Элемент 68

В начале мая Ольга выполола траву, выглянувшую сквозь ступени, а Алексей подогнал аккуратно тротуарные плитки, которыми вымощена была дорожка от церковной калитки.

Вставали они теперь гораздо раньше – майское солнце заглядывало в спальню в начале пятого, да и было ради чего вылезать из-под уютного одеяла. Дело продвигалось небыстро – всю работу Алексей делал сам, расходы на реставрацию сжирали значительную часть их бюджета, и, прежде чем купить новую партию материалов, Алексей был вынужден ждать неделями очередного платежа за аренду квартиры. Днем они расчищали церковный двор от мусора, а по вечерам Ольга рисовала эскизы. Она пристроила большой лист фанеры к стене наподобие кульмана, и в несколько касаний карандаша на бумаге проявлялись воздушные контуры.

Для заказчиков Ольга рисовала на компьютере, но как художница признавала только карандаши. Перед работой она аккуратно выкладывала на столе своих подручных: в горчично-желтых кафтанах, с благородной осанкой, в деревянных жабо под пикой грифеля. Акт творчества происходил в момент касания грифелем бумаги, словно замыкалась электрическая цепь. От карандаша к мольберту проскакивала сварочная дуга, и руку было уже не оторвать, пока узор не въедался в пористый лист. Взгляд Ольги не отвлекался от рисунка на поиск нужного инструмента – их она брала на ощупь: набрасывала контуры податливым полумягким карандашом, его нащупывала как бархатный, после отрезала важные элементы карандашом двойной жесткости, который пальцы узнавали по тяжелому металлическому холоду, и в конце растушевывала тени мягким грифелем, поддающимся пальцам, как пластилин.

Алексей любовался рождением рисунка из-за плеча Ольги. В такие моменты Ольга-творец Алексея просто не замечала. Ее глаза становились лазурно-прозрачными, словно художница все еще стояла, закинув голову к небу. В момент творения бесконечность не отражалась от солнечного свода, а просвечивала изнутри.

Потом они вместе шли к храму. Ольга держала свернутый лист ватмана под мышкой, разворачивала его уже на подходе к зданию, дойдя до места, где топталось накануне ее воображение. Алексей смотрел на рисунок, после на храм, два образа совмещались в его сознании, и видел он не погрызенный временем фасад, а одетый в легкие паруса небесный корабль, рассекающий своими мачтами-куполами звонкую небесную плоть.

В начале июня Алексей с Ольгой вносили последние поправки в проект абсиды – они стояли за оградой с чертежом в руках, но их работа была прервана деликатным покашливанием за спиной. Алексей обернулся: на дороге появился человек в черном костюме, с пушком на треугольных ушах и в фетровой шляпе.

– Здравствуйте, – поздоровался человек в костюме.

– Здравствуйте, – ответили одновременно Алексей и Ольга.

– Значит, ремонтируете? – спросил человек.

– Только собираемся, – осторожно ответила Ольга.

– Замечательно. Как замечательно, что есть такие люди, как вы! – восхитился гость.

– Тоже хотите помочь? – осведомился Алексей.

– Конечно, – человек всплеснул руками, – непременно помочь.

– Что хотите делать?

– Документы?

– Какие документы?

– Документы, я спрашиваю, вы уже на ремонт оформили? – осведомился приехавший.

– В райсовете вроде возражений не было, – ответил Алексей.

– Эскизы я им отправила, – добавила Ольга. – Обещали все оформить, как полагается.

– Это замечательно, что обещали. – Человечек открыл пухлый портфель. – Как оформят, так и помогу. А пока, извините, порядок.

С этими словами человек вытянул из портфеля тяжелую цепь и, стянув вместе створки ворот, принялся душить их железными звеньями. Набросив цепь в три оборота, достал замок, нанизал два звена на стальную дугу и замкнул ее с лязгом.

– Вот теперь порядок, – полюбовался своей работой человек.

– Вы не поняли, – Алексей растерялся. – Мы же за свой счет ремонтируем!

– Понятно, что за свой, – похвалил человек, отряхивая руки от ржавчины. – Не вам же из казны таскать.

– Это для всех, – пояснила Ольга. – Мы пока все расчистим, а там и согласования будут готовы.

– Как будут, так милости просим. – Гость продел через цепь грубую нить, размял в пальцах сургуч и вдавил в него тяжелой печаткой концы нити. – Надеюсь, вам не надо объяснять, что противодействие действиям (именно так и сказал: «противодействие действиям») официальных лиц является преступлением и карается по всей строгости закона. Всего доброго.

Гость ушел, до конца улицы была видна его сутулая спина, прихрамывающая на сторону тяжелого портфеля походка и шляпа с таким глубоким прогибом посередине, что издали она уже начала казаться не шляпой, а парой затупленных, покрытых пушком рогов. Алексей с Ольгой так растерялись, что даже не успели спросить у чиновника удостоверение. И лица его не разглядели. Запомнилась лишь эта продавленная шляпа и еще странные ботинки, точнее, их следы: каблук имел такую вогнутую форму, что след его напоминал, скорее, след копыта.

Солнце склонялось к закату, с реки принесло ветром горячую влагу с запахом гниющих водорослей и металлическим привкусом. Ветер дул не сильно, но настойчиво, пролезая между мужчиной и женщиной, распихивая их.

– Я все равно это сделаю, – пообещал Алексей и прижал к себе Ольгу крепко, чтобы гнилой ветер не ерзал между ними.

Ольга смотрела на Алексея, закинув вверх голову, держала в ладонях мужской подбородок и повторяла: «Конечно, ты сможешь».

В серых глазах ее отражалось все то же небо, но теперь оно дрожало и отекало влажно к уголкам глаз.

Документы на реставрацию продвигались медленно. Невозможно было понять, кому принадлежит здание. В советские года вся недвижимость была передана на баланс местного Совета. В конце восьмидесятых храм было решено вернуть церкви, но процесс пробуксовывал в бумажной волоките, место было непрестижное, особой выгоды не сулило, никто бумагами заниматься не хотел. Алексей поднял старые связи, но те коллеги, что были готовы общаться, помочь ничем не могли. Те друзья, что остались у власти, на связь не выходили – Алексей упирался в неприступные бастионы приемных, словно напротив фамилии «Бальшаков» уже стояла метка выпавшего из обоймы неудачника.

В начале нулевых, так же как и в прошлом веке, процветала полуофициальная профессия, называемая на жаргоне «решала». Из знакомых решал-профессионалов у Алексея оставался только Баграт, но этот неприятный звонок откладывал Бальшаков на самый крайний случай.

Алексей пошел на прием к кандидату в депутаты – накануне выборов в Государственную думу третьего созыва чиновники были временно близки к чаяниям простых людей. Хозяин кабинета выслушал Алексея внимательно и обещал проблему решить. Пожал руку. Вопреки всем домыслам, мзды не потребовал. Одобрил погружением подбородка в шейное желе смету работ. В конце беседы торопливо попросил уточнить цифры в строительной организации.