Его Высочество Ректор

Кузен этот, видите ли, решил исправить досадное упущение вышестоящих и уничтожить русскую шантажистку, заснявшую, как английский герцог – не какой-нибудь пустяковый граф или лорд, но герцог, особа родственная королевской семье! – самозабвенно шпарит в кустах белобрысую девицу, предварительно вылизав ей причинное место. Не мог он, понимаете ли, такого позора стерпеть.

А то, что сам этот герцог затребовал приостановить дело, чтобы разобраться со мной самостоятельно – это как бы не считается. Вроде как непозволительная слабость, из-за которой может пострадать репутация всей Семьи, в особенности в глазах таких же наделенных властью, только на континенте.

Короче, урод этот кузен.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Ник, сползая на кровать и ложась рядом со мной. Обхватив меня рукой, подставил плечо. Потом выключил лампу на своем столике, погрузив комнату в прохладную ночную полутьму.

За окном то и дело проезжали припозднившиеся машины, пуская по потолку косые блики от фар, сквозь полураскрытые шторы в комнату струилась ночная прохлада.

Как я себя чувствую? Вопрос хороший. Я прислушалась к своему телу. Болит ожог от сигареты на шее, хоть и смазан анти-ожоговой мазью. Болят синяки от ударов и пощечин. Грудь болит – пару раз схватили больно. На попе еще долго будут отпечатки пятерни этого, с выбритыми висками, ныне почившего.

Но, как это ни удивительно, все уже далеко не так плохо, как тогда – когда Ник посадил меня, всю трясущуюся и рыдающую, к себе в машину. Во всяком случае, есть надежда на то, что пройдет еще немного времени, и память о том, как меня чуть ни изнасиловали и убили, станет именно этим… памятью.

А насчет того, что Ник сегодня троих недочеловеков расстрелял в упор из личной Беретты с глушителем… Ну что ж…

– Жаль, что нельзя пристрелить кого-нибудь из них еще раз, - твердо сказала я. – А так… ну… вроде как все в порядке.

Он хмыкнул и поводил большим пальцем по моему плечу.

– То же мне, кролик-убийца. Ты, небось, и стрелять-то не умеешь…

– А ты откуда умеешь?

В темноте видно было, как он поднял руку, будто что-то разглядывал на ней.

– Да так… с армии осталось.

– Ты что, в армии служил? – я удивленно подняла голову.

Вместо ответа он поцеловал меня в нос и подтянул одеяло повыше, кутая нас обоих по плечи.

– Спи давай. Завтра поговорим.

Удовлетворенно вздохнув, я вжалась ему в шею и, уже начиная задремывать, вспомнила кое о чем поважнее его военного опыта.

– А у нас есть… «завтра»?

Он помолчал. Долго молчал, почти с минуту. Меня уже начало потряхивать от страха, что все-таки скажет «нет» - несмотря на все, что между нами было, несмотря на то, что приехал, бегал, искал меня, сходя с ума и проклиная этот чертов поисковой чип, сигнал от которого то появлялся, то пропадал… Несмотря на тех троих, которых, не задумываясь, отправил ради меня на тот свет…

А потом – медленно и все также молча – кивнул, и я почувствовала, что снова могу дышать.

***

На следующее утро Ник занялся выяснением, кто еще теоретически может проявить энтузиазм и пожелать разобраться со мной «во благо Семьи». Два часа просидел на телефоне, успев переговорить с кучей народа – тех, кому хоть как-то, но доверял. Я ничегошеньки понимала, потому что говорил он в основном по-французски. Наверняка, именно для этого – чтобы меньше подслушивала. Хотя, пару раз действительно звонил во Францию и один раз – в Монако.

Как бы то ни было, из-за всех этих тайных шушуканий, я немного потеряла к нему доверие и передумала признаваться в том, что сломанный телефон с компроматом – фальшивка. Глупо, конечно – после всего, что он сделал для меня… Однако, что-то меня останавливало. Возможно, тот факт, что не будь между нами любовной связи, никто бы этих троих ублюдков вчера не остановил. И тех первых, в лесу - тоже.

А Ник тем временем закончил разбираться с родственниками. Не переговорив разве что с резиденцией королевы, он отложил телефон и принялся размышлять вслух.

– Девица, что тебя выманила на улицу, явно из той же компании.

Я согласна кивнула – недаром у нее была перчатка на одной руке. Скрывала крест.

– Кстати, почему крест, почему католический и почему на среднем пальце?

Он хмыкнул и поднял свой средний палец кверху – известный всему миру оскорбительный жест.

 - Над католиками издеваются. Сами-то протестанты.

Ничего себе. У этих бандюков еще и религиозные предпочтения имеются! Впрочем, ничто не ново под луной. И наши бандюки - такие большие любители поразбивать лоб об пол церкви.

– Кто-нибудь еще был… подозрительный?

Я подумала.

– Таксист, что вез меня в город.

Ник высоко поднял брови. Покачал головой.

– Это вряд ли. Они бы выяснили, куда ты ездила и знали бы на сей момент, что телефон безнадежно сломан и опасности ты больше не представляешь.

– А они не знают?

– Нет. Думают, ты ездила в город забрать телефон из починки и спрятала его пока в этом номере.

Значит, таксист был просто… таксистом? Я попыталась вспомнить, была ли у него татуировка в виде креста на пальце, и не смогла. В недоумении почесала переносицу.

– Но как же они тогда вышли на меня? Если таксист не причем?

– Хороший вопрос.

Ник заходил по комнате. Я следила за ним, не отрываясь. Внезапно, он остановился.

– Чем ты платила за гостиницу?

Ой-е! Мне стало стыдно. В магазине додумалась дать карту Самойловой, а в гостинице как из головы выскочило. И заплатила за номер своей. Вот отсюда они за мной и начали следить, не зная, ни то, что телефон сломан, ни того, что он уже – тютю. Намеревались по-тихому со мной разделаться, обыскать номер и уничтожить компромат, который надеялись здесь найти. Но зачем им вообще убивать меня?! Просто так, чтобы проучить? Чтоб не разболтала?

Что ж, довольно печальная картина вырисовывается – даже если я отдам им настоящий компромат, я все равно буду оставаться в опасности. Ведь мой боевой герцог не всегда будет рядом, не всегда сможет защитить меня от своих кровожадных родственничков… А вдруг таких «кузенов» у него еще пятнадцать штук и все начнут насылать на мою голову наемников-убийц?

Будто почувствовав мой страх, он сел рядом и взял меня за руку.

– Я обещаю защитить тебя. Компромата ведь больше нет – так что можешь считать, что свою часть сделки ты выполнила. Хоть и не по собственному желанию.

Мне стало дико стыдно. Придвинувшись ближе, я положила голову ему на плечо – так не будут заметны мои внезапно запылавшие уши.

– А если твоя семейка решит прикончить меня в любом случае? Ну там… чтоб другим не повадно было... или просто так, из мести?

Вероятно, в моих словах была некая логика. Подумав, он кивнул.

– Да, надо разобраться с этим вопросом, - он встал и протянул мне руку, приглашая встать с кровати, где мы провели всю ночь в обнимку. Просто спали, как старая, пресытившаяся друг другом супружеская пара. – А пока давай вернемся в колледж. Я доложу герцогине, что компромат ты уничтожила самолично – при мне… Кстати, он так и выглядит, как будто по нему ногами прошлись, а не просто на землю уронили… И попробую уверить Семью, что я беру тебя под свою ответственность и больше ты нам не навредишь. А сам попробую разузнать, не стоит ли за плечом моего идиота-кузена еще какой-нибудь высокопоставленный... кукловод. Если тебе все еще будет что-нибудь угрожать, у меня есть крайний вариант, как сделать так, чтоб и тебя не тронули, и навсегда избавиться от той мерзости, что ты засняла на свой чертов телефон… пока все это вообще не попало в прессу.