но эта боль до сих пор со мною и всегда со мною она пребудет. И только со мною. Не с тобой. И не ради твоего развлечения.

Последние слова она говорит каким-то совершенно особым тоном, не злым и не угрожающим, но все же вызывающим подспудное опасение, чувство назревающей бури. Среднестатистического человека такое обращение с высокой вероятностью вгонит в противоестественный ужас.

– Лады, признаю, перегнула мальца.
– Честно и искренне извинилась Тария, даже не вздрогнув от взгляда и слов эльфийки.
– Просто я вообще с трудом могу представить тебя... ну ты поняла, какой именно.

– Я не всегда возвышалась над остальными сородичами, не сразу подчинились мне мои силы.
– Пожала плечами Тиа, принимая извинения и не желая разжигать конфликт на пустом месте.
– Сейчас тот мастер рабства мог бы потратить и год, и два, но не добиться успеха, даже удайся ему сдержать меня в клетке. Но есть под этим небом те, кто обратит меня в послушную слугу, несмотря на весь мой опыт и силу, случись мне встретить кого-то из этих мастеров на пути своем. Все относительно и всегда, как ты недавно упоминала, найдется кто-то, сильнее тебя самой, Тария. Главное быть к этой встрече готовым, ведь даже сильнейшие из сильных гибнут не сами, но от рук более слабых.

Разговор продолжается, как и смакование наконец-то разрезанного маэстро Гансом мяса. Эльфы на Алурее, между прочим, ничего против мяса не имеют и убежденными вегетарианцами не являются. Если верить Тиа, то их желудки просто хуже воспринимают тяжелую пищу, так что молодые эльфы, страдающие от болезней и проклятий или просто не качающие выносливость выше предела расы, предпочитают кушать что-то легкое и не слишком жирное, кроме как на пирах или праздниках. А уж Тиа, с ее характеристиками, может одним только земным фастфудом питаться и даже не толстеть при этом. Если уж говорить об опыте эльфийки... Однажды Ганс похвастался тем, что в армии научился жарить обычную крысу тремя разными способами. На это Тиа ответила восемнадцатью только ею придуманными за время вынужденных странствий при пустом мешке с провиантом рецептами, дополнив их еще полусотней придуманных ее коллегами или наставниками.

Больше Ганс тяжелым армейским прошлым перед ней козырять не пробовал.

Мы говорили, ели, ловили и готовили нового утко-кабана, охраняли его от Ыгры, играли в карты, обсуждали прочитанные книги, из-за чего Лосий и Гестия едва не подрались, разойдясь во мнении, а потом в их спор вмешалась Тиа со своими мыслями на тему, и они едва не побили уже ее, и просто отдыхали. Ганс пел егерские песни, в которых все неприличные слова удачно заменил иносказательными вариантами, а потом Гестия, прикола ради, спела ту же песню, но уже в оригинале.

Потом меня заставили проецировать музыку в реальность с помощью Грезы, а от Тиа потребовали вырастить пустотелые деревянные чурбачки на барабаны. Тиа вырастила не чурбачки, а настоящие барабаны, - удивительно прочные и даже с проросшей на них рельефной росписью, - а после еще и сыграла на них что-то племенно-первобытное, по ее словам являющееся традиционной мелодией одного уже почти исчезнувшего и слившегося с Алишаном народа. В ответ на это Ыгра отобрала барабаны и сыграла на них что-то свое ыгровское или огровское, дополняя удивительно ритмичную, несмотря на примитивность, мелодию глубоким гортанным пением без слов.

Так мы и отдыхали, пока не закончилась взятая с собой (и два раза мною обновленная, благо через Тень бегать за бухлом несложно) выпивка, а в окрестностях нашей поляны закончилась дичь. Или, что вероятнее, разбежалась от нашего празднования - созданный мною барьер Грез не давал нас засечь, увидеть или услышать, но рядом с нами все равно было довольно шумно.

Вернулись мы только на третий день, оставив довольную и обожравшуюся Ыгру (на которую Тиа, кстати, отреагировала удивительно спокойно), дожидаться нашего возвращения.

А еще через два дня Жюстин пришла на доклад к своему мохноногому шефу, решив напоследок подарить тому свой поцелуй, а Туманчик нашел себе носителя, имеющего доступ практически в любой участок Библиотеки, включая даже интересующие лично меня.

Операция входила в финальную фазу.

Глава пятнадцатая

Столица Империи Веков была городом весьма глубоким, а полной картой его подземелий владели только высокопоставленные безопасники да верхушка столичной стражи. Широчайшая сеть туннелей и катакомб под городом могла бы вместить еще один Вечный, со всем населением и даже скотиной. Откровенно говоря, катакомбы эти были еще одним рубежом обороны города и резервным складом впечатляющей вместительности.

В отличие от Тавимарка, эти тоннели, хоть и были опасны, населены всевозможными тварями и чудовищами, да и парочкой десятков более слабых аналогов памятной аномалии Троп, контролировались не в пример более качественно. Тоннели были изучены, опасные участки огорожены, самые опасные запечатаны, а все вкусные локации, расположенные наиболее удачно, а то и прямо на (не)больших энергетических аномалиях, служили перевалочными пунктами, складами, тренировочными лагерями или исследовательскими площадками. В невероятно старых камнях города скрывалась столь же древняя магия, давшая ему свое имя, а кому, как не династии, столь же Вечной, как и сам город, использовать эту магию на полную?

Конечно, подпольем пользовались как простые бандиты, так и куча всевозможного народу, где отличить одних от других почти нереально. Пользовались, но полноценно властвовала там только императорская канцелярия, да вездесущие Очи, причем последние на вторичных ролях. Скрыться в этих подземельях несложно, но вот оказаться не найденным, когда искать станут всерьез - несоизмеримо труднее. Эта деталь стала основной причиной, по которой вся наша команда не стала прятаться под землей, предпочтя искать ухоронки наверху.