Эхо катастрофы

– Давай, Абарай!

Ренджи не заставил себя долго ждать. Забимару взвился, развернулся и выплюнул из пасти сгусток реяцу. А потом еще и еще.

– Готово! – С довольным видом объявил Абарай, оглядывая обугленное пятно на траве. – Справились.

***

Второй пустой, сбежавший после встречи с лейтенантами, просто мчался по прямой, перепрыгивая с крыши на крышу. Потом вдруг оступился, лапа сорвалась с кромки, и он неуклюже плюхнулся на мостовую. Поднялся, встряхнулся и дальше уже побежал по земле, вид у него при этом был несколько обескураженный.

Далеко уйти ему не дали. Группа синигами уже заходила справа и слева. Пустой остановился, растерянно завертелся на месте, а потом, словно спохватившись, выгнул спину, выставил свою «ракетницу» и выпалил одновременно со всех «стволов». Взрывом разворотило несколько улиц. Когда улеглась пыль, никого живого уже видно не было.

Впрочем, такое положение сохранялось недолго. Навстречу врагу уже мчался во весь опор Нишигаки. Он прыгал по крышам и был потому хорошо виден. Пустой заерзал, потоптался немного, снова взгорбился и выстрелил. Капитана смело. Но он почти сразу снова выбрался на крышу другого здания, которое еще ухитрилось уцелеть, одежда на нем дымилась.

Еще дальше над городом взметнулось розовое кимоно: это спешил на подмогу Кьораку.

– Банкай используй! – Еще издали заорал он. – Без банкая не получится!

Нишигаки повиновался мгновенно и беспрекословно. Перехватил поудобнее свой превратившийся в лазерную пушку занпакто, прицелился во врага. Пустой снова затоптался на месте и запыхтел, но стрелять не стал, должно быть, перезаряжался. Так что Нишигаки выстрелил первым.

Одного удара оказалось мало. Пустой с оторванной лапой упал, забарахтался неуклюже, пытаясь встать, но не издал ни звука. Еще несколькими залпами Нишигаки буквально разорвал его в клочья.

***

Бьякуя, как и все прочие офицеры, тоже бросился было по направлению к тренировочной поляне, но тут вдруг уловил знакомую реяцу. Сенбонзакура! Он снова здесь! Упустить такой случай было невозможно, и Кучики изменил направление.

Издали он видел, как крылатый ящер, преследуемый капитаном десятого отряда, спустился пониже, и с его спины соскользнула человеческая фигурка. Хицугая на него внимания не обратил: то ли не заметил, то ли решил не распыляться. Как бы то ни было, он погнался за пустым, и Кучики это было только на руку. Разобраться со своим занпакто он хотел без свидетелей.

Сенбонзакура сперва принялся озираться, словно решая, куда направиться, но потом, видимо, тоже учуял реяцу, поскольку замер, вглядываясь вдаль. Бьякуя, увидев, что его занпакто не пытается удрать, сбавил скорость, и на крышу, где тот стоял, вспрыгнул уже неспешно и степенно. Теперь они оба находились на самом коньке, на противоположных концах длинного дома.

– Ты снова пришел, – ледяным тоном приветствовал свой занпакто Кучики. – В этот раз уйти тебе не удастся.

– Что тебе от меня нужно? – Спросил Сенбонзакура. В его голосе не было решительно никаких эмоций: ни ненависти, ни страха, ни чего-то еще.

– И ты еще спрашиваешь? – Возмутился Бьякуя. – Я хочу убить тебя. После того, что ты сделал, иной исход невозможен.

– Вот так категорично? – Переспросил занпакто. – У меня могли быть веские причины для моего поступка.

– Я не хочу слушать твои оправдания, – отрезал Кучики. – Твой поступок заслуживает смерти.

– И… – Сенбонзакура на мгновение запнулся, – больше тебе нечего мне сказать?

– Нам не о чем говорить, – подтвердил Бьякуя.

– Я не хотел бы драться, – начал было Сенбонзакура… и тут все рухнуло.

Летучий ящер, убегавший от Хицугаи, заложив крутой вираж, вернулся на свой прежний курс, только двигался теперь в обратном направлении. Тут-то его и догнал ледяной дракон. Превращенный в ледяную глыбу, пустой начал терять высоту и на чудовищной скорости врезался в тот самый дом, на крыше которого вели беседу занпакто и его хозяин.

Бьякуя выцарапался из обломков как раз вовремя, чтобы заметить, как пустой, вполне невредимый, подхватив лапами Сенбонзакуру, исчезает в проеме гарганты.

***

Командир Готэй бился в истерике. Укитаке и Хиракава, присутствующие при этом событии, взирали на него с недоумением и некоторой тревогой. Кьораку ржал, как породистый конь, утирал слезы и снова принимался хохотать. Наконец, сквозь смех стали прорываться слова.

– Нет, это… это гениально. Молодцы. Уделали нас, как младенцев. Все время так… а потом – раз!

– Шунсуй, ты вообще о чем? – Вставил слово Укитаке.

Кьораку протер глаза, кое-как перевел дыхание и пояснил:

– Но это же был гениальный ход – изменить время атаки. Они раз за разом появлялись точно в одно и то же время, так, что я даже почти поверил, что мы имеем дело с роботами, запрограммированными на однообразные действия.

– «Роботы»? – Пробурчал Хиракава. – «Запрограммированные»? Откуда только такие слова?

– Хорошо, что тебя это радует, – улыбнулся Укитаке, – но с этим надо что-то делать.

– Ага, – согласился Кьораку. – Придется все же вводить дежурство.

***

– Придется все же вводить дежурство, – объявил Кьораку на общем собрании. – Я так думаю, будем дежурить посменно: с утра до вечера и с вечера до утра. По очереди.

– А если они изменят и место? – Задал резонный вопрос Хиракава.

– Ну, тогда у нас будет очередной аврал, – невозмутимо пожал плечами Кьораку. – Там разберемся. Но дырку эту лучше пока покараулить. И, раз уж они стали приходить по нескольку сразу, дежурить будем по двое. Насчет лейтенантов думайте сами. Мне кажется, пусть бы они лучше занимались делами отрядов в это время, все равно меньше, чем банкаем, эти твари не убиваются. Ну, это ваше дело. Ладно, – Шунсуй словно в каком-то предвкушении потер руки. – Сейчас я вас разобью на пары.

Хаями, ни одного мгновения не сомневающийся, что окажется в паре с Кучики, с энтузиазмом закивал. Но Кьораку начал откуда-то с середины.

– Так, Нишигаки пойдет с Куроцучи.

Капитаны воззрились на командира в недоумении. Всем казалось наиболее логичным, если бы Нишигаки поставили в пару с Каноги, все уже заметили, что эти двое хорошо сошлись. Куроцучи недовольно поморщился, впрочем, ему было почти все равно, лишь бы этот необычный напарник не вздумал с ним спорить. Маюри рассчитывал, что так оно и будет, поскольку привычки спорить за Нишигаки никогда не замечали. Сам Нишигаки и бровью не повел.