Ёксель-моксель!

Т о р г о в е ц [резко разочаровавшись, желчно, иронично-издевательски себе под нос, сорвавшись перескоком через ступени вниз по лестнице.]:

– Во-от(!!) как оно у ва-ас! А мне почему-то всегда казалось, что у всех нормальных мужиков поголовно одноочко-о(!!!)вые задницы!..

[в кадре раздраженное лицо Остапа, на прытком ходу разглядывающего контрамарку и брюзжащего самому себе.]:– О-ох-х и бреху-у(!)н. Спортсме-е(!)н он, видите ли. Ага. Так я уши оттопырил и поверил!.. При его-то костюме колхозного клоуна да с тако-о(!)й ро-ожей в самый раз в Антарктиде пингвинов пасти или... милостыню у полярников клянчить, иль... белых медведей на Северном полюсе кастрировать!..

Еще автографами втридорога торгуют. Еще и гирю чуть ли не задарма заполучили... Хорошо хоть: контрамаркой угостил... спортсмен прибабахнутый... А может точно спортсмен?!.. Самому что ль сходить иль... перепродать?.. Сиволапию Тащиловичу, к примеру... Не-ет(!), тот задарма-а захочет... Автографом обойдется...

С Ц Е Н А П Я Т А Я (коротышка):

[Двор. Как и прежде, пасутся оседланные скакуны. Представители негроидной расы и японки в кимоно лопатят снег и подметают. Развеселый одноглазый бригадир по прозвищу Кутузов, сидя на лавке и темпераментно извиваясь телесно, долбенит колотушками по спаренным африканским барабанам.

Резко и на полную распахивается дверь подъезда. Выскакивает торговец гирями Остап Бриллиантов и опрометью несется к выходу со двора, своим появлением подняв на крыло массу галдящих и каркающих птиц. О стремительности бега свидетельствует вентиляторно из-за кадра развеваемый шарф.]

К у т у з о в [прекратив барабанить и расплывшись в суперрадушной улыбке, провожая взглядом торговца.]:

– Иэ-эй!!! Земьльяк! Продьда-аль сальо сь масьлом?!!

Т о р г о в е ц [крайне раздраженно.]:

– Да поше-е-ел ты, морда гусарская, в свою А-африку! [далее по мере удаления Остапа ослабевающие цензурные аудиоглушилки из "пик-пиков", в прорехах меж коими обрубки из "е", "на", "в", "ё"...]

К у т у з о в [сентиментально-рассудительно сам с собой, мечтательно млея физиономией . ]:

– А-афьрика хоро-ошьи-й! А-афьрика - ма-ама! А мьи в Моськву-у понайе-ехальи... Завьтра тожье пой-ду продьдавать. Я-я(!)годи. Буйнюю бизьди-и(!)ку. Ань-нюшке... А-ань-нюшка до-обрий, А-ань-нюшка менья мерьином пьедъ-альним назьиваеть...

Бу-удить Ань-нюшка бизьди-ику ку-ушьать - бу-удьить ши-ибка-ши-и(!)бка многа кишьэчника чисьтить. Как большьу-у-у(!!!)щий-прибольшьу-у(!)щий слоньи-иха...

С Ц Е Н А Ш Е С Т А Я (коридорная):

[Володя защелкивает на замки входную дверь. В последний момент сей процедуры с кухни доносится мощнейший грохот с треском лопающегося дерева и паническим ором Аннушки. Володя опрометью кидается на звук трам-тарарама...

По пути с воплем запинается за аппетитно грызущего морковь кота, дико мяукнувшего и от испуга взлетевшего с корнеплодом в пасти на стилизованный под зонтик зажженый потолочный светильник (((реверс съемки спрыгивающего с него кота))).

Светильник срывается с крепежа, кот , выронив морковный огрызок, с истеричным мяу-ревом перепрыгивает на шапочную полку одежной вешалки...

Финал сценки (непременно под траурную музыку)... Распростертый напольно на животе Володя. В кадре крупно его полубессознательно-идиотски выраженное лицо с закаченными (желательно под косоглазие) очами. Рядышком осьминогоподобно раскинувшая уши вовина солдатская шапка с кокардой , пришпиленная к полу вертикально воткнувшимся в макушку зонтикоподобным светильником, лампочки коего мистически-сумбурно пульсируют накалом на аудиофоне бессистемного треска электродуги...

Хлопки лопающихся лампочек с рассыпным фейерверком крупных искр и... кромешная темнота.]

С Ц Е Н А С Е Д Ь М А Я (кухонная):

[Кухонька интерьерно не ахти каковская: ни единства стиля, ни новизны мебелировки - пестрота обшарпа нная, но непременно с дверью! .. Повсеместно горы немытой посуды, на вершине переполненного мусорного ведра с распахнутой крышкой легкоузнаваемая миниатюрная телевизионная антенна (словно кто-то там - внутри - проживает и смотрит телевизор).

В так называемом "красном углу" стол, из коего на две трети ручкой вверх в ыступает проломившая столешницу свежеприобретенная гиря-четырехпудовка. Над столом по центру (ближе к потолку) широченная полка (середина пуста, а по краям матрешка, свинья-копилка, бюст Ленина, фарфоровая Венера Милосская...). Над холодильником в широченном роскошном багете репродукция "Черного квадрата" Малевича.

Как и прежде, облаченный в зимне-сельское Володя на табурете у стены, прислоненный к ней в бессознательном состоянии: полусползший с расшеперенными ногами, обвисшие плетьми руки, поникшая с упором подбородка в грудь голова. Анна, как и прежде , одетая в пижаму, в ужасе с "охами", "ахами" и подвываниями несуразно суетится перед супругом...]

А н н а [наконец-то с грехом пополам обретя дар речи, нервозно всхлипывая и с обеих рук интенсивно хлеща муженька по щекам, с придыханием на пределе эмоций.]:

– Во-ова-а-а(!!), холера тя бей!.. Оч-чни-и-ись, пожа-а-алуйста-а!.. Йя-я-я ж твою сме-ертушку, ёксель-моксель, ня пяреживу-у-у(!!) - ня вы-ы-ынесу-у-у! Я ж от тебя-я-та ни разо-очка нале-ево ня ха-аживала-а-а! Все напра-аво да напра-аво, да впере-ед, да вза-ад, да впере-ед, да вза-ад.., да впере-ед, да вза-а-а-а-а-а-ад! А нале-ево-та даж нога-а ня ступа-а-ала-а!..

Б а с т и л и я [облаченная в монашенское одеяние, негодующе, взволнованно притопывая, от двери.]:

– Аню-ю-юта-а!! Стоя-я-ять!!! Что-о(?!!) стрясло-ось, несносная! На тебе ж, мать твою за поясницу, отсутствие лица! Ты-ы(!) ж... с ума-а-а(!!) соскакиваешь!

[Слева-справа и чуть сзади от Бастилии появляются Ваня и Петя. Ваня, застыв в оцепенении, испуганно взирает на родителей. Петя ж, ковыряя пальцем в ноздре, демонстративно любуется верхом спины Бастилии (монастырской многокупольной тату-наколкой, коя для зрителя до поры, до времени пока еще за завесой тайны).].