Его Высочество Ректор
Шрифт:
***
Ради конспирации я все-же дождалась, пока он приглушит свет для очередной демонстрации слайдов.
– Две тысячи триста восемьдесят пять лир получило Венецианское государство за предоставление английской короне права пользоваться его международным портом, - рассказывал доктор Кронвиль, переключая картинки с короткими фразами, суммирующими текст лекции. – По тогдашним временам – огромные деньги. И что же? Не прошло и тридцати лет, как англичане перетянули на себя одеяло, полностью узурпировав торговлю пряностями и китайским шелком. Можно сказать, что с этой самой сделки и началась… Британская Империя.
Выдержав
Оглядевшись и встретившись с профессором глазами, я подняла банан и надкусила его за кончик. Тот вздрогнул и запнулся на полуслове. Я потянула кусок желтой шкурки вниз. Прочистив горло, Кронвиль продолжил.
– Итак. Вторжение Карла Восьмого в Италию и его победоносное шествие до самого Неаполя, республику напрямую не затронули. Как пишет в 1494 г. Филипп де Комин, венецианцы были скорее склонны помогать его суверену, нежели… кхм… препятствовать ему.
Оторвав и опустив вниз последнюю полоску шкурки, я закончила чистку банана и понюхала его, глубоко вдыхая. Доктор Кронвиль смотрел на меня уже не отрываясь, продолжая рассказывать нам об экономическом падении Венеции – тем же тембром, что и раньше, но как-то слегка... топорно, будто на автомате. Скорее всего так оно и было, учитывая то, что он читал эту самую лекцию уже три года подряд, причем по два раза в год.
Не отрывая от него взгляда, я всосала в рот верхушку банана, самый его кончик. Прикрыв глаза, углубилась. Совсем немного… Туда-сюда. Вверх-вниз.
Профессор начал запинаться.
– Действительно, Венеция старалась сохранить нейтралитет, опасаясь в случае, если крестовый поход, задуманный… английским… эмм… простите… французским королем, окончится неудачей, утратить свои позиции на Средиземном море… Да… ммм… Вот. Крестовый поход, значит… задуманный… задуманный…
Оглядевшись и убедившись, что на меня точно никто не смотрит, я взялась за дело, а точнее, за банан уже всерьез. Прошлась по всей желтой длине языком, пощекотала его сверху и, наконец, глубоко втянула в рот…
Кронвиль взялся рукой за кафедру.
– На самом деле, веницианцы страшились, что в случае военных успехов… этого самого… как его… короля на континенте… они приобретут… чересчур уж могущественного соседа. Как пишет Доменико Малипьеро...
Банан еще раз скользнул в мой рот, и медленно-медленно выскользнул. Кронвиль перестал пытаться вспомнить имена королей, замолчал и деревянным шагом зашел за кафедру.
– Профессор?
Я не видела, кто именно его окликнул, потому что в этот самый момент увлеченно пыталась принять банан в самое горло, чего делать не умела, но дико хотела попробовать. Не с бананом, разумеется.
Удовлетворившись тем, что у меня почти получилось, я вернулась обратно, к самому кончику… и снова медленно, чуть прокручивая в руке уже порядком замученный фрукт, съехала по нему губами вниз. Ммм… Сладенький. Интересно, меня одну это так возбуждает? Желая проверить, я подняла глаза… и чуть не подпрыгнула.
Вцепившись побелевшими пальцами в кафедру, доктор Кронвиль смотрел на меня с таким видом, будто хотел съесть, трахнуть и убить одновременно. Но скорее последнее, судя по тому, какой яростью горели
его темные глаза, и как играла желваками его челюсть.– Простите, девушки, срочный звонок, - процедил он наконец. Подхватил со стола папку и, держа ее на уровне бедер, быстро вышел из аудитории.
«Что ты творишь?!» - пришло на мой телефон сообщение спустя пять минут озадаченной тишины и гаданий, что это случилось с профессором.
Спрятав телефон под столом, я ответила домашней заготовкой.
«Соблазняю едой?» - и поставила подмигивающий смайлик.
Ответ пришел спустя две минуты и сразу же бросил меня в холодный пот.
«Я не намерен терпеть подобные выходки. Будь готова в четыре часа, я заберу тебя с парковки. Отдашь мне компромат и соблазняй кого-нибудь другого.»
Слова сообщения мгновенно расплылись, и я поняла, что слезы застлали мне глаза. Убрав телефон в карман, я физически чувствовала, как пустеет и леденеет мое сердце.
Соблазняй кого-нибудь другого… соблазняй кого-нибудь…
А если я не хочу? Не хочу никого больше соблазнять! Вообще! Никогда!
Кинув так и не съеденный банан на стол, я захромала к выходу. Уже у двери случайно оглянулась, уловив на себе внимательный взгляд Катьки Самойловой, но мне было наплевать. Пусть подозревает.
В этот момент я хотела только одного – догнать его, извиниться и заставить вернуться. Не в аудиторию. Ко мне.
Глава 12: ВСЕ КОНЧЕНО?
Нашла я его довольно скоро, хоть и оказалось, что без костыля передвигаюсь не так быстро и безболезненно, как хотелось бы. Все-таки медсестра была права.
На счастье, доктор Кронвиль никуда не уехал, а всего лишь сидел в своем кабинете двумя этажами выше, и, судя по тому, с каким усердием он читал перевернутую вверх тормашками книгу, ждал меня.
– Прости, пожалуйста. Я больше так не буду, - с ходу, прям с порога выдохнула я. На ногу уже невозможно было наступить, и я стояла, как цапля, поджав ее и опираясь о косяк двери.
Медленно, будто нехотя он отложил книгу, скользнул по мне взглядом, остановился на больной ноге и нахмурился.
– Почему ты без костыля?
Я пожала плечами, пошатнулась и поморщилась, стараясь удержать равновесие.
– Забыла в аудитории…
Вот. Пусть почувствует себя виноватым – пришлось его догонять, когда и ходить-то трудно. Он вздохнул и встал со своего кресла. Подойдя ко мне, обнял за талию, завел внутрь кабинета и закрыл за нами дверь.
– Идем, - и подвел меня к креслу, в котором я сидела уже сто раз, отчитываемая за плохое поведение, усадил в него и сам сел напротив, в такое же. – Послушай…
О-о. Плохо дело. Обычно со слов «послушай» начинаются разговоры из рода «это все не из-за тебя, это из-за меня». Я помотала головой и закрыла уши ладонями. Не хочу слушать.
– Анжелик, - он придвинулся ко мне ближе и взял меня за руку, освобождая одно ухо. – Ты мне очень нравишься… Но, понимаешь… сейчас, там, на лекции, когда ты все это вытворяла… я кое-что осознал. Ты все еще ребенок. Не важно, чем мы с тобой вчера занимались. Неважно, что ты далеко не девственница. У тебя мозги… детские. Совсем. И это не изменится еще лет пять, как минимум. Понимаешь? Это все… неправильно. Так нельзя.