Элем
Шрифт:
Закрываю глаза и мысленно посылаю благодарность Галантерейщику за его пилюли. Орденом бы его наградить не мешало.
Стучусь в стеклянную дверь. Получаю молчаливое согласие. Вхожу и сажусь в кресло напротив стола хозяина кабинета.
– Вадим, нам нужно поговорить.
– Уже разговариваем.
Он смотрит на меня, пытаясь угадать, чем вызван серьёзный тон, с которым произнесена фраза. Чутьё у него, как у собаки. Но со мной оно даёт осечку. Потому что я не излучаю флюидов. Я вообще ничего не излучаю, если честно. Если бы он мог меня видеть, то перед ним открылась бы ровная
– Я слушаю тебя, - говорит он, намекая на слишком уж затянувшуюся паузу.
– Выбранный алгоритм — это тупик.
Вадим наклоняет голову, подчёркивая своё удивление услышанным.
– Реализовав его, мы получим лишь краткосрочную выгоду. И то не факт. Очевидно одно: алгоритм не жизнеспособен в перспективе. Реализовав его, мы погубим проект.
Начальство погружается в непродолжительные размышления — ему не положены другие.
– И ты мне это говоришь после стольких месяцев работы, одобренных, в том числе, тобой?
– Да.
Мы смотрим друг на друга. Для него, наверное, выглядит странным, что я не швыряюсь доводами. И, похоже, не собираюсь этого делать.
– Я должен верить тебе на слово?
– Почему нет?
Он стучит карандашом по столу.
– Видишь ли, я не один кручу этот проект. И потом, что ты можешь предложить в качестве альтернативы?
– Отсутствие её.
– Ты шутишь.
– Альтернатива — это замена одной негодной модели на другую негодную модель.
– Я не понимаю тебя. Ты говоришь с точки зрения терминов?
– Я сам себя не понимаю. Но дела обстоят именно так: мы должны свернуть работу над этой моделью.
Вадим откидывается на спинку кресла, трогает руками лицо, ставшее вдруг очень усталым. И тут я замечаю едва заметное серое пятнышко. Чуть пониже его правого глаза.
Опускаю к полу взгляд. Гашу в себе естественный порыв тут же ему обо всём рассказать. Во-первых, я и так уже достаточно сегодня наговорил, чтобы меня считали психом. Во-вторых, и это самое главное, мне не должно быть дела до всего этого.
– Короче, - выдыхает Вадим.
– Мне нужны более веские аргументы, чем вот это твоё иррациональное заявление. До завтра подготовишься?
– Не знаю. Постараюсь.
– Такой ответ меня тоже не устраивает.
– Другого нет. Я даже не уверен, что в принципе возможно что-либо объяснить словами. Мне нужно показать. А для этого, в свою очередь, потребуется соответствующее... настроение.
С трудом подбираю для него слова.
– Какой бред!
Пожалуй, я ещё не видел его таким несдержанным. Иду на попятную, не имея на то достаточно веских оснований. Так, розовая блажь одна перед глазами.
– Дай мне, по крайней мере, неделю.
– Нет!
Тут до меня вдруг доходит, что его категоричный отказ вовсе не связан с нежеланием подождать ещё всего лишь семь пустяковых дней. Вот оно что...
– Ты был сегодня у врача?
Мой вопрос приводит его в состояние полного замешательства.
– Откуда ты знаешь?
– Я не знаю. Я просто спросил.
Ругаю себя мысленно последними словами за потерю контроля над собой.
– Нет, погоди. Кто тебе
сказал?Он, похоже, держал это в секрете чуть ли не от самого себя. Встаю, не обращая внимания на его протесты.
– Я постараюсь успеть до завтра.
Не оглядываясь, неловко выхожу из кабинета.
Плетусь к своему столу. Машинально беру в руки мобильник: пропущенных звонков нет. Вспоминаю о вчерашних незавершённых планах.
– Алло! Тимоха, привет. Извини, что сразу не перезвонил. Да, запарка тут у нас. Хорошо, давай пересечёмся. Когда и где? Лады. Сам как? У меня тоже всё по-старому. Пока.
Алину тревожить преждевременно — её раны, нанесённые мной, слишком свежи. Трубку даже не возьмёт, зато это придаст ей уверенности в правильности выбранной тактики, с которой я категорически не согласен. Предоставим доктору Время проявить свои чудесные способности.
Вадим стоит в дверях своего кабинета и смотрит в мою сторону. Делаю вид, что стопроцентно поглощён работой и поэтому не замечаю его. Верит он моим уловкам, или нет, теперь уже наплевать.
Идти в мэрию за пропуском мне не судьба. Сам глава города ловит меня на улице, едва я появляюсь там, доступный для общения.
– Это фурор!
– заявляет он, чем ставит меня в тупик.
– Такого в Элеме ещё не было!
Делаю удивлённое лицо. Хотя оно и так удивлённое без всякого делания.
– Ну, как же!
– понимает моё состояние мэр.
– Ваша идея с заплывами!
Какой же я рассеянный стал и недогадливый!
– Получилось?
– Не то слово! Весь город только об этом и говорит.
– Как ваша дочь?
– Она безмерно счастлива! Заплывы выиграл её любимый! Представляете?
Неопределённо хмыкаю.
– А если бы не он?
– Что значит «если»? Мы с вами являемся свидетелями самого настоящего чуда! А чудеса случайностей не терпят.
– Судьба что ли?
– Ну, можно сказать и так. Однако мы отвлеклись. Постановлением Изящной Комиссии решено проводить теперь заплывы еженедельно. Для этой цели мы построим специальный бассейн на десять тысяч зрительских мест.
– Невесты тоже будут еженедельно раздаваться?
– Безусловно! Нельзя выкидывать из целого ни одной его части.
Мне приятна его искренняя радость. И за демографическую ситуацию в городе я теперь спокоен.
– Скажите, голова, а мне не полагается какое-нибудь вознаграждение? Допустим, в виде пропуска в «Учреждение №322»?
Мэр резко меняется в лице. Лучезарную улыбку будто срезают с него ножом.
– Какое такое заведение?
– восклицает он, блуждая глазами.
– Нет такого заведения!
– Не заведение, а учреждение, - поправляю его со знанием дела.
Он понимает, что спалился, и теперь лихорадочно обдумывает, как с честью выпутаться из этого неловкого положения. Они в мэрии любят тайны. Интриги и заговоры — это у них в крови. Большая политика, однако.
– Ах, вы про это!
– Он банально хлопает себя ладонью по лбу.
– И что, вы хотите сказать, что вас туда не пустили без какой-то там вонючей бумажки?