Его сладкая месть

— Заставь меня желать тебя, девочка моя, — его ладонь невесомой лаской потянулась вверх по бедру.

Влага брызнула на мои пальцы, и минуя их — на зеркало. Я едва это поняла. Одного пальца оказалось мало, и изогнувшись, я ввела в свое пульсирующее лоно еще два. И тотчас же ладонь Крейна скользнула вниз, накрывая мою руку своей — усиливая нажим и делая касания более острыми и прочувствованными…

Мое тело охватил пожар. Я задыхалась словно в пустыне, моля о глотке воды, извиваясь всем телом в руках Алекса. Как он сам еще стойко терпит все, что происходит?

— Продолжай… Я хочу видеть всё.

Я застонала. Стон был похож на крик.

— И посмотри на себя сейчас… пылающую от желания…как расширены твои зрачки… как темнеют глаза…

Чертов дьявол за моей спиной собирался присвоить мою душу целиком. Я открыла глаза, опустив голову, вглядываясь в развратное, шокирующее и вместе с тем манящее отражение. Это могло испепелить рассудок, но действовало, как огонь на мотылька. Да на свое отражение я могла смотреть бесконечно!

— Лети, — коснулся затылка шепот Крейна, а его пальцы сжали м ой клитор, затаскивая в умопомрачительный водоворот взбесившейся вселенной.

Я потеряла точку опоры с первым ударом оргазма.

— Ты доставила удовольствие нам обоим. И заслуживаешь своей награды! — в такт сладострастным сжатиям прозвучал где-то вдалеке голос Алекса. — Взлетай, девочка моя.

Нажим его пальцев поверх моих заставил меня окончательно потерять связь с реальностью. Забиться в сладких судорогах на зеркале, напрочь забыв, где я нахожусь и что, собственно, происходит. Сжала его и свою руку коленями, потеряв опору, ударившись лбом о зеркало.

Алекс накрыл меня, бьющуюся в судорогах потрясного оргазма, своим телом, вдыхая запах моих волос и кожи. Зеркало покрылось испариной от моего рваного дыхания, скрыв выражение лица.

— Нравится? — обнимая еще крепче, спросил мой искуситель.

Врать не имело смысла.

— Д…да, — прохрипела я. Испарина на зеркале исчезла, явив моему взору поплывшие глаза с расширенными, почти черными зрачками.

Крейн поднял мою руку, которой я и довела себя до восхитительного беспамятства. На миг сжал ее в своей руке и в следующий момент поднес к моим губам.

— Открой рот и оближи пальцы. Почувствуй вкус своего удовольствия.

Еще совсем недавно такой приказ поверг бы меня в шок, но сейчас не существовало того, что могло показаться постыдным или унизительным. Я послушно слизала капли собственного сока с подрагивающих фаланг.

— Ты принадлежишь мне… и твоё желание тоже принадлежит мне! — наблюдая за тем, как я втягиваю пальцы губами, произнес мой дьявол.

— Пусть… так и будет… — подарила я ему небольшую дозу своего мнимого послушания.

Алекс вновь запрокинул мою голову за шею и поцеловал в губы, снимая языком капли вкуса. Я бездумно ответила на поцелуй, забыв обо всем на свете.

— Ты принадлежишь мне, и ни одно твоё движение. сделанное по моему велению…не может быть для тебя запретным. Они все полны радости угодить мне и сделать меня счастливым.

Это было похоже на мантру. Я кивнула, потеряв способность говорить и силы.

— И ты должна понимать, что все, что ты даришь м не, я верну тебе в троекратном размере. Я все для этого сделаю.

Мне было не до того, чтобы разбираться в хитросплетениях фраз этого дьявольского философа. А слова… они могли значить все. Что угодно. Но почему-то я их запомнила.

Они все еще звенели в моей голове, когда Крейн осторожно поднял меня на руки, прижимая к себе. Было вопреки всему спокойно и хорошо, а в теле звенела сладостная нега. Я чувствовала себя под защитой и в полной безопасности. Думать о том, какие качели мне приготовит завтрашний день, и вовсе не хотела.

Глава 20

День четвертый

— Что это?..

Я едва не роняю из рук полотенце, которым отжимаю влажные после душа волосы. Смотрю настороженно.

Прошло так мало времени, а этот предмет кажется чужеродным. Он из прошлой жизни. До этого момента я и не догадывалась, что моя жизнь разделилась на до и после. Невозможно сделать вид, что ничего не происходит. Эта неделя, если я ее переживу без потерь, навсегда останется в моей памяти.

Крейн поднимает его с кресла, удерживая на вытянутых руках. Стильная модница в глубине души ликует и едва ли не пускается в пляс.

Это черное платье в пол, с V-образным вырезом из струящейся ткани, похожей на атлас. Воображение тотчас же рисует мою фигуру в этом облачении, и что-то царапает сердце острыми коготками.

Это такая игра? Зная психологические качели авторства Крейна, можно ожидать всего, чего угодно. Даже того, что он сейчас сожжет платье на моих глазах, наблюдая за сменой эмоций на лице. Или разрежет его на лоскуты прямо на моем теле под злополучным зеркалом.

— Тебе нравится? — с нечитаемой интонацией в голосе спрашивает мой палач, делая приглашающий жест рукой. — Подойди.

Я послушно иду вперед, пытаясь составить логическую цепочку всему, что происходило со мной за сегодняшний день. Начиная от пробуждения, которое тоже повергло меня в шок, потому что началось с поцелуев Алекса.

Почему в шок? Да просто поцелуи были ниже пояса. Когда я проснулась, уже поздно было протестовать и играть в «я не такая». Цепи все еще держали прикованной к лежаку. Осознав, что я их вряд ли разорву, я просто закрыла глаза и позволила своему палачу делать то, что раньше у него получалось лучше всего. Да и сейчас мастерство только приумножилось. Или виной была наша долгая разлука?

В прошлой жизни Алекс любил будить меня именно так. В первый раз, когда он сделал мне кунилингус, я натурально ошалела. С моим опытом, точнее, практически его отсутствием я и подумать не могла, что это может быть так феерично. Крейн из пошлого не упускал возможности сделать мне хорошо именно так, подобным образом.

А утром я лежала в цепях. Понимая, что сама их не сниму. От этого я как раз и успокоилась и смогла отдаться своим чувствам, мысленно умоляя Алекса об одном — не наказывать меня резкой остановкой и ни за что не повторять пытку с воздержанием, которой он уже подверг меня в первую нашу ночь…

После криков, от которых содрогались стены, мне было неловко смотреть в его глаза. Но непослушания Алекс не терпел. Поворачивал за подбородок и заставлял тонуть в своей ледяной глубине, считывая дрожащие губы и румянец на щеках.

Если утром было поощрение, сейчас меня ждет наказание? Только время покажет, в чем хитрость адского алгоритма этого князя тьмы.

— Красивое.

Мне хотелось спросить прямо — это мне? Я могу его надеть? Но вместо этого пришлось изображать равнодушие. Никаких козырей в руки того, в чьей власти находятся мои душа и тело.