Элемента.L
Шрифт:
В пятницу Шейн сообщил, что в Эмске у него осталось много работы, которая была прервана для поездки в Сосновку, поэтому он вынужден вернуться и оставить Дэна на данном этапе работы здесь одного. В-общем, как и раньше. Обычная в их проекте рабочая ситуация. Дэн тоже собрался на эти выходные домой. Ему нужно было встретиться с загадочной девушкой по имени Ева, а еще он хотел больше узнать и о болезни, и о дочери Шейна. Он позвонил родителям, что будет в пятницу на ужин. Предупредил Екатерину Петровну, что вернется в понедельник. Даже купил на станции два билета - себе и Виленовичу. Они с Шейном даже доехали на поезде до соседней станции, а потом распрощались и "испарились" каждый по своим делам.
С родителями он
В этот раз Дэн депортировался сразу в свою комнату. До ужина, который в его честь перенесли на восемь часов, он еще успевал принять душ и переодеться. Поэтому в этот раз в столовую он спустился чинно по парадной лестнице со второго этажа.
Свои все были в сборе. Особенно он обрадовался Альке, на разговор с которой он сильно надеялся. Какой бы вздорной она не была, но в своей области она была хорошим специалистом, и именно по ее области он и хотел с ней поговорить.
– Всем добрый вечер!
– сказал он уже в дверях столовой.
– Добрый!
– сказал еще колдовавший над чем-то на кухне отец.
– Сынок!
– обняла Дэна, искренне обрадовавшись его появлению мать.
Алька косо посмотрела на него со своего места из-за стола, удостоив его только этим взглядом и не более.
На ужин был любимый мамин теплый салат с морепродуктами. Отец Дэна довел его рецепт, по общему мнению, до совершенства. И, если бы не возражения отца, мама ела бы его каждый день. Салат уже стоял на столе. Из-за барной стойки Герман аккуратно вынес и подал жене бокал с Маргаритой. Остальные пили вино. Вот, собственно, и все меню, но по их многолетнему опыту семейных застолий - этого было более чем достаточно. Так уж было заведено в их семье - обязательно собираться на пятничный ужин, делиться новостями и просто общаться. К сожалению, в последнее время собираться каждую пятницу удавалось редко. Дети выросли, у каждого были свои дела. Но сегодня наконец-то все снова собрались, и София была счастлива.
Салат был, как обычно, великолепен! Честно говоря, Дэн был рад оказаться дома. Вечер удался. Хоть и говорили в-основном о работе, причем каждый о своей, но темы эти были всем близки и понятны, поэтому слушали друг друга с удовольствием, много шутили и смеялись. Дэн рассказал о своих успехах, и хоть у него так и чесался язык спросить о дочери Шейна и Бирюзовой чуме, он побоялся, что испортит отцу настроение одним только упоминанием имени своего боса, поэтому промолчал. В конце концов, у него есть еще два выходных, чтобы провентилировать эту тему.
После ужина Дэн нашел Альку в её комнате, которая находилась почти рядом с комнатой Дэна. Как бы ни был приятен вечер с родителями, но она не собиралась заканчивать день в постели с книжкой. Когда пришел Дэн, она уже заканчивала макияж,
видимо, чтобы отправиться с друзьями в клуб.– Скажи, ты знаешь, что такое Бирюзовая чума?
– начал Дэн без предисловий.
– Это та, которой болеют Азуры? - спросила она, не поворачиваясь от зеркала.
– Да, от которой они умирают, - уточнил брат.
– Я знаю, но тебе-то оно зачем?
Алька красила ресницы, смешно открывая рот.
– А обязательно так растягивать рот, чтобы накрасить глаза?
– спросил он, усаживаясь, напротив.
– Обязательно!
– огрызнулась она, - Давай говори за чем пришел и вали!
– Я уже сказал, - невозмутимо ответил Дэн.
– С чего вдруг интерес к теме, которая тебя вообще не касается?
– Меня касается. Ты знаешь, что у Шейна есть дочь?
– Да, Виолетта, кажется, - всё так же, не отрываясь от зеркала говорила Алька.
– Виктория, - поправил ее Дэн.
– Тебе то что до нее? Она живет где-то в Италии. Шейн приводил ее как-то в институт. Такая же бледная трепонема, как и все азуры, только с голубыми волосами.
– Как Мальвина что ли?
– уточнил Дэн.
– Кто?
– повернулась к нему, наконец, сестра, - Скорее уж как Хацунэ Мику.
– Кто!?
– не понял ни буквы Дэн.
– Хацунэ Мику - почти по слогам повторила девушка, - японская певица вообще-то.
Дэн мысленно уже взывал изо всех сил к Лулу. Не хватало еще перед собственной сестрой предстать идиотом.
"…японская виртуальная певица...технология семплирования голоса живой певицы ... имя выбрано путём сочетания слов хацу (яп. ?, первый), нэ (яп. ?, звук) и Мику (яп. ?, будущее)... основой для «голоса» Мику Хацунэ стал голос японской сэйю Саки Фудзита... 16 лет, при росте 1 м 58 см она весит 42 кг... основным цветом её волос является бирюзовый или аквамарин... лук-порей является её отличительным атрибутом..."
Из всей этой тарабарщины он не понял ни слова, но суть всё же ухватил.
– А, мультяшная японская певица, - выдал он с видом знатока, делая упор на слово "мультяшная" и подумал, что только бы Алька по ее атрибуты ничего не сказала. Он так и не понял, причём там лук-порей.
– Да, мультяшная, - равнодушно повторила девушка и встав из-за стола, ушла к шкафу, снова повернувшись к брату спиной.
– А почему у дочери Шейна такие волосы?
– спросил он опрометчиво.
– Ну, наверно, потому что она больна Бирюзовой чумой - всё же посмотрела на него Алька как на идиота.
– Ты не могла бы присесть и рассказать мне все что ты об этом знаешь?
– разозлился Дэн.
– Меня, признаться, достало разговаривать с твоей жопой.
– Меня, признаться вообще с тобой разговаривать достало, - огрызнулась она, но тем не менее села на стул напротив него, демонстративно закинув ногу на ногу и сложив на груди руки, - Спрашивай!
– Почему волосы становятся голубыми?
– сухо спросил Дэн, не обращая вниманиея ни на ее тон, ни на ее позу.
– Потому что при разрушении клеток крови освобождается большое количество кобальта, который и придает волосам странный цвет. Чем сильнее болезнь - тем ярче волосы. Причины возникновения неизвестны, - несмотря на нежелание вроде как разговаривать продолжала уже без наводящих вопросов Алька, - И как это остановить тоже неизвестно. Известны только симптомы. Когда мембрана эритроцитов внезапно разрушается, в кровь из разрушенного кобальтоглобина поступает злополучный свободный кобальт, который не просто придает окраску волосам, ногтям, коже, но, циркулируя в крови, отравляет организм в целом. Каждый очередной приступ этой Бирюзовой чумы приносит больному невыносимые страдания. Лихорадка, тошнота, головная боль, боль во всех суставах и мышцах. В-общем, приятного мало.