Его искали, а он нашелся

Второе: я буквально парой образов, какими приходится общаться с Тенями, устроил и гарантировал бойню сравнимых со штурмом Вечного масштабов, которая при других обстоятельствах не состоялась бы. Это понимаю я, это понимают Древние, чья злоба в мой адрес улавливается за счет бытия Повелителем, причем селестиалы тоже этот образ уловили, поняв, что Теней кто-то пригнал специально для них. Ну, это они думают, что специально и что только для них. Это поймет их патрон и владыка, когда будет разгребать ту кучу дерьма, в какую его ангелы попали по собственной чрезмерной инициативности. Это даже Система поняла, выдав какой-то новый веер сообщений, благополучно мною сброшенный в сторону без прочтения.

Воитель очень трепетно относится к выбору боя, к праву завершить его так, как он должен быть завершен, и помогать не стал бы, особенно будь враги его свиты такими же божьими слугами или восставшими против его клира смертными. Но враги были тварями, твердо держащими паритет и грозящими в процессе сражения окончательно угробить Вечный, вернее, то, что от него еще оставалось. Именно потому Воитель изволил вмешаться на стороне своих бойцов, именно поэтому пошел на весьма заметные траты благодати, даруя миру Чудо собственного Воплощения.

На какой-то миг битва замерла.

Замерли Тени.

Замерли небожители.

Замерла каждая тварь и наделенный в городе.

Замерли сердца в груди еще живых.

Рядом раздался полувсхлип-полускулеж Дарящей, тоже наблюдавшей за сражением с выражением, совмещающим блаженство, гордость и охреневание. Тихо матернулись Ганс и Тария, совершенно синхронно произнеся одно и то же ругательство, а им вторили Гестия и Лосий, правда, не хором. Тиа промолчала, лишь только крепко сжимала рукоятку кинжала, аж до дрожи в кисти ладони. Я сам тоже молчал, задетый меньше прочих, даже не пытаясь обратиться к системе зеркальной маскировки.

Тупо без толку.

Воитель явился лично, первым же ударом испарив нескольких Высших, размазав в пыль часть изрядно поредевшего контролируемого роя младших Теней, а также нанеся обратным движением мощный рубящий удар снизу вверх, едва не вскрывая подавшуюся вперед дальше других Древнюю аки рыбу. Тень совсем беззащитной не была, сотворив нечто похожее на помесь прорыва в глубины плана и дезинтеграции любой материи, словно форсированная Эгида, только наложенная не на себя, а на площадь вокруг вражеского тела.

Это и дало ей пережить первую отмашку.

Хотя, нет, не отмашку - пришедшее по зову своей паствы существо не могло сражаться не всерьез, не воевало в полсилы. Будь пред ним равный противник, превосходящий его мощь или даже обычный ребенок, взявший в руки кинжал, Воитель не делал разницы - каждому дано равное почтение, каждому в равной мере отказано в снисхождении, каждый заслужил в его глазах смерть в бою, последнюю дань его смелости этот бой принять.

Древняя попробовала отступить, вжимаясь сама в себя, сбрасывая лишнюю плоть и превращая ее в топливо для атаки, вынудив Воителя защититься. Облик Его был неразличим глазу, скрываясь в сияющем Светом ореоле, если этот облик вообще был изначально, но силуэт словно поднял гарду исполинского клинка вверх, закрывая лицо от потока чернил. Свет испарил густую и трепещущую теневую материю, атакуя еще раз могучим колющим движением. Защита Древней несет оттенки Эгиды, но для полного использования этой техники нужно нечто большее, чего у конкретно этой Тени нет, но ее вариация на тему не сильно оригиналу уступает.

Тень сжалась в точку, размером с футбольный мяч, став природой своей ближе к Спирали из Тавимарка, явлением, а не действующим существом. Это ведь не шар, и даже не дыра в пространстве, но червоточина, ведущая на глубочайшие слои Тени, одновременно создавая там капсулу-убежище для нырнувшей в саму себя Древней. Без этой капсулы, что существует считанные доли секунды, ее там развоплотит давлением силы, будто попавшего на дно Марианской впадины планктона, но доля секунды у нее есть, как раз чтобы удар клинка прошел мимо.

Воитель мимо проходить не стал, кончиком Меча своего словно отправляясь вслед за Древней, проникая в ту самую червоточину, пытаясь нащупать на дне ее прячущуюся заразу. Тварь выпрыгнула в реальность будто ошпаренная, хотя тут без "будто", вынуждено прервав защиту, чтобы ее не оставило на том дне, предварительно разрушив маяк-поплавок. Я бы так не смог, слишком этот "мячик" был не здесь, чтобы повлиять на него хоть как-то.

Третий удар, уже не клинком, но касанием божественного кулака и выплеском слабопонимаемой магии, столь густой и плотной, что Свет в ней стал тверже Стали, Древнюю добил, позволив той лишь оставить на кулаке несколько разрезов. Капнула вниз божественная кровь, сжигая какую-то из не задетых и не раздавленных одним его присутствием Старших, а мой внутренний алхимик пересилил даже шок от лицезрения побоища, требуя хоть как-то, но добыть реагент. Если бы не шок и поддерживаемый самоконтроль, то я мог бы даже попытаться, чтобы закономерно огрести.

Вторая из тройки Древних, сильнейшая из всех рвет останки моего поводка, забирает структуру Армады себе, а осознав, насколько легко ей это далось, осознав, что она могла отступить всегда, а осталась лишь из-за моей лживой уверенности, что сорваться у нее не выйдет, стала тысячекратно злее. Первая волна, что просто разорвала остатки подневольных Теней, превратила их в зубастую сетку радиусом едва ли не в километр, покрывало из колючей проволоки, голодное и обладающее единым разумом, распадающееся каждую секунду, но существующее достаточно, чтобы принять участие в битве и умереть независимо от ее исхода.

Встречный посыл, давление воли, воплощение самого неудачного для теневой мощи типа силы, новая Истина, ложится поверх старой, а железная твердость Света обращается тяжелым круглым щитом, каким сияющий силуэт закрывается от удара, повернувшись боком к раздавшейся в стороны Древней. Меч из двуручника превратился в короткий кишкодер, то ли римский гладиус, то ли чуть изогнутый тесак, но детали сокрыты за потоками Света, в которых слишком много Истины, чтобы найти Правду. Облик неважен, как неважно и то, кем был или мог быть Воитель, потому что он и так в каждом из нас, живет в каждом боевом кличе, неважно, произносит его человек, эльф, полурослик или даже орк с гоблином.

Давление на мозги, способное обычного человека обратить если и не в фанатичного верующего, то уж точно в невольного проводника воли Войны, ловится трещащими зеркалами, изгибается и отправляется в стороны, чтобы не пожгло сознания уже нам. Дарящая была заткнута одним взглядом - ее предложение помочь, конечно, было кстати, но стоит только засветить присутствие изверга, как на нас могут выйти не занятые битвой Древних и Воителя небожители. Сейчас наша маскировка, скорее, косметическая - необходимость что-то делать с давящим присутствием чуждой сущности, навязывающим свое мировоззрение самим фактом существования, вынуждала серьезно проседать в плане скрытности.

Древняя раздалась ввысь, стала больше и крупнее, на ее змееподобном, будто у глубоководной мурены и хищного подземного червя из Дюны, теле стали видны узорчатые нити, видимые в теневом зрении. Эти вязи иероглифов словно проявляли множество контрактов, какие эта тварь в свое время заключала с теми, кто призывал ее или ее измененную, покоренную и покореженную свору. Если бы я задался трудом и потратил достаточное количество времени, то мог бы даже рассмотреть эти контракты поближе, прознать о них, получив сочную информацию о связях Алишана (очень характерная волшебная школа, которую за счет ясновидения узнать, при столь прямой встрече, достаточно просто) и всяческой планарной мерзости.