Эльф из Преисподней

— Деревня…

И хотя Пётр извинился за поведение брата, было заметно, что и он не одобряет всех этих заигрываний с духами, домовыми и прочей нечистью. Я тоже не одобрял, сказать по правде. Чем склонять мелкую сошку к сотрудничеству, проще было её принудить.

Жаль, что с пикси это золотое правило не работало.

Погасили огни. Я лежал в постели и слушал, как раздеваются соседи. Не то от большой скромности, не то по велению приличий дворянчики не пожелали обнажаться при свете.

Или не захотел один Виктор? Уж больно часто косился на него Пётр, ожидая подтверждения, прежде чем действовать.

Какие бы секреты ни окружали двух аристократов, рано или поздно они выплывут наружу. Такова была суть тайного — становиться явным.

А пока я позволил телу уплыть в царство сна.

Из которого его грубо выдернули, начав топтаться по лицу.

Глава 12

Несмотря на присущее мне милосердие, я оставался демоном. Ни один демон не позволил бы устроить на своём лице танцы, в этом можете быть уверены!

Посему, едва меня выдернуло из безбрежной черноты, я спихнул назойливого плясуна — применив при этом, может быть, капельку больше силы, чем требовалось.

Раздался громкий шлепок, с которым чьё-то тельце встретилось с твёрдым препятствием.

Я открыл глаза и посмотрел на Дженни, которую размазало по стене. Видок у феи был тот ещё: раскинув конечности в разные стороны, с трепещущими крыльями, она напоминала раздавленного жука.

Очень злого раздавленного жука.

Кое-как отлепившись от стены, пикси погрозила мне кулачком. Слова пузырились в ней, рвались вперёд очереди — и застряли у горла. В итоге получилось что-то вроде:

— Увалень! Драка! Псих!

Это ещё нужно расставить.

— Чего дерёшься, увалень?! С ума сошёл, что ли? — наконец выплюнула Дженни.

— Кое-кто обещал, что не будет привлекать внимание. Это плохо вяжется с твоими воплями… или танцами.

Я обернулся взглянуть на блюдце. Предполагалось, что у пикси окажется достаточно ума, чтобы не выпивать его зараз. Но нет, оно пустовало. Результат был закономерен.

Раскрасневшаяся Дженни на замечала, как опасно низко сползла тряпка с её груди. По правде говоря, ткань уже не скрывала ничего, что стоило бы скрыть, чтобы не выходить за рамки приличий.

Когда я щекотал Дженни, то мельком подумал, что пропорции у неё весьма достойны — для её низкого роста, разумеется. К тому же природа наградила всех пикси подтянутыми телами — видимо, чтобы уставшие от их выходок разумные могли хотя бы полюбоваться на прекрасные формы.

— Я рискую жизнью, чтобы доставить хозяину ценнейшие сведения, а он… а он преспокойно игнорирует меня, притворяясь, что спит! Даже когда я поорала тебе в ухо! Даже когда я… — Тут фея запнулась, пунцовея в лунном свете, — Кто виноват, что тебя не добудишься, пока не потопчешься на твоём носу как следует?

Я прислушался, подозревая, что демарш Дженни мог разбудить тех, кому слушать и видеть её не полагалось. Однако всё, что удалось расслышать, кроме затруднённого, сбившегося дыхания феи, был богатырский храп Петра. Видимо, потому не пробудился и Виктор, привычный к руладам младшего брата.

— Однако никакой риск для жизни не помешал тебе остановиться, чтобы выхлебать всю воду.

— Я перенервничала! Вот и решила, что надо бы успокоиться, прежде чем будить тебя…

Я приподнялся на локтях, согнул горкой колени — пикси юркнула к ним. Улеглась, опершись спиной о вздыбленное одеяло, вытянула ко мне изящные ножки, демонстрируя голые пятки. Поправить повязку на груди она и не удосужилась, и один её край доставал до пупка.

Ещё бы.

Она же была мертвецки пьяна.

Поймав мой взгляд, Дженни захихикала и накрыла ладонью обе округлости. На стыдливость походило мало — больше смахивало на кокетство. Хотя бы потому, что самое главное по-прежнему выступало меж расставленных пальцев. И, кажется, она поглаживала себя.

— Что, я красивая? Да, я красивая! И только попробуй отрицать…

Мысли у феи явно потекли не в том направлении.

— Будь ты раз в пятнадцать больше, я бы согласился, — признал я, — Но сейчас ты как изящная статуэтка. Смотреть можно, но к делу не приспособить.

— Да, я изящная… — Пикси выпятила грудь, позабыв обо всех приличиях. Лукаво пригладила волосы, разметавшиеся после удара об стену. Потом нахмурилась

— Приспособить к делу? Неужели ты… хочешь изменить юной госпоже?!

— Боюсь, если бы ты могла увеличивать свой рост, это ты бросилась бы на меня сейчас. Не наоборот, — вздохнул я.

— Я? С тобой? Ха! Трижды ха! Даже вот так: ха-ха-ха! Много о себе возомнил, мальчик, — вскинулась фея.

Но её затуманенный взор продолжал изучать моё лицо. Дженни облизнула нижнюю губу. Даже через одеяло я чувствовал жар, исходивший от пикси. Она здорово перегрелась.

— Нет, по своей воле я бы никогда… — прошептала она, опуская ладонь с груди на живот призывным движением, — Но если бы, если бы мой хозяин приказал… приказал бы мне, мне бы не оставалось ничего иного, кроме как подчиниться… Против воли, терзаясь виной к юной госпоже… повиноваться, ублажая хозяина…

Я был более чем уверен, что если бы дошло до такого, то Дженни нашла бы сотню поводов отказаться — для моих наилучших интересов, разумеется. Но пьяная пикси контролировала природные позывы ещё хуже, чем трезвая.

Ладонь Дженни скользнула под набедренную повязку. Пикси бесстыже выставила крутое бедро, томно свела колени. На упругом животике поблёскивали крошечные капли пота.

— Сними кольцо, — попросила она, — которое перевоплощения. Да, так будет… лучше. Эльфийский облик идёт тебе куда больше…

Её глаза затянуло поволокой. Она завертелась, устраиваясь поудобнее; похоти, что клубилась у её крошечного тельца, хватило бы на пару взрослых людей. Впитывая её, я почувствовал, что вскоре сам поддамся моменту. Но как ни горько было признавать, Джении слабо подходила на роль партнёра.

В голове крутилась пара сценариев, как приспособить малый рост пикси под меня, но ни один не выглядел по-настоящему привлекательным. Посему я отбросил эти размышления и слегка пихнул Дженни в спину коленом.

Позволять ей развлекаться за мой счёт без возможности самому поучаствовать в утехах я не намеревался.

Фея негодующе зашипела. Вытащила ладонь из-под набедренной повязки и безо всякого смущения вытерла об одеяло. Я обхватил её за талию и стал припоминать, где стоит бутылка с водой. Вроде бы… под столом, рядом с книжкой-подпоркой.