Элемента.L
Шрифт:
Настроение испортилось. Но работы было много, и думать об этом было некогда. И только вечером, возвращаясь с работы мимо снежных сугробов по расчищенным за день дворниками дорожкам, Ева вдруг поняла, что этот мужик вышел из бордового джипа в мятой белой рубашке с короткими рукавами. И было лето! И маленькая серая машинка, которую он поливал, была совсем не похожа на машинку дамочки, которая обо всем этом сегодня рассказала. Ева с порога, не раздеваясь, схватила планшет и забила в поисковике "мужик на бордовом джипе". Есть! Видео! И она просмотрела снятую на камеру мобильного телефона запись. Лето. И судя по названию супермаркета, это даже другой город! "Вот лживая сучка!" - сказала Ева вслух и пошла раздеваться. "Ну, то, что дамочка наврала, понятно, но где это видео успела
Кроме этого незначительного эпизода, да всяких мелких неурядиц на работе, ничего не происходило в Евиной жизни. Жизнь шла своим чередом. Жизнь шла, а Дэн Майер не появлялся. Не появлялся и не забывался. Утром Ева просыпалась со словами «С добрым утром, мой далекий Дэн Майер! Надеюсь, оно у тебя доброе». Вечером, уже улегшись в постель и открывая, так полюбившегося ей Марка Твена, она обычно интересовалась: «Как ты там, мой далекий Дэн Майер?" С этой книгой в руках она засыпала теперь каждый вечер. «Only two things we will regret on his deathbed - that a little love and little traveled. Только о двух вещах мы будем жалеть на смертном одре - что мало любили и мало путешествовали», - написал Марк Твен, а Ева в свои двадцать три еще и не любила толком и совсем не путешествовала.
Дом - работа, работа – дом. Вот и всё, что было в скучной Евиной жизни, но в четверг, в самый разгар рабочего дня ее вдруг посетило "предчувствие снега". Это было очень убедительное предчувствие, когда воздух словно сгущается, небо начинает давить не только сверху на голову, но и на нервы и ощущение чего-то неотвратимого становиться физически ощутимым. И ладно бы это происходило с Евой поздней осень, как сейчас, когда снега даже хочется, но первый раз это чувство накрыло ее в середине мая. В тот теплый солнечный день она первый раз проснулась с таким странным чувством и в тот памятный день она познакомилась с Феликсом. С тех пор это ощущение снега, несмотря на всю его абсурдность, всегда предшествовало его появлению. "Только не Феликс!
– взмолилась она мысленно, - Пусть просто будет снег!" И на всякий случай открыла прогноз погоды. Солнечно. Без осадков.
Она даже отключила на всякий случай телефон - ну, не припрется же он без звонка! Но он пришел именно так. Без звонка. И с цветами. Приторно великолепный Феликс с приторно пахнущими цветами. Он стоял в фойе их большого здания с огромным количеством офисов в конце рабочего дня, и каждая проходящая мимо него девушка тайно завидовала той, которую поджидал этот принц с голливудской улыбкой и ямочками на щеках. То есть Еве. И, конечно, весь ее небольшой коллектив его видел. К счастью, Ева вышла последней.
– Ну, конечно!
– сказала она в сердцах вместо приветствия, - А я так надеялась, что это будет просто снег.
– Я тоже рад тебя видеть, - сказал он и наклонившись поцеловал её в щеку, - Это тебе!
Он вручил ей самые нежные и свежие розы, которые ей только приходилось держать в руках после его прошлого букета. И они пахли. Не нужно было даже наклоняться к ним и принюхиваться. Сколько раз Ева ходила по цветочным магазинам, но розы в них лишь слегка источали тонкий аромат - эти же благоухали как сумасшедшие.
– Я надеюсь, ты не откажешься со мной поужинать?
– сказал он, открывая перед ней входную дверь.
– Какая самоуверенность!
– возмутилась Ева, - А если я неподобающе одета?
– Ты в любом наряде выглядишь великолепно, - сказал он, обворожительно улыбнувшись, - Я заказал столик, и это совсем недалеко.
С длинными белокурыми волосами, в безукоризненно сидевшем на нем костюме он был хорош как никогда. Наверно, Ева выглядела рядом с ним серой мышкой. Но будь на ней сейчас кримпленовая юбка, растянутая бабушкина кофта и очки в роговой оправе - ей было бы все равно. Вся его магическая эльфийская внешность почему-то не оказывала на нее никакого впечатления. Конечно, она понимала, что он хорош, даже очень хорош, но от его удушливой сексуальности ее тошнило. А может это от его букетов? Но думать об этом уже было некогда -
цветы поставили в вазу, на небольшом столике у окна в изящном подсвечнике зажгли свечу, а сидящие где-то в глубине зала на небольшом возвышении, изображающим сцену, музыканты уже наигрывали что-то вечное и романтичное.– Мы что-то отмечаем?
– спросила Ева, рассматривая подозрительное меню без цен.
– Да, и я рад, что ты согласилась составить мне компанию, - улыбнулся он, - Странно было бы отмечать полгода нашего знакомства без тебя.
– Странно вообще это отмечать, - возмутилась Ева, - Мы даже не пара.
– Да, мы не вместе, но мы и не врозь, - заметил он, - а день нашего знакомства не станет от этого другой датой, поэтому давай просто за него выпьем!
И шампанское в ее бокале приятно щекотало лицо мелкими брызгами, когда Ева сделала первый глоток.
– Мы врозь, Феликс, - наконец ответила она, поставив бокал и тяжело вздохнув, - И, я, наверно, буду салат. Какой-нибудь, все равно какой салат.
Она закрыла и отложила на край стола совершенно неинтересное ей меню.
– Хорошо. Я его уже заказал, - сказал он просто, - Но ты не права. У тебя же никого нет кроме меня. Я даже не стал звонить.
– Ты бы даже не смог мне позвонить, потому что у меня отключен телефон - сказала она гордо и полезла в сумку.
– Тем не менее я и не звонил.
Телефон мелодично брякнул включаясь. Ни одного пропущенного звонка. Одно сообщение с рекламой. Феликс улыбнулся скорее мягко и сочувственно, чем торжествующе.
– Ты просто слишком самоуверен, - все еще злилась Ева, - И у меня уже кое-кто есть.
– Правда? Как интересно, - он нагнулся к ней через стол, всем своим видом показывая, что готов внимательно слушать.
– Да, он... он один из партнеров нашего директора, - сказала Ева гордо.
– Правда? Как интересно, - повторил Феликс, - И чем он занимается? Где он живет? Как его зовут, наконец?
– Его зовут Ваня, - неуверенно ответила Ева, - Или Вася.
Она совершенно не умела врать. Феликс засмеялся.
– Не уверена?
– Нет, - она схватила бокал и сделала еще один глоток. Ей не было неловко, просто ее раздражало, что у нее, правда, никого нет. Кроме Феликса.
– Скажи, а вот что я знаю о тебе?
– возмутилась она, - Имя? Если оно, конечно, настоящее. А где ты работаешь? Чем ты занимаешься?
– И это, и где я живу, и что я ем на завтрак, - все ты прекрасно обо мне знаешь. И имя у меня настоящее, - парировал Феликс.
К счастью, принесли салат, и она воспользовалась этой паузой, чтобы не отвечать. Она действительно знала, что он ест на завтрак. Хлопья, залитые молоком. Тогда она считала его нетрадиционной ориентации и не боялась у него ночевать. Тогда ей было с ним легко и весело. Но однажды встретив их вместе на улице, добрая коллега по работе открыла ей глаза и на его ориентацию, и на его заработки. И все испортила. Она узнала, что хвост девушек, с которыми он был замечен, тянулся за ним как за японским петухом онагадори, имеющим самый длинный в мире хвост. О том, что он работает моделью Ева, правда, знала, но вот про то, что входит в десятку самых высокооплачиваемых моделей мира тоже выяснила тогда же. И приуныла. Под свои невеселые воспоминания она остервенело ковыряла салат. Салат а ля Цезарь. И вроде было в том салате всё именно так, как она любит - зеленый салат, помидоры, курица, сухарики и соус - но салат был отвратительным. Соуса слишком много и он невыносимо вонял рыбой, сухари такие, словно они засохли естественным путем, старые и безвкусные, салат горький, помидоры вялые. Она поковырялась и отставила тарелку. Феликс на свою тарелку даже не взглянул. Внимательно и немного грустно он смотрел, как Ева срывает свое недовольство на еде. Неожиданно, совсем рядом с ними зазвучала музыка - это музыканты поднялись и пошли по залу. Они не спеша подошли к их столику, и Ева не на шутку напряглась. Этот ресторан пользовался недоброй славой самого романтичного места в городе, и парни здесь часто заказывали столики, чтобы сделать предложение своей избраннице. Но музыканты прошли дальше, и Ева облегченно вздохнула. Феликс заметил ее вздох.