Эльф из Преисподней. Том 3

Как и в остальных случаях, давала о себе знать потрясающая живучесть пикси. Представитель иной расы уже покрылся бы жуткой сыпью и мучился от чесотки, которая въедалась бы всё глубже в его внутренности, сводя с ума. Но фею проклятие не брало совершенно.

Зиккурат был сложен из циклопических, скверно обработанных блоков, кое-как притёртых друг к другу. Ступени лестницы, начинавшейся у его подножия, были разной высоты. Вонь, которую источали гран-инкастоды, тоже не способствовала хорошему настроению. И это если забыть о том, что меня собирались принести в жертву владыке измерения, которая бы никогда об этом даже не узнала.

Во всём этом положении более всего меня бесила нарочитая, торжественная медлительность, с которой действовали уродцы. Они выдавливали из себя хриплые речитативы, размахивая факелами в нелепом танце. Что это должно символизировать, я так и не понял… Да, в общем-то, меня это и не заботило. Главное, что гран-инкастоды были достаточно тупы и достаточно фанатичны (неожиданное сочетание, не правда ли?), чтобы я мог воспользоваться ими.

Лишь это и спасение Лютиэны имело значение.

На пути к крытой вершине пролегало штук пять площадок, и на каждой процессия останавливалась, чтобы тройка самых старых и мерзких жрецов напомнила своей пастве неведомые постулаты. Публика заходилась от восторга, особенно когда жрецы указывали на нас; сотни взоров, наполненных недобрым предвкушением, ощупывали меня, пикси и суккубу, как будто мы были селёдками, выставленными на базаре в рыбный день.

Меня их кровожадные планы не пугали. Твари не догадались даже отобрать у Верилии кинжалы, куда уж им убить полноценного высшего демона? Я лишь опасался, что обычаи уродов предусматривали раздельное жертвоприношение. Мысль о том, что пока мы плетёмся посреди горстки полуживотных, где-то наверху корчится сестра, пронзённая наполовину истлевшим кинжалом, приводила меня в тихое бешенство.

Пока тихое.

Но если эти сволочи не поторопятся, я тут камня на камне не оставлю. И фигурально, и буквально.

К счастью, даже скверно устроенные ритуалы жертвоприношений имеют кульминацию. Разве что в нашем случае кульминация уже была в процессе.

Это я понял, когда мы добрались до вершины и остановились у каменных дверей. За ними раздался истошный крик, переходящий в визг.

Мужской крик.

— Ага, Симс, — опознала Верилия, — Кранты ему.

Суккуба не проявила ни малейшей печали по этому поводу. В иной ситуации её восхитительный эгоизм и отсутствие какой-либо эмпатии заинтриговали бы меня, но сейчас передо мной стояла задача поважнее.

А уж потом можно будет разобраться с тем, как заполучить её в качестве любопытного инструмента.

С протяжным скрипом двери распахнулись. В нос ударил запах затхлости и крови. Приятное сочетание, если учесть, с чем ему приходилось воевать до этого.

Головная часть процессии (старшие жрецы, заведовавшие самым интересным) потянулась внутрь. Наша компания последовала за ними. И если Верилию твари подгоняли тычками и злобными оскалами, то я устремился в зиккурат, едва не обогнав верховного жреца.

Огромный зал был освещён тускло горящими факелами. На его стенах плясали мрачные тени, но не мрачнее остального Рима-Порта. Главным в зале были не они и даже не массивный жертвенный алтарь, на котором развалились остатки туши какого-то дьявола, бывшего напарника Верилии.

Главным было то, что Лютиэна оказалась тут же, живая и относительно невредимая. Да, её конечности связали, а в рот сестре запихнули отвратительный кляп. Однако она дышала и чувствовала — и при моём появлении она почувствовала облегчение, которое тут же сменилось страхом.

Вероятно, страхом за меня.

Я подмигнул ей, приободряя. Лютиэна и без того пережила за последнее время много плохого. Капелька оптимизма ей совсем не повредит.

У дальней стены высилась фигурная каменная арка, сильно выделяющаяся на фоне окружающего её грубого убожества. Её покрывали резные символы, налитые пронзительным голубым светом. Центр арки, где, как предполагалось, должен развернуться портал, пустовал, демонстрируя стену зиккурата. У её подножия лежали два истерзанных до неузнаваемости тела — остатки команды, собранной суккубой. Извлечённые из трупов органы складывались на полу в вычурную фигуру, в которой я не ощущал ни капли магии.

Хотя… Что взять с безумных шарлатанов? Тем более что их вывела тысячелетняя селекция, утверждённая мировым проклятием.

— Почему портал не открыт? — осведомился я у Верилии.

— Нужно активировать его сигилом, — сказала она и прибавила, заметив мой взгляд, — Сигил у меня. Это займёт не больше пяти секунд. Если ты как-нибудь отвлечёшь их…

Ага. Отвлечь ораву культистов, которые вознамерились нарисовать картину нашими кишками. Легче лёгкого.

Я начал с малого: призвал меч света и разрубил парочку гран-инкастодов, которые стояли ко мне слишком близко. На стену брызнула смоляная кровь.

Мой поступок вызвал в зале определённое… оживление. Твари растерянно заметались, словно сопротивление жертвы, не желавшей быть убитой во славу какой-то там тётки — это нечто неожиданное. Так что я без особых помех прикончил ещё троих.

А потом стало сложнее.

Дженни рванула к Лютиэне, Верилия помчалась к арке, на ходу копошась в сумке и отбиваясь хвостом от наиболее ретивых дьяволов. Я же остался наедине с озлобленной толпой, которая пришла в себя и сильно разозлилась, завидев божественное проявление.

Взмах, другой, третий — уроды держали дистанцию. В отличие от своих материковых родичей, погибать в самоубийственных атаках они не спешили. Большого преимущества их осторожность мне не дала.

Потому что огненный меч погас. Осколок ангела отдал мне всю энергию и задрожал в конвульсиях.

Боль была дикая. Меня затрясло, и я едва увернулся от выпада верховного жреца. Кое-как сконцентрировался на нём волей — и выродка увлекло прочь от меня, впечатало в стену вслед за его одеждой.

Воля соскальзывала с дьяволов, как вода с покрытых жиром перьев. Однако это не означало, что я не могу их убивать.

Лишь то, что делать это тяжелее обычного.

Волей я вырвал алтарь с пола, крутанул им вокруг себя, собирая кровавую жатву. Захрустели кости, зал наполнили предсмертные крики. В мгновение ока враги вокруг меня закончились.

Обеспокоенные твари, оставшиеся снаружи, ломанулись в зал — я швырнул в них алтарь. Тот закрутился и, раздавив не меньше пары десятков дьяволов, покатился по лестнице. За ним осталась полоса из раздавленного мяса и раздробленных костей.