Элемент Водоворота

– Почему? – расстроенно выдохнула Ино.

Асума посмотрел по очереди на своих учеников, затем улыбнулся.

– Мое решение тогда было принято под влиянием момента, на волне протеста отчасти. Были сложные отношения с отцом. Я не мог найти себя в Конохе, не понимал, где мое место, в чем смысл моего существования, – он грустно усмехнулся. – Поэтому просто сбежал. Такое вот не мужское решение. Сейчас все иначе.

– И в чем же смысл? – Шикамару бросил на него косой взгляд.

– Не так все просто, – громогласный смех Асумы спугнул пару птиц с ближайшего дерева. – Смысл у каждого свой. Ты должен найти его сам. Подсказки могут только сбить с пути, – он улыбнулся, наблюдая, как недоверчиво насупился ленивый гений Конохи, а Ино и Чоджи недоуменно переглянулись. – Но никто не запрещает мне задать пару наводящих вопросов, верно? – Сарутоби подмигнул. – Ты ведь любишь играть в шоги, Шикамару? – Нара настороженно кивнул. – Кто, по-твоему, будет Королем?

Шикамару вскинул на него острый недоверчивый взгляд.

– Ты прав, вопрос с подвохом, – Асума усмехнулся. – Не торопись отвечать. Подумай хорошенько. От твоего ответа очень многое зависит. – Сарутоби еще раз оглядел своих учеников. – Ладно, а теперь спать! – он усмехнулся, заметив крайне озабоченное выражение лица Нары. – Шикамару, тебе есть, над чем подумать, так что ты дежуришь первым. Спокойной ночи!

– Бл**ь, Какудзу! Какого х*ра ты притащил меня сюда? – Хидан отчаянно пыхтел, поднимаясь по ступенькам бесконечной лестницы.

– Мы, кажется, это уже не раз обсуждали. На вершине горы стоит Храм, в котором служит монах, за труп которого дают тридцать миллионов рё, – буркнул Какудзу через плечо.

– А чё, за других монахов денег не дают? За тех, что живут пониже? – Акацки остановился и окинул мрачным взглядом окрестности. – Почему надо лезть на эту е*аную гору? Да еще пешком, мать твою.

– Я могу сделать все сам, – меланхолично отозвался напарник, продолжая восхождение. – Только тогда можешь забыть про своего драгоценного Джашина. И я лишу тебя денег на шлюх. До конца твоей никчемной жизни. То есть навечно.

– Напугал ежа голой ж*пой! – возмутился Хидан.

– Ты что-то сказал? – Какудзу замедлил шаг, бросив на напарника суровый взгляд.

– Вид, говорю, красивый, глушняк, – последовал мрачный ответ.

– Не знал, что ты такой любитель природы.

Какудзу быстро оглядел окрестности. Заходящее солнце удлиннило тени деревьев, окрасив оранжевым светом зеркальное полотно реки. Вид и правда был красивым.

– Да уж получше тебя. Одно бабло на уме! – Хидан с досадой сжал челюсти.

– Если ты хочешь знать, Акацки еще не разорились только благодаря мне, – ответил казначей.

– Х*ра лысого! Благодаря мне! Потому что я выполняю за тебя всю грязную работу, – напарник чеканил слова, поднимаясь все выше. – Долго еще, бабло-сан? Я щас коньки отброшу, – гнусавым голосом застонал он.

– А я думал, ты бессмертный, – философски протянул Какудзу, продолжая отсчитывать ступени.

– Да пошел ты! – буркнул Хидан.

Остаток пути они поднимались в глубокомысленном молчании. Какудзу по привычке считал ступени. Просто потому, что любил считать. Хидан бубнил себе под нос что-то нечленораздельное, отдаленно напоминающее очередную матерную молитву загадочному Джашину. Ступени закончились неожиданно и на не круглом числе, что крайне расстроило Какудзу. Их взгляду открылось небольшое, идеально ровное плато, на котором в некотором отдалении стоял обнесенный высоким забором Храм Огня. Бордовые ворота, обращенные к заходящему солнцу, были плотно закрыты. Крыша Храма с чуть загнутыми кверху краями была такого же бордового цвета и виднелась над высоким забором. Доносился призывный удар гонга.

– Зае*ись, бл**ь! – Хидан вонзил древко косы в землю, облокотившись на нее скрещенными руками. – Чё стоим? Кого ждем?

– В Храме около ста человек монахов, – ответил Какудзу, не отрывая взгляда налитых кровью глаз от ворот. – Все они воины. А сама наша цель – бывший член Двенадцати ниндзя-защитников Страны Огня.

– Пугаешь? – протянул Хидан, ухмыльнувшись. – Так какой у нас план?

– Подождем до отбоя, проберемся в Храм и заберем монаха.

– Ждать? Какое, на х*р, ждать?! – возмутился Хидан и ломанулся к воротам. – Не ссы, бабло-сан, щас мы твоего монаха быстро оприходуем.

Подлетев к воротам, он с размаху вонзил в податливое дерево косу и заорал что было мочи.

– Алё! Открывай, зараза! Бить буду!

Какудзу подошел следом, мрачно просверливая спину напарника напряженным взглядом.

– Ты чё оглох, уё*ок? Открывай, говорю! – не унимался тот. – В опилки постругаю ваши дверки!

– Что вам нужно? – В воротах открылась маленькое окошко, через которое на них смотрел постовой.

– Нам нужно войти! – оскалил белоснежные клыки Хидан.

– По какому вопросу?

– По какому вопросу? Ох*еть! – бессмертный оглянулся на Какудзу, желая разделить с ним возмущение. – По личному, бл**ь, вопросу!

– Кто вам нужен? – постовой поморщился от количества нецензурной лексики.

– Нам нужен монах, за голову которого дают тридцать миллионов рё, – честно признался Акацки.

Монах нахмурился. Какудзу закатил глаза и сжал кулаки, всеми силами сдерживая порыв отвинтить своему напарнику голову. Если бы он только мог убить его... Он бы непременно это сделал. Уже давно.

– Открывай, говорю! Хуже будет, – пообещал Хидан и для убедительности стукнул кулаком по воротам. – Мы с бабло-саном ох*еть как не любим ждать!

– Прошу прощения, но впустить вас не могу. – Окошко захлопнулось.

– Вот козёл! – вздохнул бессмертный. – Ладно, сами напросились.

Акацки высвободил косу, отойдя на шаг, сделал впечатляющий замах и снова вогнал все три лезвия в створки с характерным треском разрушающихся древесных волокон. Какудзу отошел подальше и присел на камне, подперев голову рукой и лениво наблюдая за действиями напарника. Физическая нагрузка никогда не пугала Хидана, он работал косой вдохновенно, распахнув полы длинного плаща и обнажив рельефную грудь. Если бы Какудзу ненавидел его чуть-чуть меньше, то, несомненно, признал бы, что напарник смотрится красиво и работает эффектно. Щепки летели во все стороны, сопровождаемые отборными матерными ругательствами, пока, наконец, ворота не рассыпались под очередным ударом.

– Готово! – оскалился Хидан, закинув косу на плечо и кивнув Какудзу. – Вот чёрт! Каку-чан, они тут все лысые и в одинаковых балахонах! – в голосе Акацки звучало неподдельное волнение. – Как мы нашего-то найдем?

Какудзу поравнялся с напарником и заглянул во двор храма. Почти все пространство внутреннего дворика было заполнено монахами в одинаковых бело-серых одеждах с совершенно идентичными, обритыми наголо головами.

– Вам не придется никого искать, – послышался ровный голос. – Пройдите все в храм, братья. Я побеседую с нашими гостями.

– Но, Чирику-сама… – попытался остановить его один из монахов.

– Все будет в порядке. – Мужчина накрыл ладонью лежащую у него на плече руку и, бегло улыбнувшись товарищам, вышел вперед, в то время как остальные потянулись к храму.

Как бы Какудзу ни претило признавать правоту Хидана, но отличить одного монаха от другого не представлялось возможным. И то, что Чирику, а ему нужен был именно Чирику, вызвался добровольно, несказанно обрадовало казначея. Мысленно он уже подсчитывал гонорар, закрывал дыру в бюджете и пополнял резервный фонд. Дело оставалось за малым – организовать труп, отнести его в пункт обмена и получить честно заработанные.