Экипаж Ковчега

– Буду крестить ваших детей всех вместе, иначе придётся бросать лётную работу. За этот месяц – седьмой младенец в Ковчеге.

– Святой отец, я мечтаю о том дне, когда вы сможете полностью посвятить себя духовной службе.

– Боюсь, нескоро настанет этот день. Но будем стремиться.

– А что это за аппарат привезли сегодня на аэродром? Ни на что не похож, – задал вопрос другой подполковник.

– Вам с отцом Фёдором предстоит испытать его в воздухе. Это пробная модель аппарата вертикального взлёта на плазменных двигателях, - Петя, как всегда, в курсе всех новинок.

– Так что мы здесь делаем?!

На джипах мчимся к лётному полю. Курсанты и пилоты уже обступили новую игрушку. Двухместная машина радует глаз стремительными обводами, просторной кабиной с прекрасным обзором. Маленькие крылья и символическое оперение порождают воспоминание о космических шаттлах.

– В космос ещё рановато, хотя теоретически – дотянет. Для стратосферы всё предусмотрено. Скорость в три Маха ограничена только прочностью конструкции, - объясняет один из создателей этого чуда, давний мой знакомый специалист по прочности.

– Сегодня мы закончим все проверки и подготовку, а завтра можно будет произвести пробные подлёты. Надеюсь, вам хватит времени на изучение документации?

Старые асы уже в кабине, у меня не хватило наглости самому забраться раньше их в мой самолёт. Что он будет моим, я не позволю усомниться даже Максу. Приборная панель почти не отличается от старой на "Чайке". Разве что добавилось несколько дисплеев и рычагов управления, а на циферблатах приборов – фантастические значения. Изучаем устройство на месте под руководством создателей. Плазменные двигатели с переменным вектором тяги позволят машине занимать в пространстве такое положение, какое пожелает пилот, выполнять фигуры, не предусмотренные аэродинамическими рулями. Даже вертолёт не сможет тягаться с ней в маневренности, а догнать её в стратосфере возьмётся не каждая ракета. Прав был профессор: Ковчег станет непобедимым!

На рассвете весь лётный и технический состав уже на поле. Мэтры занимают места в креслах. Последние наставления инженеров – и прозрачный фонарь плавно закрывается. Низкий гул двигателей не может соперничать по шуму с работающей на краю полосы бетономешалкой. Слегка покачиваясь, аппарат плавно отделился от земли, завис в метре над ней. Повёл носом влево, вправо, изменил тангаж, покачал крылышками. Всё в норме. Медленно тронулся вдоль полосы. Стоп. Задний ход! У лётчиков глаза поползли на лоб! Поднимается выше, убрал шасси. И вдруг сорвался с места, устремился в сторону утренней зари!

Старые черти. Я знал, что не выдержат искушения.

Заложив вираж вокруг северной вершины, кораблик просвистел над аэродромом, выполнил крутую горку, восходящую бочку и застыл над нашими головами. Через минуту мы увидели счастливые лица пилотов.

– Где главный конструктор? – строго спросил отец Фёдор, вылезая из кабины. Подошёл, краснея, парень лет тридцати.

– Что-то не так?

– Абсолютно не так! Таких аппаратов мир ещё не видел. Ты гений, парень! Вся ваша команда – гении! Я впервые в жизни почувствовал себя птицей. Хотя летаю дольше, чем ты прожил на белом свете. Спасибо, дорогой.

И ветеран крепко, по-русски расцеловал молодого человека.

– За месяц я берусь обкатать эту птичку по полной программе и обучить всех курсантов, включая разведку – он подмигнул в нашу с Хуаном сторону. Эскадрилья таких самолётов разгонит полк современных истребителей. Какой его вес?

– Три тонны без экипажа и вооружения.

– Вооружение?

– Автоматическая пушка 20 миллиметров в нижней передней части. Возможна подвеска двух ракет ближнего боя.

– Дальность?

– Не ограничена.

– Судя по герметичной кабине и кислородному оборудованию, высота тоже не ограничена?

– Сорок-пятьдесят тысяч метров. Расчётная. Практический потолок будем определять в ходе испытаний.

– Больше вопросов не имею. Фёдор, садись в левое кресло. Тут почти так же просто, как на твоём аэроплане.

Напору этого человека не мог противостоять никто, а мои руки и без того чесались. Разбираемся с рычагами, и я поднимаю машину в воздух. Всё управление подчиняется компьютеру, мне только нужно выбрать желаемое положение самолёта, воздействуя на штурвал и вспомогательные органы. Тело вжимает в спинку кресла, когда мы с места стартуем в разгон с набором высоты. Выполняю несколько разворотов, нехитрые фигуры. Даже "Чайке" не сравниться по маневренности! Звука двигателей почти не слышно, только рёв обтекающего воздуха, когда на высоте трёх тысяч метров мы разгоняемся почти до скорости звука. Вот это машина! Аккуратно садимся. Мне не хочется покидать кабину.

Глава 35.

Уютное гнёздышко.

2014, ноябрь, 08. Алтай.

Время летело со скоростью "Сокола", а уж он-то умел перемещаться быстро! Испытания нового самолёта заняли месяц. Опытные пилоты "выжали" из конструкторов всё, что могли, и даже немного больше. На высоте двадцать тысяч метров аппарат покорил рубеж в четыре тысячи километров в час. В самые высоты стратосферы мы не стремились, но на высоте шестидесяти километров до нас побывало очень мало людей, ещё меньше их оттуда вернулись живыми. Я увидел звёзды при солнечном свете, Земля действительно оказалась круглой. Новые приборы космической навигации и наведения оружия с точностью до метров позволяли определить наше место и точки прицеливания. На закуску, воздушные волки здорово погоняли меня на двух истребителях в учебном бою, но вынуждены были признать, что тягаться с такой машиной, даже с моим мизерным опытом, им очень трудно.

Мы с Хуаном готовились к дальнему перелёту. Спутник зафиксировал населённый пункт в пустынных горах Алтая. Там был настоящий город с аэродромом, на котором базировалось несколько самолётов разных типов, вертолёты. С космоса пришли снимки обширных полей и техники на них. Такой крупной колонии мы ещё не встречали. Следовало поближе познакомиться с её жителями. "Сокол" легко прыгнул на пятиметровую высоту, затем с ускорением и набором устремился на юго-восток. Земля резко проваливалась вниз, вот она уже окуталась синеватой дымкой. Без малого пять тысяч километров мы покорили за пару часов. За двести километров до цели снижаемся и сбавляем скорость. Над горами – ночь. Радарного излучения нет. Можно подойти поближе. Город ярко освещён. Удивительно, они никого не опасаются? Так уверены в своих силах, или ни разу не пуганные за всё время? Делаем несколько проходов. В центре – несколько крупных зданий. Жилые дома двух или трёх этажей. Много автотранспорта припарковано на улицах, несколько грузовиков что-то развозят по городу. Шесть построек явно производственного назначения. Аэродром на некотором отдалении. Группа огней в двух километрах, на пологом склоне огромной сопки. Похоже, там входы в бункеры. Укрепления и огневые точки если и есть, то хорошо замаскированы. Идиллия, как будто вернулись в безоблачное прошлое. Присмотрели удобную вершину в пяти километрах, производим посадку среди кустарника, маскируем машину. Доклад на Ковчег. Мы с Хуаном – "совы", так что вопрос ночного дежурства разыгрываем на пальцах. Он почти всегда выигрывает. Но и мне не спится. Гоняю всечастотный сканер радио эфира в надежде послушать местные новости. Перед рассветом моё любопытство удовлетворено переговорами вылетающего на Таймыр самолёта с диспетчером. Самолёт ложится на курс, по его докладам отмечаю на карте маршрут. Ему понадобится часа три. Думаю, стоит проследить, к кому он направляется. Ковчег даёт добро. Сигналы наземного радара вскоре смолкают, и мы, обогнув город за сопками, догоняем лайнер, ориентируясь по инверсионному следу. Держусь в его задней полусфере на пару тысяч метров выше. Через час полёта земля внизу белеет. Да, это вам не субтропики Норвегии, здесь уже зима!

– Крепость, я Уют, борт один.

– На связи!

– Десять минут лёта до вас, начинаю снижение. Прошу наведение.

– Включаем. Погода безветренная, давление семьсот пятьдесят шесть, минус девять, видимость пять.

Пора уходить со сцены, пищит индикатор радара. Резко пикирую без страха за наши уши – герметичная кабина здорово облегчила нашу жизнь.

– Первый, вы там ничего не уронили? Мелькнуло что-то на радаре.

– Нет, всё на месте. Помехи. Прошу посадку с ходу.

– Добро.

Не выпуская самолёт из виду, мы крадёмся над крутыми высокими скалами. Километров триста восточнее Норильска. Этот город разрушен до основания, я помню снимки из космоса. О дикой красоте местных гор и озёр я когда-то читал, и вот она перед нашими глазами. Суровые места. Дивизию можно спрятать. Зависнув между скал, наблюдаем посадку. Полоса хорошо замаскирована на небольшом плато. Самолёт выруливает с неё на площадку, укрытую маскировочной сетью. Чувствуется профессиональная организация. Хуан переключает каналы сканера, выводит в наушники переговоры.