Эхо
Шрифт:
Он кивнул в сторону Магды и вышел из палаты, но на пороге остановился.
– И постарайтесь вывести из сна польку. Мне нравится ход ваших мыслей.
*А.А.Ахматова. «Бабушке».
**унтерменш - дословно: недочеловек. Так нацисты называли низшие, по их мнению, расы.
========== 4. Из пыли семейного шкафа ==========
Который раз пересматривая документы из немецкой папки и их перевод, старательно ею сделанный, Саша задавалась одним и тем же вопросом: почему эти документы оказались среди тех, что дал ей Локи?
Если думать логически, то по условиям их сделки в папке должны были находиться документы, имеющие отношение к истории ее семьи.
Но Локи просто так ничего делать не будет, и эти документы точно имеют отношение к истории ее семьи. А какое - она просто обязана выяснить. Здорово напрягало, и даже пугало другое: он мог хотеть, чтобы Саша увлеклась этой темой, и извлечь из этого свою выгоду. Однажды он уже это сделал. И ей бы совершенно не хотелось снова попасть в подобные жернова – из тех еле выбралась.
Измученная попытками вспомнить, она позвонила маме.
– Привет, Сашунь. Ты так, поболтать, или случилось что? – голос мамы в трубке был бодр до безобразия. Все правильно – а какой голос должен быть у молодой счастливой бабушки, когда та разговаривает со старшей дочерью – одиноким «синим чулком»?
– Привет, мам. Да нет, все хорошо. Ко мне тут документы одни интересные попали…
– Какие документы? – голос мамы из веселого стал настороженным, что заставило Сашу усмехнуться. Мама старательно прячет от отца все свои финансовые документы, и он до сих пор не знает, что у его жены есть вклады в паевых фондах и счет в банке, куда она потихоньку откладывает заначку. Сашу всегда это жутко бесило – как можно жить с человеком и не доверять ему, скрывая какие-то свои покупки и доходы? Вы семья или где? Но она молчала – папа очень любит маму, и для него эта информация стала бы сильным потрясением.
– Да еще со времен Норвегии – я там делала запросы по европейским архивам на документы времен войны, вот ответы пришли.
– А… и что за ответы? – голос в трубке становится куда спокойнее, из него почти исчезает напряженность.
– Да информация по службе прадеда – я в основном про историю с Кёнигсбергом информацию искала. Представляешь, тут даже сканы кое-каких бумаг из СМЕРШа пришли! У нас они все засекречены… Но меня тут другое заинтересовало. Тебе о чём-нибудь говорит такое имя - Магда Дженгилевская? – Саша затаила дыхание в ожидании ответа мамы. Если это имя и ей окажется знакомым, значит она не зря мучила свой мозг попытками вспомнить, откуда оно ей знакомо.
– Какое имя? – голос мамы приобрел задумчивый оттенок.
– Магда Дженгилевская.
– Не знаю даже… Знаешь, звучит знакомо. Позвони бабе Гале, она, может, подскажет что. Имя знакомое, но откуда – не помню.
– Мне вот тоже оно знакомым кажется, как будто слышала его где-то, а где – убей меня Бог, не помню.
– Ну, тем более звони. Чего еще нового?
Саша еще немного поболтала с матерью, скорее механически отвечая на вопросы. В голове вертелась мысль о том, что, раз матери знакомо имя, то и она не зря с ума сходила. Положив трубку, она сделала себе кофе и задумалась, глядя в окно на кухне. Это имя… явно польское, хотя, может быть, и западно-украинское. Прадедушка
к полякам никакого отношения не имел – он коренной ленинградец, русский до мозга костей, стопроцентный пролетарий, что называется. А вот прабабушка… она тоже, вроде, ленинградка, но переехала туда с родителями в детстве. Баба Саша никогда особо об этом не рассказывала правнукам – мелкие были слишком, да и не спрашивали. А вот бабушка Галя точно должна что-то знать.Набрав номер бабушки, Саша прослушала монотонные гудки, сменившиеся мягким женским голосом.
– Галина Черноверская на проводе, слушаю.
– Бабуль, привет. Это я, - Саша улыбнулась в трубку.
– Сашечка, здравствуй, милая! – голос бабушки из официального стал радостным, словно по нему пробежали разноцветные искры. – Как дела? Ты так давно не звонила!
Саше стало стыдно – она действительно почти две недели не звонила бабушке.
– Хорошо все, бабуль. Устаю просто очень. Слушай, у меня тут вопрос есть.
– Какой?
– Тебе что-нибудь говорит имя Магда Дженгилевская? Мне имя знакомо, маме тоже, а откуда – ни я, ни она не помним.
– А откуда ты это имя взяла, Сашенька? – Саша почувствовала, как голос бабушки слегка напрягся, словно для нее прозвучавшие имя и фамилия стали неприятной неожиданностью.
– Да я запросы делала по европейским архивам, оно тут в документах встречается.
– Сашенька, а ты можешь приехать? И документы эти с собой взять?
– Могу, - внутри у Саши зашевелилось беспокойное чувство. – А что такое?
– Посмотреть хочу. Да и расскажу кое-что.
– Так ты знаешь, кто эта женщина? – Саша почувствовала, как вспотела ладонь, держащая телефон.
– Думаю, что да. Когда приедешь?
– Могу сегодня.
– Ну, тогда жду. Пирожков тебе напечь? – голос бабушки слова стал улыбчивым, и Саша почувствовало, что ее потихоньку отпускает.
– С картошкой и зеленым луком!
– Ну, тогда я пошла в магазин за зеленью! Жду!
– Часика через полтора буду!
Саша бросила телефон на стол и метнулась в комнату, по традиции запнувшись о спрыгнувшего с дивана кота. Ее подстегивало чувство дикого любопытства и ожидания того, что возникшая перед ней тайна может раскрыться. Не каждый день к тебе попадают немецкие документы, которые могут касаться истории семьи. И не каждый день выпадает шанс их разгадать. Интересно, а почему бабушка раньше ничего не рассказывала?..
Пролетев расстояние от Академгородка до города как на крыльях, Саша въехала в знакомый и любимый с детства двор, припарковалась и заглушила двигатель. Вот он, бабушкин подъезд. Но почему ей так страшно зайти в него? С каких времен она стала бояться тайн? Ответ напросился сам собой. Ровно с тех, как узнала, что мир совсем не таков, каким она его себе представляла. И что вся человеческая историческая наука в той час, что касается древних цивилизаций – неплохая фикция. Талантливая, можно сказать.
Отогнав от себя мрачные мысли, она вышла из машины, пикнула брелком и бодро зашагала к подъезду. Дверь в бабушкину квартиру оказалась открыта. Вот сколько раз говорили ей – не оставляй так дверь! Это не Советский Союз и ты живешь в уже не самом безопасном районе города!
Бабушка нашлась на кухне в добром здравии и прекрасном настроении. Расцеловавшись с внучкой и выслушав очередную тираду про дверь, она отмахнулась от очередных предостережений и рассмеялась:
– Сашенька, да ну тебя! Живем один раз. В молодости не боялась – и сейчас не боюсь. Сама же знаешь – семи смертям не бывать, а одной не миновать!..