Элато. Тропой дерзких

– Держись!
– тяжело дыша, но повелительным тоном сказал я.
– Мне уже эти звёзды кажутся весом каждая с вараниса!

– Зря ты про варанисов вспомнил!
– кашит показал в сторону, откуда бежали три скелета ящеров. А эти не мертвяки, сопли жевать не будут, сразу защёлкают челюстями.

– Элама! В строй!
– закричал я, обернувшись.

– Иду! Сейчас, развалю тут одного!

– Кашит, вставай! Они близко!- Я вытер рукой пот, застилавший глаза.

– Может, пусть бы лучше убили!
– хрипло сказал он, медленно поднимая топор.

Варанисы на подходе, и скелеты дружно бросились в бой. Но они нам уже не были страшны - справа мелькало лезвие алебарды Эламы. Я уже раскрошил штук пять черепов, когда первый варанис щёлкнул челюстями возле рук Матэса. Крутанув звёзды, которые зацепили парочку скелетов, я обрушил шипы - одни на хребет ящера, а вторые на череп. Череп выдержал, но три позвонка вылетели, как труха из гнилого дерева. Пока я крушил по верхней челюсти второго возчика, третий ящер насел на Эламу, которая, выставив алебарду перед собой, отступала во двор. Благо, скелеты уже все валялись на песке.

– Сейчас помогу!
– крикнул кашит, подбегая к Эламе. Я тремя ударами провалил череп вараниса, затем разбил в куски нос. Крошил бы ещё, но синий свет внутри головы погас, теперь на меня смотрели тёмные провалы пустых глазниц. Услышав крики во дворе, я побежал на помощь. Но она не потребовалась - Элама нашла сама способ победить вараниса. Она, отпрыгивая в сторону, когда он бежал на неё, переломала ему передние ноги, благо, алебарда для этого достаточно тяжела. Теперь они с кашитом долбили по черепу, словно дятлы.

– Всё! Победааа!
– кашит орал, подняв топор над головой.

Элама стояла молча, её трясло, несмотря на оружие в руках.

– Элама, всё...
– тихо сказал я.
– Тебя так тремор взял за горло...

– Это от холода, от холода, - сказала она, стуча зубами, хоть её чёрная кожа была покрыта бисеринками пота. На мгновение она замерла, затем закричала: - Ворон!

Он лежал возле стены и тяжело дышал. Элама, подбежав, склонилась над ним.

– Жив?
– подойдя, спросил я.

– Жив! Вообще с ним плохо... Мечом в живот, насквозь, - прошептала она, в глазах стояли слёзы.
– Он не выживет, если не успеет обернуться...

– Обернуться?
– раздался за спиной голос Матэса.
– Он что? Оборотень?

– Он... умеет, но не пользуется. Это проклятие его рода, оно в крови... Излечиться не получается. Никакие маги не могут помочь.

– Вот это да!
– Я развёл руками.
– Оказывается, с нами идёт небольшое чудовище, которое просто страшное животное, и оно, наверное, жрёт по ночам людей, но только иногда...

– Как по мне, без разницы с кем идти. Лишь бы бессмертие получить, - сказал кашит, присел на ступени, ведущие в полуразрушенную башню.
– И мне его жалко, если умрёт.

– Я сейчас посмотрю, уйду в мир видений, - Элама отошла в сторону, села на пятки, поклонилась, коснувшись лбом песка. Что-то замычала, воздела руки, послышались слова, похожие на заклинания. Голос её дрожал, словно рыдал.

Я опустился на ступеньку возле кашита. Утренние звёзды - хорошее оружие, но тяжёлое. Если бы не тренированное тело, я бы не смог отмахаться от такой толпы.

– Вы!
– Элама вскочила, тыкая в нас рукой.
– Ещё на Ворона что-то говорите! У вас не всё чисто! Что в вас такого, что вокруг нас такая толпа скелетов собралась? Это из-за вас двоих! А ещё в подземелье этого замка, в глубине, сидит существо, могущественное и тёмное. И если бы не вы, Ворона бы не ранили! Так что с вами не так?

– Не знаю, о чём ты, - ответил я, - я храмовник, как и говорил. Это чистая правда. Может, это из-за черепа...

– Какого черепа? Кто такое придумал, идти к дереву с черепом?

– Я достал из сумки рогатый череп, руны в ночи теперь на нём горели тёмно-красным светом.

– Зачем? Зачееем?
– недоумевала Элама.
– Какая в нём сила?

Матэс молчал. Видно, кошачье рыльце в пушку изрядно, раз не произнёс ни слова возмущения. И Ворон молчал... был в беспамятстве.

– Вчерашней ночью Терзанай перенёс меня, как он сказал, в другой мир. Там он показал мне бессмертного, который уже истлел, но был живой. И с этого полутрупа капала кровь. В общем, он сказал, что изучает всё про бессмертие около трёхсот лет и дал мне этот череп, чтобы я через него вызвал Сэлту и Терзаная, когда с неба будут сыпаться шаксы, не раньше.

– То есть, - возмущённо произнёс кашит, - они выскочат из коробочки на готовенькое? Мы пройдём всё: скелетов, подземье, а они... быстренько к дереву? Так?

– Не так... Шаксов прошёл кто-нибудь? Ты слышал об этом? И слышать не значит видеть, правда? Шаксов падает по одному равновесию, а тут раз! А у нас ещё два мага! Да, да! Сэлта магичка, она смелка к тому же!

– Да кто их знает, по какому равновесию они будут падать, а вот чтобы столько скелетов за раз напало, да ещё и эта тварь сидит в подвалах замка...
– Элама подошла к Ворону, присела, что-то шепча.

– Не думаю, что будет лучше, если я выкину эту рунную штучку, - я положил черепушку в сумку. Никто не возражал.

– Ну, хорошо, - сказала Элама, достала из сумки тряпку, пыталась примотать к ранам любимого, хотя тот дышал очень медленно.
– Матэс, а с тобой какая проблема?

– Да со мной...
– Матэс замялся.

И тут над головами воздух будто расколола молния: - "Щи уна арисак! Кхнуа!" Звуки последнего слова ударили по коже, подняли песок в воздух, он сразу заскрипел на зубах. Все вскочили, лишь Ворон лежал.

– Что это?
– вскрикнул кашит.

"Щи уна арисак! Кхнуа!" - снова дребезжащий звук, опять песок в воздухе.

– Это тот, что внизу! И это всё из-за вас! Обоих!
– укоризненно прокричала Элама.

– Тихо!
– я услышал перестукивание костей, дребезжание.

– Ага! И я слышу!
– Кашит подхватил топор, а я сбросил с плеч утренние звёзды, бросил на песок. Достал меч, он легче, сил хватит сражаться.

– Смотри!
– вспикнул кашит, показывая на лежащую рядом с ним берцовую кость, которая вибрировала, затем медленно покатилась по песку в сторону ворот.