Экзамен-2

Я поднял глаза. Жена смотрела… С восторгом! С радостью. Без малейших признаков гнева или неудовольствия.

— Что ты так смотришь? — И интонация весёлая, с подковыркой. — Неужели ты думал, что я буду сейчас тебя ругать? Видел бы ты себя со стороны! Только ушей не хватает, чтобы прижать. Коля, мне, конечно, приятно, что ты меня так ценишь, но я всё-таки не ваша женщина. Я хаарши.

— То есть, ты не сердишься?

— Коля, на что мне сердиться? Тебе было приятно, ты был с самкой, но после этого по-прежнему любишь меня и ценишь моё мнение. Я вижу, как ты готов сам под плети лечь, лишь бы я не сердилась!

Я накинулся на Хаш, ухватил её за шерсть и прижал к себе. Какое облегчение! Как всё-таки здорово, что она не человек!

— Я даже подумала, может, взять её нам? Это, конечно, дорого, и сразу мы не потянем. Но там, в твоём мире, может и получиться. Я знаю, есть такие рабыни, они специально готовятся вот так работать. Только там их готовят на сразу несколько самцов, а тут…

— Хаш! — я схватил её за морду и повернул к себе, строго поглядев в глаза. — Зачем нам рабыня?

— Для тебя! — испуганно пискнула хаарши.

— Скажи честно, тебе со мной неприятно?

— Нет, Коля! Мне очень приятно, что ты делаешь! — она смотрела прямо и открыто. И если врала — то с высочайшим искусством. — Но я же скоро буду недоступна!

— Когда?

— Ну, месяца через три-четыре…

— Но это же ненадолго?

— Как сказать. Не могу ручаться. Но так, как она, я всё равно не смогу. Я же не рабыня. Я не смогу подчиняться с удовольствием. Так, чтобы аж потечь от этого. А ты будешь ею пользоваться по необходимости! А потом нашим детям потребуется присмотр и внимание.

— Знаешь, давай вопрос о рабыне мы отложим на как-нибудь потом. Сейчас-то ты доступна?

— А ты хочешь?

— Спрашиваешь! Да за то, что ты такая… Такая…

— Какая?

— Такая… Хорошая! Я готов тебя…

— Ну, попробуй!

И Хашеп игриво задрала хвост.

Ну, наконец-то!!!

Утром ко мне подошёл Урриш.

— Хаал недоволен.

— Чем я провинился? — я сделал ладошками характерный для хаарши жест «Весь во внимание». За отсутствием ушей приходилось пользоваться вот такой имитацией. На Урриша это произвело неизгладимое впечатление. Он полминуты переводил взгляд с меня на мои руки и обратно. Потом сглотнул.

— Ты вчера говорил с ним о глупостях. А главного не сказал.

— А что было главное?

— Почему Сисишеп видела у твоих дверей Рамарупара?

— Я тоже его видел.

— Что он там делал?

— Не знаю.

— И ты благородно никому ничего не сказал?!

— Почему «благородно»? Я не знаю, что он там делал! Может, в сортир шёл.

— Мимо твоих дверей?

— Ну, не знаю я!

Урриш покачал головой.

— Если тебе твой хвост… То есть, жизнь не дорога — подумай хотя бы о ней.

— А что, была какая-то опасность?

— А что бы ты сделал, если бы они на тебя напали вдвоём?

Я стиснул зубы. Вчера я был беззащитен, как котёнок. И, если правда вчера приходили бить мне морду, то приходится признать — меня спасла рабыня. Которая, во-первых, не дала мне уснуть. А во-вторых, так вовремя предупредила. Если бы она ушла, а я остался бы один на один с двоими…

— Поскольку так измазаться, как вчера, хаал больше не желает — вам предоставляется возможность разобраться друг с другом официально.

Если на счёт «измазаться» я ещё понял, это такой эвфемизм «опозориться», то на тему «разобраться официально» — это что-то новенькое.

— Не понял...

— У него к тебе претензии. У тебя к нему претензии.

— У меня к нему нет претензий.

— То есть, ты отдаёшь Хашеп ему и ешь в своё удовольствие?

— С чего это? Об этом разговору не было!

— Значит, и у тебя к нему претензии. Вы делите одну самку. Вот и на здоровье. Через четверть часа подходи на тот двор, где мы занимались охотой. Там вы сможете вдосталь помутузить друг друга.

— Но я не хочу!

— Можешь не приходить. Тогда отныне ты не допущен к столу, и дальше разбирайся, как хочешь.

— Но я не могу! Меня не учили драться с хаарши!

— А вот это, кохаро, твои проблемы.

— Почему ты называешь меня «кохаро»?

— Потому, что я старше тебя.

— Это понятно. Но кохаро — это же подросший ихе, щенок. Но разве я — ихе? Я же другого вида.

— И тебя сейчас интересует именно это?

— А что меня должно интересовать? Я же не умею драться. Так что как всё получится, так и получится.

— Поэтому ты должен заранее решить, как получится, — бросил через плечо Урриш и удалился.

А я кинулся «домой», в нашу комнату.

— Хашеп! Я не знаю, что делать!

— А что случилось?

— Твой… Ну, этот, как его…. Рамапутра… Бросил мне вызов на бой!

— Он не мог бросить тебе вызов. Вы из разных общин, и, кроме того, вы оба на территории храма. Вот если бы ты вышел отсюда…

— Ну, тогда твой папа разрешил битву!

— Да? Тогда иди, любимый. И помни, я жду обратно одного из вас.

— И это всё, что ты мне скажешь?

— Коля, извини, но вот именно сейчас я не буду тебя жалеть. Извинишь?

— А при чём тут это?

— При том, любимый мой человек, что ты ищешь причину, чтобы не ходить. Ты надеешься на чудо, на меня, хоть на что-нибудь, лишь бы не делать то, что тебе неприятно.

— Трус, да?

— Это не важно, Коля. Ты можешь быть трус, слабак, кто угодно. Это не важно. Я люблю тебя не потому, что ты смелый или отчаянный. Просто вот именно сейчас ты не можешь позволить себе быть трусом. Это просто невозможно. И как бы тебе ни хотелось изменить окружающее — ты можешь сделать это только одним способом. Пойти и встретиться с ним нос к носу. Поэтому я говорю тебе то, что тебе сейчас очень нужно. Я буду ждать одного из вас. А кто им окажется — это в твоих руках. Ну, иди!

И она лизнула меня в нос.

Я вышел и опёрся о стенку. Ноги дрожали. Я, житель двадцать первого века, должен буду сейчас голыми руками сражаться со зверем! У них, кстати, когти есть! Зубы! А у меня? Я даже в школе драться боялся! Но… Но что делать, если Хашеп будет «ждать одного из нас»? Ничего не поделаешь. Это как к стоматологу. Очень больно и страшно… Но нужно!

Мой противник уже стоял на арене, если можно так выразиться. Я взглянул на него и обернулся к Урришу, расстёгивая пояс.