Элемента.L

Ден изобразил виноватое лицо, потупив глаза:

– Я. Это я покупаю ей теперь сигареты. Но в свое оправдание хочу сказать, что курить ее учил не я. И все кто там работал до меня, все приносили ей сигареты. И она всегда пересаживается курить к окну. Кстати, одна медсестра мне как-то рассказывала, что до того как в Доме Престарелых установили пластиковые окна, летом, чтобы не летели комары, на окна натягивали пластиковую сетку. Так эта старушенция всегда покурит, а потом проплавляет бычком сетку и щелчком отправляет его через дырку на улицу. И каждый новый бычок - новая дырка! Сейчас ее этой забавы лишили. Сетки стали металлические.

Принесли салаты и пиво, не дав Шейну вдоволь навозмущаться чужими вредными привычками. Они с Дэном начали вяло жевать, без особо интереса тыкая вилками в овощи.

– Шейн, так что насчет простых приемов?
– напомнил Дэн.

– Мммм, да, - он прожевал и тыкнул пустой вилкой в сторону Дэна, - о приемах. Ничего вредного, запрещенного или криминального. Все банально. Так же как и появлению снов, появлению определенных воспоминаний способствуют запахи.

Он снова отвлекся на салат, прожевал и продолжил:

– А поскольку старушка зациклена на поле, есть предложение принести ей что-нибудь, например, набитое сеном, и положить под подушку.

– Может ей просто пук сена принести? Не уверен, что получится достать сноп пшеницы, но сена в деревне достать не проблема, - предложил Дэн, - я правда не совсем уверен, что это пшеничное поле.

– Думаю, это не важно. Пока. На данном этапе. Что-нибудь еще удалось увидеть?

– К сожалению, ничего вразумительного. Отрывки, отрывки, отрывки... и все вперемешку, то прошлое, то настоящее. Я даже зафиксироваться нигде не могу.

– А как ты видишь эти отрывки? Прости, я знаю, это личное и каждый из вас видит это как-то по-своему, мне чтобы яснее понимать, о чем ты говоришь.

– Ну, отрывки воспоминаний я вижу как кадры старой кинопленки. Словно стоишь в темной комнате со множеством дверей. Все двери закрыты, хотя из-под некоторых вроде пробивается тусклый свет, а на стене показывают какой-то странный фильм, собранный из разных кадров или обрывков пленки. Иногда это довольно большие куски и, кажется, что вот-вот картинка станет трехмерной и сможешь в нее войти, но внезапно она сменяется всего одним новым кадром, а потом опять кусочек жизни подлиннее. Я так однажды простоял целый час. Несколько раз видел себя, несколько раз Екатерину Петровну.

При упоминании главврача больницы, в которой находится Дом Престарелых, сосредоточенный взгляд Шейна потеплел, он едва уловимо улыбнулся. И хоть Дэн усердно делал вид, что исключительно увлечен нанизыванием на вилку сухарика, трудно было не заметить, что воспоминания связанные с этой женщиной, были доктору Шейну приятны.

– О, кланяйся ей при случае от меня - как ни в чем не бывало, обратился Шейн к Дэну.

– Всенепременно, - поддерживая уклон в старорусский язык, ответил Дэн.

Шейн промокнул губы салфеткой, поднял бокал с пивом:

– За женщин, которые умеют делать нашу жизнь лучше!
– произнес Шейн двусмысленный тост и слегка стукнул по бокалу парня. Дэн кивнул в ответ, поддерживая.

Остальную часть обеда они проговорили о рядовых буднях Дома Престарелых и о рядовых буднях престарелых вообще. Шейну все было интересно, а Дэн рад был рассказывать.

Глава 6. Арсений

Что-то не нравилось Дэну в воспоминаниях этой бабки. Дэн не хотел говорить об этом Шейну, не смог бы объяснить и родителям, почему он не хотел там фиксироваться. Хотя он подумал о том же что и София – взять образец колоса, но для этого нужно выдохнуть, материализоваться, зафиксироваться, перейти из невидимого состояния в видимое, чтобы превратить это чужое воспоминание в свое собственное – по-разному можно было это назвать, но суть одна. Правда, София сказала – рассмотреть колос, а не взять. Это можно попробовать. Обо всем этом думал Дэн пока ехал из ресторана к дому друга, которого не мог не навестить.

– Давай открывай!
– сказал он в домофон.

– О, старина, Дэн! – поприветствовал его Сеня, приобняв и похлопав по спине.

– Слушай, а можно как-то без этих телячьих нежностей? – ответил, отстраняясь, гость.

– Можно, но сначала потанцуем, - парировал Сеня, дождался, пока Дэн разуется, снимет куртку и жестом пригласил его на кухню.

– Чайку-с?
– осведомился хозяин.

– Нет, спасибо, я только отобедавши, - не поддержал предложение гость.

– Ну, а я, пожалуй, выпьют-с, - и он стал доставать чашки, причем две, чтобы когда Дэн надумает (а он надумает!) уже не вставать.

– Слушай, брат, это что-то у меня со зрением или что-то у тебя с волосами?
– только усевшись на удобный кухонный диванчик, Дэн заметил, что неприлично длинные волосы друга, обычно убранные в хвост, висели неровными ступенчатыми прядями закрывшими шею и челкой падали на глаза, - Случайно перепутал свой шампунь с кошачьим?

– Так, прошу без комментариев, я в творческом поиске, вернее, в процессе. Вот подумываю, а удобно ли быть лысым?

– Я стесняюсь спросить, а оно тебе зачем?

– Нада!
– ответил стриженый друг, ставя на стол две чашки кипятка с торчащими из них пакетиками. Потом он достал из шкафа огромную чашу с конфетами, водрузил по центру стола и сел напротив Дэна на стул. Дэн понял, что это был вполне исчерпывающий ответ и никаких других разъяснений не будет.

Как и предполагал товарищ, от чая Дэн отказываться не стал, активно пополоскал в кипятке пакетик, нажал на него несколько раз чайной ложкой, чтобы лучше заварился, и с наслаждением отхлебнул. Он вдруг понял, что устал. Сеня сделал все в точности тоже самое в своей чашке, тоже отхлебнул и пристально посмотрел на внезапно нахмурившегося друга.

– Что-то ты неважно выглядишь, брат, - резюмировал он, - случилось чё?

– Вроде нет, просто не спал толком, - он потер глаза, - всю ночь ехал в поезде.

– Что забыл, что ты волшебник?
– вопрос подразумевал, что дом - одна из немногих зафиксированных точек в которую можно было вернуться в любой момент из любого места, где бы мемо. И Сеня, который был вовсе и не Семен, а Арсений, хоть и был вен, то есть венет, а не мемо, это тоже знал и умел. Не было нужды ехать до дома на поезде, можно было просто вдохнуть и оказаться дома. Точно также он мог бы оказаться и в том ресторане, где они с Шейном обедали, но Шейн попросил "на машине", то есть как все люди, и Дэн не стал спорить.

Венеты были теми из алисангов, что могли перемещаться в изображения. В далеком прошлом их возможности были сильно ограничены, так как картины не так уж часто писали с натуры, и ходить было некуда или они были настолько исхожены и изучены соплеменниками, что ходить туда было скучно. С появлением же фотографии они стали популярны как никогда и, можно сказать, это стало неожиданно щедрым подарком судьбы их расе, которая обрела большую силу и уважение. С Дэном они познакомились в Школе АлиС, с той поры и дружили.