Экзамен для гуманоидов

— Я принес расписание сегодняшнего дня, — послышался голос моего главного помощника, Олега.

Его я оставлял на время полета главой своих проектов на Земле.

— Поскучай полчаса…

— Через полчаса вас ждет госкомиссия.

— Подождет. Раньше я в норму все равно не приду.

— Принести «гейзер»?

— Конечно.

«Гейзером» назывался чудесный препарат для снятия похмелья, который действовал почти мгновенно и не имел никаких побочных эффектов. Собственно, он был разработан моими сотоварищами для облегчения выхода из постанабиотического состояния, но в «мирное время» мы использовали его «по конверсии» для борьбы с похмельем.

— Только доверь это леди, ей будет легче перенести шок от увиденного.

— Да, мужики без трусов — не мой профиль, — согласился Олег. — Только не пойму, о какой леди идет речь?

Я насторожился. Если Лены нет в комнате, то кто открыл ему дверь? Впрочем, это не главное. Она не могла улизнуть так проворно. В ванную я вошел всего две минуты назад, а она в это время спала, как младенец. Я приоткрыл дверь и строго посмотрел на Олега.

— Она ушла?

— Я никого не видел, но входная дверь была открыта, — помощник пожал плечами. — Это была та «пилотка», что увела вас с банкета?

— Фуражка, — глупо огрызнулся я. — В коридоре ты ее тоже не видел?

— Нет, ни в коридоре, ни около домика. Она, наверное, ушла раньше, чем вам показалось.

— Я уже адекватен, и мне ничего не кажется, — возразил я. — Неси «гейзер».

Завидная скорость одевания. По тревоге ее подняли, что ли? Все равно она должна была попасться на глаза Олегу около домика. Странно…

Выпив лекарство, я тщательно побрился, принял душ и вполне свежим и бодрым предстал перед помощником. Расписание изобиловало указанием минут и даже секунд начала и окончания двух десятков предстоящих сегодня мероприятий.

Госкомиссия, пресс-конференция, предстартовая подготовка, проверка систем, инспекция экипажа, «погружение» колонистов, подписание окончательных вариантов пары документов и, наконец, — старт в двадцать три часа сорок две минуты восемнадцать секунд.

Серьезное либретто. Придется поднапрячься, выбросив предварительно из головы все сумбурные подозрения. Впрочем, во время инспекции экипажа я все-таки спрошу Сомова, что за спектакль он хотел устроить, подсовывая мне в постель самую симпатичную часть личного состава ВКС.

— Какая Лена? — генерал с недоумением уставился на меня. — Ты сам ушел, никто тебя не уводил.

— Но мой помощник видел, как меня провожала одна из твоих стюардесс, да и я пока в своем уме.

— Ну, не знаю, может, ты ее по дороге подцепил, — Сомов ухмыльнулся. — Поддали-то напоследок как надо. Только из двадцати трех женщин-пилотов у меня нет ни одной Лены. Вот в чем парадокс. Все, кто хочешь есть, вот Маша, Таня, там вон на третьем ряду Анюта сидит, а Лены ни одной. Тут тебя ввели, так сказать, в заблуждение, академик.

— Зачем?

— Поймешь их, женщин, — Сомов махнул рукой. — Да ты не переживай, если она наша, то на корабле отыщется, никуда не денется. Интригует она тебя, цену набивает. Я такого уже насмотрелся, во…

Генерал провел рукой по гладко выбритому кадыку и, заканчивая наше лирическое отступление, перевернул очередной лист списков экипажа. Я взглянул на записи: тройка номер двадцать шесть. Пилот Семкина, биолог Иванова, инженер Куридзе. Помню, помню, высокий такой, красивый, орел, одним словом, горный. Повезло девчонкам с инженером.

Стеклянный колпак «саркофага» медленно опустился, и на мгновение я почувствовал себя неуютно. Как будто стало темнее и прохладнее. Ну, да, это же анабиоз. Будет еще прохладнее, просто я к тому времени уже засну. А темнее, чем с закрытыми глазами вовсе не бывает. Вдох, выдох. Хорошо. Еще раз. Все, сон… Крепкий и здоровый… на семь месяцев…

7 Из текущего рапорта в разведку Каравана Кочующих Детей Воды

…Пожиратели травы проявляют весьма высокий уровень подготовленности к полету. Продолжительность тщательно спланированного маршрута указывает на применение специальных технологий. Гравиинверсионные двигатели, которыми оборудован «Ермак», примитивны и не могут обеспечить прохождение такого маршрута за короткое время. Тем не менее расписание полета включает всего сто двенадцать вахт…

С.

8 Мишин, Скорохватова, Соболева

Стартовая тройка, сияя, как нержавеющие чайники, заняла свое место в рубке. Экипаж и колонисты улеглись в прозрачные «саркофаги» анабиозных камер и, получив по несколько инъекций из встроенных в камеры пневмоинъекторов, погрузились в сон. Через четверть часа включились установки Афанасьева, и шесть с половиной тысяч сердец перешли на ритм три удара в минуту. Старт прошел, как и во время многочисленных испытаний, — безупречно. Гравинверсионные двигатели мягко подняли тушу корабля над поверхностью и по пологой траектории стремительно вытолкнули основной модуль «Ермака» из атмосферы. Час спустя корабль успешно состыковался с собранными на орбите грузовым и двигательным модулями, а через сутки приступил к основному разгону. Первая Межзвездная экспедиция началась…

— Наша вахта и опасна и трудна… — пропел пилот первой смены Игорь Мишин, нажимая на клавишу «ввод». — Программа разгона запущена. Все системы работают нормально.

— Вас поняли. Сеанс связи через три часа. — Центр управления полетом оставил пение без комментариев. — Конец связи.

— Девушки, а что у нас с завтраком? — поинтересовался пилот, разворачиваясь вместе с креслом в сторону биолога и бортинженера.

— По корабельному времени сейчас три часа ночи, родной, придется потерпеть, — покачала головой Галя Соболева, биолог смены.

— Отощаю я с вами, милочка, как вы это потом объясните Сомову? Он такой подход к здоровью экипажа не одобрит, как пить дать.

— Ничего, мы постараемся доказать, что в тебе была обнаружена пара килограммов избыточного веса, Игорек, и Сомов нас простит, — поддержала подругу бортинженер Ирина Скорохватова.

— Никакого взаимо-по-ни-ма-ния! — раздельно произнес Игорь склонясь к микрофону бортового журнала. — Психологам — «баранка»! Хоть чайку-то нальете?

— Это — пожалуйста, только без сахара, — Ира улыбнулась. — Вон там термос, а чуть левее кружка.

Мишин приуныл и, кряхтя покинув кресло, побрел к чайному столику. Соболева между тем оторвалась от компьютера, осуждающе посмотрела на Ирину и покачала головой.

— Сахар в выдвижном ящике, — сказала она и, кивнув в ответ на Игорево «благодарю», снова углубилась в работу.

Бортинженер опять загадочно улыбнулась и, используя боковую никелированную панель одного из приборов в качестве зеркала, поправила прическу. Пилот был ей далеко не безразличен, и на самом деле она была бы рада сделать для него все, что угодно, но опыт подсказывал ей, что пренебрежение вкупе с изящным кокетством обеспечит не только стойкий интерес со стороны мужчины, но и исключит возможность возникновения всяких неожиданностей с потенциальной соперницей Галей. Впрочем, у биолога было столько важной работы, что на личную жизнь она, похоже, отвлекаться не собиралась. Пилот же и инженер только следили за вошедшими в рабочий режим приборами, проводили неторопливую профилактику и корректировку, что занимало всего несколько часов в сутки. Все научные эксперименты и исследования были намечены на послеразгонный период, а это уже другая смена.