Эхо

Пронаблюдав, как Саша покидала свои вещи в сумку и застегнула ее, Локи вплотную подошел к женщине, обнимая ее за талию. Саша дернулась, но не смогла отодвинуться ни на сантиметр.

– Ну что ж, пошли, - ухмылка Локи совершенно не нравилась Саше, вызывая в памяти слишком яркие до сих пор воспоминания.

– Куда?

– Узнаешь. Я же говорил, что тебе будет очень интересно.

Воздух в комнате на несколько мгновений сгустился, и когда он приобрел привычную плотность, в комнате, освещенной неярким светом прикроватной лампы, уже никого не было.

========== 9. Новая жизнь ==========

За окном машины быстро пролетали километры дороги. Магда, закутанная в плащ с головы до ног, тупо смотрела в окно и не пыталась даже заговорить со своим новым хозяином. Хотя, скорее, старым – иначе доктор не торопился бы так, отдавая приказ приготовить ее к перевозке.

Ей было страшно. Очень страшно осознавать, что ее увели из лагеря, где сгинули уже почти все, кого доктор отобрал для опытов. Ее соседка по палате, Зофка, тоже исчезла, стоило ей проснуться и попытаться заговорить. Теперь увезли и ее. Вопрос – куда. Очень большой вопрос. Навряд ли новое место жительства будет лучше Освенцима. Ее новый хозяин и доктор говорили по-немецки, и по тону Магда поняла, что доктор в чем-то провинился. И, скорее всего, именно поэтому она едет в теплом салоне машины в неизвестном направлении.

Магда не заметила, в какой момент у нее закрылись глаза и она заснула, прислонившись головой к стеклу. Разбудила ее остановка и хлопок передней двери. Быстро заморгав глазами, она увидела, что забравший ее из лагеря немец обходит машину вокруг и садится рядом с ней на заднее сиденье. Машина резко тронулась, и, чтобы ни в коем случае не касаться представителя «высшей расы», Магда подобрала плащ и забилась в самый уголок сиденья, глядя на него испуганными глазами.

Эсесовец криво усмехнулся и повернулся к перепуганной женщине.

– Успокойся, твои мучения в этом лагере закончились, - он сказал это по-польски, без малейшего акцента, заставив Магду удивиться и испугаться еще сильнее.

– Когда мы доберемся до места, у тебя будет все, что необходимо для комфортной жизни. Твоя задача лишь - беспрекословно выполнять все то, что я тебе прикажу, - голос сидящего рядом мужчины не терпел возражений.

– Простите мою дерзость, господин офицер, но что я должна буду делать? – голос Магды дрожал от испуга. Обычно, если пленные позволяли себе заговорить с офицером, наименьшим наказанием для них был удар приклада по лицу. Однако этот, похоже, браться за оружие не спешил.

– Все, что я прикажу, - ответил он.
– Приказов будет немного, но они должны быть исполнены сразу и беспрекословно. Тогда ты будешь жить долго. И возможно – счастливо, - эсесовец снова усмехнулся. – Да не трясись ты так. Бить тебя никто не будет, привязывать к кровати - тоже.

Он отвернулся к противоположному окну и начал стягивать с изящной кисти кожаную перчатку. Магда как завороженная наблюдала за движениями его рук и сама не заметила, как провалилась в сонное небытие.

Локи усмехнулся, снова поворачиваясь к пленнице и заканчивая стягивать вторую перчатку. Взяв ее за подбородок двумя пальцами, он приподнял голову и внимательно осмотрел лицо Магды, особое внимание уделяя местам под глазами и коже век. Не увидев ничего настораживающего, он отпустил голову женщины, тут же безвольно опавшую на грудь, и повернулся к водителю.

– Нам пора ускориться. Не переношу этот дурной мидгардский транспорт.

Водитель, как две капли воды похожий на него самого, согласно кивнул, и машина, летящая по дороге, растворилась в воздухе, словно клок плотного тумана.

Разбудили Магду лучи утреннего солнца, беспечно врывавшиеся в окно и веером рассыпающиеся по кровати, на которой она лежала. С удивлением осмотрев себя, она обнаружила, что лагерная роба куда-то исчезла, и на ней надета простая белая тонкая сорочка, под которой больше не было ничего. Она лежала на просторной кровати с балдахином, стоящей посередине большой комнаты с высоким стрельчатым окном. Спустив ноги вниз, она обнаружила справа от кровати мягкие туфли, которые она, несмотря на овладевшую ей нерешительность, таки натянула на ноги - по полу ощутимо тянуло сквозняком. Стоило ей встать, как дверь скрипнула и в приоткрывшуюся дверь вошла женщина с бесстрастным лицом. В руках она держала поднос, на котором стоял кофейник и в небольшой плетеной корзинке лежали булочки. Запах свежей выпечки достиг носа Магды, заставив рот наполниться тягучей слюной, а желудок - громко заурчать. Испугавшись этого звука, она инстинктивно прижала руки к животу, боясь привлечь к себе внимание. Женщина оглянулась, встретившись с Магдой взглядом, и молча прошествовала к стоящему у окна столику. Поставив на него поднос, она выпрямилась и твердым шагом приблизилась к перепуганной польке.

Взяв Магду за руку, она не терпящим возражений движением потянула ее за собой к одной от деревянных дверей, находящихся на противоположной от окна стене. За одной из обнаружилась ванная комната, за другой – уборная, за третьей – небольшая комнатка с развешанной на вешалках одеждой.

Показав ей все это, женщина потащила Магду обратно к столику с едой и ткнула пальцем в поднос.

– Есть? – женщина утвердительно покачала головой. Ее лицо оставалось таким же бесстрастным, а глаза, словно два стеклянных шарика, не выражали никакой мысли.

– А господин скоро придет? – снова утвердительный ответ. Женщина несколько секунд не отрываясь смотрела в глаза Магды, а затем снова ткнула пальцем в поднос.

– Да-да, я ем, - Магда поспешно взяла из корзинки булочку и начала жадно ее кусать, проглатывая почти не прожеванные куски. Прикончив уже вторую под пристальным наблюдением своей кормилицы, она почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота, а такой желанный запах вкусной еды в раз становится просто невыносимым.

Отложив в сторону недоеденный кусок, она несколько раз глубоко вдохнула, успокаивая себя, что это просто реакция на слишком долгий голод. А тут сразу столько еды, свежей, вкусной… Не помогло. Опрометью, со всей скоростью, с которой только могла, Магда кинулась в ванную комнату. Едва успев добежать до раковины, она почувствовала сильнейший спазм в желудке, и все съеденное оказалось на белом фаянсе. Спазмы продолжались до тех пор, пока в желудке не осталось ничего из только что поглощенного. Во рту чувствовался горький привкус желчи, избавиться от которого не помогли долгие полоскания водой.

Умывшись и почувствовав себя лучше, Магда покинула ванную комнату и замерла, пораженная новым приступом страха. В комнате уже не было женщины, принесшей ей еду и показывавшей комнату. У столика, лицом к окну, стояла высокая фигура того, кого она называла господином.

– Мне донесли, что ты не ела, - он медленно развернулся к Магде и криво улыбнулся, чуть склонив голову.

– Я ела, господин! Но… Мне стало плохо. Я обязательно поем еще, если вам это угодно! – Магда не знала, куда себя деть. Взгляд эсесовца словно просвечивал ее насквозь, заставляя чувствовать себя абсолютно голой и беззащитной, стоя перед ним навытяжку.

– Не стоит. Тебя опять вывернет, - мужчина сделал несколько шагов, обходя Магду вокруг. – И это хорошо. Тебе принесут другую пищу, она должна тебе понравиться больше. И смени эту тряпку – от нее воняет. Это пока все.

Он повернулся на каблуках и вышел за дверь, оставляя женщину в полном недоумении и испуге. Как понимать – понравится больше? Почему хорошо?.. На эти вопросы у Магды не было ответов, а спрашивать было опасно для неожиданно обретенной жизни.

========== 10. Не рой другому яму ==========

Сентябрь 1944 года. Территория США.

На стол директора Управления стратегических служб* легла папка с документами и фотографиями. Сидящий за столом мужчина кивнул принесшему их посетителю на кресло у своего стола и углубился в изучение. Просидев так около десяти минут, он, наконец, обратив внимание на своего посетителя.

– Таким образом, они вывезли подопытных из лагеря?

– Только одну. Вторая изолирована и остается в Аушвице**.

– Вы отследили их путь?

– Не полностью. После пересечения границы Рейха они как в воду канули.