Эльф из Преисподней

— Я хочу жить! — выпалила Эллеферия, — Хочу! Хочу! Хочу!

Она отняла лицо от ладоней и взглянула на нас. В её глазах появился лихорадочный блеск.

— Мсье, поверьте в меня, пожалуйста! Поверьте в перемены!

— Нет ничего, что люди жаждали бы с такой силой и приносили бы в жертву с такой лёгкостью, как перемены, — пожал плечами я, — Ты сделала плохую ставку.

Пётр меж тем колебался.

— Не знаю… Ты ведь француженка. Раньше мы воевали — и не в последнюю очередь из-за вашей революции…

Девушка перестала плакать, и уголки её рта потянулись вверх в неуверенной улыбке.

— А что, если… я освобожу вас?

— Если бы ты могла спастись, то сделала бы это давно, — возразил я.

— Одна я не могу! Я даже не знаю, как здесь оказалась и кто меня запер. Но с вами как последователями я могу найти путь к свободе, свершить перемену!

— Кем бы ты ни была раньше, сейчас ты мертва, — напомнил я.

— Что мертво, то в вечности пребудет, — заявила Эллеферия и вскочила на ноги, — Пусть я мертва, я — бессмертна!

В этом и заключалась проблема большей части богов. Они были сумасшедшими, как мартовские зайцы, и до кучи к тому же кипели от самоуверенности.

Однако она действительно могла оказаться ключом, что отпер бы замок этого плана. Теперь я был убеждён, что это по её вине кусок реальности откололся от Земли; мы попали в темницу, которую сотворил некто невообразимо могущественный.

И меня закинул сюда кто-то, кто знал о её существовании. Но не тот, кто построил — о, для сущности его уровня силы такие фокусы были бы чересчур мелкими.

— На меня можешь не рассчитывать, — сказал я, — мой максимум — признать твоё существование.

— Уже хорошо, — кивнула пришедшая в себя девушка и повернулась к Петру. Тот почесал затылок, похоже, слабо представляя, как оказался в такой ситуации.

— Я не особо религиозен, если честно, — признался он, — и в России не привечают богов, кроме Иешуа.

— Я не потребую ни ритуалов, ни молитв, — подступила к нему девушка, оказавшись в опасной близости.

Хоть вырез её не был глубок, благодаря тому, что Эллеферия была на пару голов ниже Петра и тот, в сущности, нависал над ней осадной башней, открывалось соседу многое. Он сглотнул и пробормотал:

— А что будет нужно?

— Помнить обо мне, — обольстительно улыбнулась богиня, — думать обо мне иногда. Знать, что я рядом. Чувствовать меня в той свободе, которой ты обладаешь, ощущать моё присутствие…

Голос её упал до мягкого шёпота, от которого по спине побежали мурашки даже у меня. У бедного Петра же не оставалось ни шанса.

— Х-хорошо. Я верю тебе… в тебя.

— Чудесно! — Эллеферия от избытка чувств подпрыгнула, и краешек её причёски на миг утонул в челюсти Белавина-младшего, — У меня целых два последователя!

Я кашлянул, но богиня не обратила на это внимания. Увы, как и все боги, она обладала поразительной избирательностью мышления. Без этого в их деле никак.

— Милый мой Пётр, справа от кафедры валяется брошка, подбери её и прикрепи к костюму, чтобы не потерять. Это очень ценная вещь!

Покопавшись немного, дворянин с сомнением воззрился на малахитовое украшение в форме треугольника. Закрепил на задней стороне обшлага, чтобы не бросалось в глаза.

Ах вот где она прячется. Теперь при желании я смогу избавиться от назойливой дурочки. Растоптать последнее пристанище — и дух её развоплотится, словно никогда его и не было.

Эллеферия поёжилась, словно угадала мои мысли; с подозрением покосилась на меня. Я послал ей обаятельную улыбку. Пока что её полезность определялась тем, способна ли она и вправду вытащить нас отсюда. Если да, можно будет оставить её в темнице, не убивая.

Само собой, тащить её на Землю я не собирался. От богов и без того сплошные неприятности. А от мёртвых богов, на убийство и пленение которых положила столько сил могущественная сущность, тем более!

— Злой рок, коий виноват в моей судьбе, будет повержен, я знаю!

На воодушевлённую богиню было приятно смотреть, в этом я мог себе признаться. Возможно, будь она во плоти, её ценность возросла бы многократно. Даже богам не чужды нехитрые радости плоти.

На этот раз Эллеферия косилась на меня куда дольше. Я подмигнул ей. Не оправдываться же мне за, в сущности, естественные порывы молодого тела?

— Кой, — сказал вдруг Пётр. Девушка вскинула брови.

— Что?

— Рок, кой виноват в твоей судьбе, — повторил Пётр, — Не прибегай к высокопарности в языке, которым не до конца владеешь.

Эллеферия обиженно надулась и скрестила руки на груди.

— Нельзя публично поправлять свою богиню! Сейчас мы одни, но перед паствой такое не должно повториться.

— Не волнуйся, наличие паствы тебе не грозит, — утешил я девушку, и она накинулась на меня с кулачками. К несчастью для неё, они оставались бесплотными.

А может, и к счастью. Я бы не постеснялся ответить. Или, к примеру, поцеловать её в качестве компенсации за ущерб.

На площадь ворвался густой туман, раскинулся хваткими щупальцами по улицам. Его языки облизывали развалины, отчего очертания их расползались вдалеке. Звуки наших шагов тонули в этой хмари, что утешало; но точно так же они могли скрадывать поступь наших врагов. И это беспокоило.

Вела нас Эллеферия, объяснив, что чувствует выход на вершине одного холма. Неужели того самого, с которого начался наш путь?

Лёгкость разгадки раздражала. Но справился бы я сам? Я не ощущал прохода в том направлении; я вообще ничего не ощущал, кроме тошнотворного божественного вмешательства, перекроившего здешнюю реальность.

По сравнению с этим запах, исходивший от Эллеферии, казался мягким и нежным. Смерть пошла ей на пользу.

Без приключений мы добрались до подножия холма, а вот забраться по нему без помех нам не дали.

Туманными призраками вынырнула из хмари пятёрка солдат. Пётр закричал заклятье, и из рук его вырвались огненные змеи, испепелили двоих, прежде чем они пошевелились. Затем, вырвавшись из-под контроля дворянина, они отрастили крылья и устремились прочь.

Я вжался в землю, над ухом испуганно завопила богиня. Свист мелких быстрых зарядов над головой, паника в голосах мертвецов.

— У них маг, повторяю…

Дотянувшись до говоруна, я слегка подтолкнул его волей. Ничего особенного — лёгкий порыв ветра. Но и мою цель, и его союзников подняло в воздух ураганом, швырнуло на землю.