Его искали, а он нашелся

– Ладно, господа и дамы.
– Купол вновь укрывает нас поредевшими Тенями, уменьшая зону покрытия из места, где можно полежать и отдохнуть до места, где нам едва хватает места, чтобы встать боевым порядком.
– Вперед, у нас осталось не так уж много времени. Эта история и без того слишком затянулась.

Глава восьмая

– Будет проще!
– Если бы сарказм и яд можно было переводить в материальную форму, то от слов Тарии все чертово подземелье уже залило бы до края, да еще и на город выплеснулось бы.
– Защита уничтожена! Осталось только дойти! Я, бл*дь, вижу, сколько тут еще осталось!

По правде говоря, я где-то даже понимаю свою соратницу. Тем более уж мне-то видно, что ей не поскандалить хочется, а просто дико страшно и за себя, и за нас. С хера ли должно быть не страшно, учитывая глубину жопы, в которой мы оказались в этот момент? Я бы и сам обосрался, если бы не перешел в частичную Форму Тени, чтобы усилить контроль над цитаделью и подпитывать ее собственным резервом. И даже этого хватало ровно на то, чтобы не провалиться на Тропы и продвигаться вперед, не опасаясь за упомянутую жопу. Судя по всему, когда эту гадость запечатывали, тут работали долго и вдумчиво, постепенно прокладывая маршрут, а не как я сейчас - щит посильнее, маршрут попрямее, а если где-то есть преграда, то это ее проблемы. Честное слово, лучше бы таки взял с собой Ыгру, уж с ее-то силой и характером ломка стен и камня стала бы для нее еще одним развлечением.

– Тария, успокойся, пожалуйста.
– Отвечает ей Лосий, как единственный ничем не занятый, не считая выпавшей из беседы Гестии, которая вообще мастером утешений не является.
– Твое волнение понятно, но не несет практической пользы.

Вот уж кто сейчас не паникует, потому как его слишком сильно колбасит от едва не вплотную к нему жмущихся Теней. Тот факт, что Тени старательно защищают его аристократическую задницу, ничуть не уменьшает нагрузку на его восприятие или желание оных Теней сожрать защищаемую задницу вместе с душой. В общем, Лосий находился в таком состоянии, когда паниковать просто не получается из-за того, что тебе и так нескончаемо плохо.

– Успокоиться?
– Похоже, ранг яда разом повысил несколько уровней токсичности.
– Я спокойна, на*уй, как скала! Ты чо, не видишь, каким местом мы идем и что творится за барьером? Да лучше бы я опять согласилась траву под ливнем косить, чем еще хоть секунду стояла здесь.

Хоть панику Тария и не прекратила полностью, но, после столь твердой отповеди, все-таки взяла себя в руки. Отвечала она больше из-за склада характера, ведь для нее закончить спор, не оставив за собой последнего слова, представляет почти физическую пытку, даром что насквозь моральную. Вот и сейчас, она уже немного устаканила шалящие нервишки. Я бы ее подбодрил, но, с учетом работающей Формы, мой голос сейчас может служить не ободрением, а отличным средством от запора, с побочным эффектом в виде седины и заикания.

– Заткнись! Заткнись!
– А вот Ганс точно не собирается быть ни вежливым, ни понимающим, ибо мандраж дядьку бьет отнюдь не детский, да еще и приправленный осознанием того, что именно ему нужно сделать в ближайшем будущем.

От такой отповеди Тария аж растерялась, впрочем, закономерно - наш следопыт был единственным в этой компании, кто не лез в карман за словом даже в большей мере, чем она сама. Да и вообще, они оба на одной волне живут, так как оба вышли из простолюдинов, оба те еще раздолбаи, и оба терпеть не могут официоз и высокий стиль общения. Наверное, поэтому она и замолчала - Ганс не стал вклиниваться в перепалку и даже не попросил не мешать, а буквально наорал на нее. А ведь мужик всегда относился к Тарии с легкой ноткой опеки, почти никогда всерьез на нее не вызверяясь. Вот Лосий, особенно в начале знакомства, совсем не стеснялся словесно опустить бандитку, проехавшись по всем ее недостаткам с типичным дворянским снобизмом. Ганс же орал на нее всерьез считанные разы и всегда в таких ситуациях, когда не до обид, ибо надобно спасать свою шкуру. Именно эта ассоциация проскочила в ее голове, вызывая срабатывание наработанного в диких землях рефлекса - переход в боевой режим.

Она и раньше была к бою готовой, но пребывание в такой обстановке, когда от нее и ее навыков ничего не зависело, а все, что ей оставалось делать - идти вперед, под защитой страшных и очень неприятных созданий, прямиком в пасть аномалии... Подкосило ее преизрядно. Будь здесь даже куда более опасная тварь, пусть и легендарная, но имеющая четкие границы и тело, от которого можно либо убежать, либо пристрелить, то она даже бровью не повела бы. Уж на всяких страхое*ин девушка насмотрелась в достаточном количестве, чтобы не пугаться еще одного. Пугала ее непривычность, совсем уж чуждая чуждость того, что нам противостояло. Пугало тем, что оно нам и не противостояло толком, а просто было. Одно его бытие было концом бытию чужому, бытию любой сущности, чье существование пересекалось с существованием аномалии.

После победы над хранителями Печати, нам, поначалу, казалось, что все сложности позади. Ровно до того момента, когда мы не начали продвигаться в сторону последнего яруса катакомб. Номера у него не имелось, ибо пространство тут так заворачивалось, что эти ярусы то делились на несколько новых, то сливались в один, то вообще исчезали нахер. Было только мое ясновидение, постепенно начинающее отдавать давно уже позабытыми оттенками головной боли, да навыки Ганса, что позволяли находить среди тысяч постоянно меняющихся, множащихся и обрывающихся путей тот единственный, который был нужен нам. Ведущий к сердцу аномалии, к ее началу и концу.

Оно было уже совсем близко, настолько близко, что удавалось рассмотреть под ногами нечеткие и деформированные остатки ритуального контура. Когда-то он был выбит в каменном полу, залит серебром с примесью мифрила, окроплен кровью нескольких сотен жертв. Сейчас остались лишь едва различимые линии и нити, одна за другой исчезающие окончательно. Остатки того, что не давало аномалии менять свою метрику и положение в пространстве слишком сильно, умирали прямо на наших глазах.

Мы находились в центральной точке катакомб - огромном подземном гроте, больше природном, чем рукотворном. Могу лишь предположить, что изначально он имел продолговато-овальную форму и около трехсот метров длины при немалой высоте потолка, теряющегося в темноте из-за рассыпавшихся пылью древних ламп и светильников. Какую форму оно имело сейчас, не возьмется сказать ни одна живая душа, даже из тех, кому от природы положено разбираться во всякой межпространственной хероте.

Сфера свернута и отключена, я максимально отрешился от нее, чтобы не перенапрягать и без того напряженные мозги. Стены купола стали почти непроницаемыми, едва-едва прозрачными, скрывая от нас большую часть того, что творилось в окружающей реальности. Но даже того, что глаза различали, хватило бы для расплескивания мозгов по стенам, посмотри туда неподготовленный человек. Мы неподготовленными не являлись, да еще и хорошими зельями, повышающими стабильность психики и снижающими урон по сознанию, залились под самые брови. Но даже так Тарию пробило на истерику, а остальные не слишком сильно от нее отставали.

Я не могу сказать точно, какую часть расстояния к центральному узлу уже исчезнувшего круга мы прошли, да и прошли ли вообще хоть сколько-то. Не могу определить, идем мы этим путем минуты, часы, дни или целые годы. Я просто знаю, что я должен вести нас туда, должен идти, опираясь на плечо Ганса и собственное упрямство, должен довести нас до нужной точки и поставить точку в изрядно вымотавшем меня героическом приключении.

И, в какой-то момент, мы все же дошли.

– Пи*да.
– Ганс, устало вытирающий трудовой пот рукавом своей стеганки, даже чем-то более эмоциональным не разродился.
– Фух. Дай минуту продышаться и начнем.

Мы стояли в своеобразном оке бури, стремительно уменьшающемся. От покрывающего весь зал контура осталось только несколько метров в самом центре, но именно здесь и находилось средоточие аномалии. Контур дожевывало, отнимая у него последние секунды существования, а вместе с ними все сильнее освобождалась заключенная сущность.

Именно сейчас мы в безопасности - даже цитадель можно отключить, реши я сделать такую глупость. Но стоит оку бури исчезнуть, и впервые за многие века обретшее свободу порождение Троп устроит нам хтонический блендер. Я не могу быть уверенным полностью, но почему-то мне кажется, что после долгой "неподвижности" эта херня попытается "встряхнуться", так что не завидую будущим нам в тот момент, когда мы попробуем это потягивание сонного медвежонка пережить.