Ельцын в Аду

Из всех великих военачальников Нового времени туда попал лишь господин адмирал Ушаков Федор Федорович, причисленный к лику святых... По заслугам! И флотоводец был знатнейший, и муж благороднейший... А я зверств, о коих Вы, сударь, глаголите, даже остановить не пытался... В чем каюсь... О солдатах заботился, а к крепостным своим относился как к скотам безмысленным... Прибыв в ссылку в селение свое Кончаковское, обнаружил, что там много холостых, вдовых и безмужних мужиков и баб. Велел всем крестьянам обоих полов построиться по росту в две колонны, мужскую и женскую - и шагом марш в церковь под венец! Не спросил даже, кто кому люб или ненавистен... Проклятия этих несчастных до сих пор меня мучают! А ведь я хотел как лучше! Разве мог такое учинить истинный христианин...

А ведь я тоже искренне считал, что делаю все лучшим образом, никого при этом не спрашивая, - с горечью признала душа экс-президента. – И порядочным себя считал...

Не переживай особо!
– «утешил» его Ницше.- Порядочных среди представителей власти, особенно высшей, набирается всего какие-то доли процента... Как, кстати, и творцов прекрасного — деятелей искусств... Потому и так мало их в чистилище... А в раю совсем никого из них нет — разве что Киплинг...

Я тоже частенько спускаюсь сюда!
– вдруг опровергла философа душа гениального британского поэта и писателя.
– Чтобы очиститься угрызениями совести — в Царствии Небесном они, как сами понимаете, недоступны...

А какова причина, герр Киплинг?

Я с детства был слаб здоровьем, особенно — глазами, в юности даже на время совсем ослеп. Однако постоянно участвовал во всех войнах, которые вела Британская империя, — правда, только как журналист и писатель. Мой единственный сын Джон унаследовал мои физические недостатки - плохое здоровье и зрение. Во время Первой мировой войны его освободили от военной службы. Я почел несправедливым, что миллионы английских юношей были призваны в армию и флот, а мой сын — нет. Он тоже так считал, ибо я воспитал его истинным патриотом. Как говорят в России, я «по блату» устроил его в действующие войска, и он отправился на фронт. И — пропал без вести! Мой бедный мальчик! Я сам обрек его на гибель!

Великий литератор заплакал...

Даже и грех твой - следствие твоей порядочности, Киплинг! Тьфу на тебя!
– прошипел, словно обозленная кошка, подслушивающий Дьявол.

Я бы такой поступок грехом не назвал, - высказал свое мнение ошарашенный Ельцин.
– У нас на чеченскую войну только двое-трое генералов и политиков своих сыновей отправили, причем те были кадровыми офицерами. А остальные детишек не то что от фронта — вообще от службы в армии отмазали...

А я вообще не признаю понятия «грех», - гнул свое автор «Заратустры».

Мне нравятся и Ваш литературный стиль, и многие Ваши идеи, мистер Ницше, - обратил на него внимание Киплинг.
– Я тоже всегда воспевал сильных. Но, в отличие от Вас, не призывал уничтожать слабых и больных...

«Больные — величайшая опасность для здоровых; не от сильных идет беда на сильных, а от слабейших. Известно ли это?
– начал читать очередную лекцию «первый имморалист».
– От рождения неудачники, побежденные, надломленные, это они, это наислабейшие больше всего подтачивают жизнь среди людей, это они опаснее всего отравляют наше доверие к жизни, к человеку, к самим себе, это они заставляют нас сомневаться во всем этом».

Теперь воздам должное самообману по имени «грех». «Греховность» в человеке не является фактическим состоянием, а только истолкованием фактического состояния, а именно некоторого физиологического расстройства, причем последнее рассматривается в религиозно-нравственной перспективе, не представляющей уже для нас ничего обязательного; - тем, что кто-нибудь чувствует себя «виновным», «грешным», еще совсем не доказано, что его чувство действительно основательно; все равно, как нельзя утверждать, что кто-нибудь здоров, только потому, что он чувствует себя здоровым. Стоит только вспомнить знаменитые процессы о ведьмах; тогда и самые проницательные и гуманные судьи не сомневались, что здесь имеется вина: «ведьмы» сами не сомневались в этом — и однако же, вины не было...»

Что за чушь ты несешь!
– возмутился даже повелитель инферно.
– С XII по XVII века в Европе было уничтожено более 9 миллионов ведьм и колдунов – это историки подсчитали по материалам судебных процессов и летописям. Свидетельствую: мало кто из казненных действительно считал, что служит мне...

Они же сознавались!
– перебил лукавого Ницше.

Под пытками и ты бы признал что угодно!

Ладно, не цепляйтесь к словам, Вы уводите разговор в сторону!
– философ стал дерзить Люциферу пуще прежнего.
– Продолжаю прерванный полет моей мысли...

Это не полет, а падение мысли!
– прервал разглагольствования «первого имморалиста» появившийся Артур Конан-Дойл.
– «Наш долг по отношению к слабым превышает любой другой долг и стоит превыше других обязательств!»

– Слова, слова, слова...
– сразу отреагировал Ницше, процитировав Шекспира.

Вся жизнь моего друга сэра Конан-Дойля — воплощение этого девиза!
–

пылко возразил Киплинг.
– Врач по образованию, он долгое время лечил больных, многих — бесплатно, хотя в те времена все медики занимались частной практикой. Подобно своему литературному персонажу Шерлоку Холмсу он нередко расследовал сложнейшие преступления, дабы защитить невиновных. Всегда помогал просящим. Он безумно влюбился в одну очень достойную женщину, которая отвечала ему взаимностью. Но его жена серьезно болела — и он не позволил себе прикоснуться к любимой даже пальцем, ничем не выдавал своих чувств. Четырнадцать лет ухаживал за страдающей супругой, тратил огромные деньги на врачей и лекарства — и поддерживал ее жизнь несмотря ни на что! Лишь овдовев, он женился на любимой, которая тоже ждала его!

Невероятная история, - брякнул Ельцин, который понятие «супружеская верность» не очень-то жаловал.

Слушайте, слушайте!
– Сатана сымитировал призыв спикера в британском парламенте.
– К сожалению, вынужден признать, что Киплинг и Конан-Дойл — единственные великие литераторы, которые ускользнули из моих лап! И вдобавок — самые высокооплачиваемые писатели в истории Земли! Киплинг получал, к примеру, по шиллингу за слово!

Порядочность окупается, - потупил глаза автор «Маугли».

Не стоит меня так восхвалять, дорогой Редьярд, - мягко упрекнул друга предмет его комплиментов.

Вы их заслужили, Артур!

А чего ж ты тогда не в раю?
– бестактно брякнул экс-президент России

впрочем, без злого умысла. Создателя образа величайшего сыщика всех времен и народов он уважал.

– Я основал новое вероучение, которое несколько отступает от канонов христианской церкви...

– И кто там у тебя заместо Бога?
– поразился ЕБН.

– В центре моего вероучения стоит Новый Завет с Христом и Его учениками.

– Так ты еще одну ересь изобрел?!

– «Куда ни пойдешь, - пожал плечами Конан Дойл, - повсюду встречаются два типа критиков. Один — материалист, отстаивающий свои права на вечное небытие. Другой — джентльмен, так глубоко преклоняющийся перед Библией, что никогда в нее не заглядывает». Вы, по-моему, ближе ко второму типу!

В моей философии нет места тому, что мы зовем смертью. Когда человек умирает, в общепринятом смысле слова, не материальное тело его сохраняется и не материальное тело лежит в могиле в ожидании воскрешения и Страшного Суда. Переживает смерть эфирное тело: то есть душа, одетая в телесную оболочку лучшего периода своей земной жизни. Именно оно — иногда сразу, иногда после краткого сна — переходит в иной мир... В том ином, потустороннем мире можно через душевное совершенствование вознестись, переходя от сферы к сфере или от цикла к циклу, к той высшей сфере, где обитает Христос.