Его сладкая месть

— Марина, ты успеешь обо всем подумать. Не бойся своих чувств. Говори все, что считаешь нужным!

— Мне не о чем думать! Я не хочу! Давай, запри меня в клетке и спусти шкуру, может, я передумаю…

Громкий стук и скрип шин где-то за стенами дома заставил нас обоих остановиться. Я испуганно сжалась. Алекс выпрямился, словно тигр, почувствовавший угрозу нападения.

Стук повторился, вслед за этим раздался звук, похожий на скрежет бензопилы. Похоже, именно это он и был.

Крейн отошел от меня. Взял телефон, но передумал.

— Марина, на месте. Будь готова спрятаться в своей комнате, если что-то пойдет не так.

— К…кто это? — мне стало страшно. — Охрана с ним справится, да?

— Моя охрана в отпуске. Здесь нет никого, кроме нас двоих. Я справлюсь сам, кто бы это ни был…

Я забыла о том, кто ломится в двери. Алекс подошёл к комоду и достал пистолет. Самый настоящий.

Я смотрела на револьвер в руке Крейна, на его сосредоточенное лицо, складку, залегшую между бровями. И думала совсем о другом.

От его наглых самоуверенных слов внутри поднялось возмущение, и оно неумолимо превращалось в ярость. Ослепляющую. Выбивающую почву из-под ног.

Первые дни своего заточения я была напугана стальной волей Алекса. Боялась сделать лишнее движение и испытать на своей шкуре его злость и вседозволенность. Наверное, ему не стоило сбавлять обороты и показывать свою светлую сторону. Если так хотел оставить меня своей пленницей.

Я молилась всем высшим силам, чтобы вновь увидеть его прежнего. Вспомнить, как хорошо нам было вместе. Но как только Александр внял моим молитвам, страх сменился не благодарностью и не теплом. Только холодной яростью и жаждой провести его самого через те круги ада, которые уже испытала я.

— Марина? — Крейн сощурился, перевел взгляд с моего лица на пистолет. — Ты меня услышала?

— Откуда он у тебя?.. — я смотрела на смертельное оружие, как заворожённая. Даже протянула руку, забыв, что в дом пытается ворваться фанат техасской резни бензопилой. Холодный металл как будто звал, требуя взять его в свои руки.

— Я человек большого бизнеса, Марина! Он всегда у меня был! Сиди спокойно, и если услышишь стрельбу — вниз! Без напоминаний!

Алекс передёрнул затвор. Я внимательно следила за всеми его движениями. А затем он что-то нажал на пульте, и на огромном экране появилось изображение камер у ворот, с наружной стороны дома.

— Да чтоб тебя!

Я подалась вперёд, увидев на экране знакомую машину, а затем и лицо психованного визитёра. Ну конечно, я узнала его сразу!

Почему Данил Крейн ломится в собственный дом с кувалдой и болгаркой?

— Что такое, Александр? — тьма захлестнула меня, выдав такую дозу токсина, что неподготовленный человек упал бы замертво в тот же миг. — Ты не дал сыну денег на карманные расходы?

Алекс посмотрел на меня тем самым взглядом, что поначалу заставил меня прятаться по углам и дрожать от каждого звука. Но я не отвела глаз.

Вендетта моего дьявола вышла из-под контроля, и в этом было удовольствие, которое я по праву заслужила.

Алекс ввел комбинацию цифр на телефоне. Чудом не уничтоженные вандалом-младшим ворота раскрылись.

— Марина, тебе лучше вернуться к себе.

— Репутация отца восьмидесятого лэвела под угрозой? — впервые я почувствовала свое превосходство над Крейном. И это мне безумно понравилось. — Боишься, сын узнает о твоих грязных секретах? Он уже взрослый, может, пора признаться?

Тяжёлый взгляд говорил об одном: я пожалею о своих словах. Только страха у меня больше не было. Я смотрела в ледяные голубые глаза своего палача. Если бы увидела в них беспомощность, меня бы это дико завело. Но Крейн умел сохранять лицо даже в патовых ситуациях.

Где-то внизу громко хлопнула дверь, задребезжало стекло. Алекс поставил пистолет на предохранитель и вернул его обратно в сейф. Правда, на какой-то миг мне показалось, что он направит его на меня, заставив спуститься вниз.

Почему он этого не сделал? Ждал, что я побоюсь показаться на глаза его сыну в таком виде?

Мне действительно было стыдно. Пусть хоть для кого-то я останусь в памяти королевой, а не сломленной рабыней. Но я не могла двинуться с места, считала поспешные шаги на ступенях. До того момента, пока дверь резко на распахнулась, явив нам злого и изумлённого Данила.

— Ну, здравствуй, — Алекс скрестил руки на груди. — Я так понимаю, произошло что-то экстраординарное, заставившее тебя прилететь без предупреждения.

Взгляд Крейна-младшего, минуя отца, остановился на мне. И в тот момент я пожалела о своей дерзости. Лучше бы осталась в подвале, прикованная цепями.

— Значит, все это правда. Марина, правда, я тебя спрашиваю?

Я не могла дать определению пламени в его глазах. Как и понять, что именно в его понимании — правда. И только когда взгляд Данила остановился на моей шее, поняла все.

Не имело значения, откуда этому мальчику стало известно о том, что сделал со мной его отец. Но то, что стало известно — я теперь не сомневалась. Накрыла шею ладонями, а внутри что-то оборвалось.

— Знаешь, я годами готов был расхреначить рожу каждому, кто плохо отзовётся о тебе, отец, — не глядя на Крейна, так и не сводя взгляда с меня, произнес Данил. — Я сбился со счета, сколько таких грязноротых взяли свои слова обратно. Ты построил себе восхитительно крутую репутацию. Даже я поверил, что все сплетни — происки завистников…

— Не стой в дверях, Дань. Проходи и садись, — нет, точно надо продать душу дьяволу, чтобы сохранить патрицианское спокойствие и улыбку, которой встретил сына Крейн. — Выпить хочешь? Досчитай до десяти, как я тебя учил, и мы поговорим.

— Я больше с тобой не то, что пить не стану, я больше никогда не назову тебя отцом! — от горячности Дани мне стало ещё больше не по себе. — Ты маньяк, который мучает женщин! Я не поверил, когда мне сказали, что именно ты заказал в той конторе… Я наводил справки и охреневал ещё больше, папа. Знаешь, не верил до последнего. Тебе надо лечиться. Ты настолько привык вмешиваться в мою жизнь, что, когда я встретил Марину, ты тотчас решил забрать ее для своих грязных извращений. Лучше бы я и дальше жил с мыслью, что она захотела твоих денег, чем узнал, как ты ее истязаешь! Отпустив охрану и передав ее бизнес непонятно, кому! Пожар — твоих рук дело?

— Сядь, Данил. Много текста, — ни один мускул не дрогнул в лице Крейна. — Ты многого не знаешь. Но раз мы все собрались здесь, предлагаю это выяснить. Как видишь, Марину никто не держит на прицеле и не морит голодом, так что…

— Ты надел на нее ошейник, больной ты мудак! — не вняв гипнотическому тону отца, перешёл на крик Данил. — Я с тобой не то, что разговаривать не стану, я больше никогда не захочу иметь с твоим именем ничего общего! Маму ты тоже так?.. Я даже думать об этом не хочу, но теперь мне понятно, почему она ушла!