Эльф из Преисподней

А я задумался.

Неужели Дженни обнаружила вход и полезла туда, не доложив мне? Судя по недовольству Аркариса, взломщика не поймали. Значит, либо её стёрло в порошок, либо она ускользнула. Рано или поздно правда всплывёт.

Первым уроком сегодня было чернокнижие. Пришлось поблуждать в поисках кабинета.

Славной науке общения с дьяволами отвели запылённую коморку, которую как раз пыталась привести в надлежащий вид Кристина. Я встал в дверях, наблюдая за тем, как она оттирает пятно копоти с пола; конкретнее — меня заинтересовала её поза.

Аппетитно выпяченный зад — это всегда хорошо, пусть его появление вызвано такой приземлённой причиной, как уборка.

Но всё же тратить время на разглядывание женских прелестей в учебное время было ошибкой. Плоды познания достаются усердным!

С хозяйским видом я направился к столу, на котором кучей были свалены принадлежности для ритуалов. Зоркий глаз отметил, что качество компонентов было куда хуже, чем в лаборатории Нани. Всё-таки он посвятил себя делу целиком, без остатка.

Глупо требовать такой же отдачи от завхозов академии, ведь чернокнижие в империи было не в почёте.

Услышав, что она не одна, наставница разогнулась, вытерла набежавший на лицо пот.

— Кошмарное состояние у этого местечка, — отметил я.

— Кабинетом не пользовались уже очень давно, да и я, признаю, сюда не заглядывала. Чем тут занимались раньше, понятия не имею. Мне его списали, когда узнали, что у меня наконец появился личный ученик.

Личный ученик звучало как-то не так. С намёком звучало. А я не любил, когда ко мне относились по-собственнически.

— Ну, продолжайте убираться, а я тут пока кого-нибудь призову.

— Никаких призывов! Перед этим нужно изучить теорию. Разновидностей дьяволов тысячи, и всех их объединяет одно: неизбывное желание обмануть человека и овладеть им. Это тебе надо запомнить первее всего: никогда не доверяй дьяволу. Никогда не соглашайся на сделки с ними. Веди с ними беседу с позиции силы и не выказывай слабости.

Кристина попыталась принять учительскую позу, но замызганная одежда уборщицы портила всё впечатление. Похоже, она и сама сообразила, что так дело не пойдёт. Оглядев себя, наставница тяжко вздохнула и сказала:

— Мне надо переодеться. Пока почитай эту книжку, — вытащив из кучи хлама потрёпанный томик, она сунула его мне, — здесь рассказывается о классификации среди дьяволов. И не пробуй ничего сам! Это крайне опасно. Ты даже не представляешь, что может сделать с неподготовленным разумом выходец из Запределья.

Действительно, я не представлял. Однако едва ли дьяволы могли обскакать по выдумке высшего демона Эфирия.

Я прошёлся взглядом по случайному развороту. Да уж, предполагаемые сородичи и близко не напоминали благородных демонов Эфирия.

Прежде всего, у них были материальные тела. И какие! Сплошь шипастые, рогатые, покрытые пошло блестящей чешуёй. А уж эти пасти, забитые до отказа острейшими клыками!

Таким на Мундосе любили промышлять импы. Лепили из захваченной ими плоти причудливых монстриков. Никто из демонов и тем более высших не признался бы в том, что увлекался подобными занятиями. Полнейшая безвкусица.

Я перелистнул страницу и воззрился на изображение краснокожей девушки, призывно ухмылявшейся мне. Длинный узкий язык облизывал пухлые губы, стройную ногу обвивал тонкий хвост. Острые рожки и кожистые крылья довершали эффектный образ.

«Суккуб обыкновенный», — сообщала подпись под иллюстрацией, — «Любимое времяпрепровождение — соблазнение наивных смертных».

А каковы же тогда суккубы необыкновенные?

Изучив оглавление, я открыл нужную страницу. Выдохнул и закрыл книжку.

Необыкновенные (языком трактата: иррегулярные) суккубы были ужасно уродливы.

— И вот ещё что, — продолжила Кристина. Оказывается, она не ушла, — Вчера я видела, как на вас налетел огонь, но в последний момент обогнул место, где вы стояли. И при этом ни ты, ни Пётр не применяли магии. Что ты…

— Родовая магия Белавиных. Наверняка она, — со значением покивал я, — Пётр — не только силач, но и способный маг.

— Его род едва получил потомственное дворянство, где там зародиться технике! — отмахнулась наставница, — А вот насчёт тебя документы темнят. Написано, что ты инкогнито с подозрением на простолюдина. Но ни один простолюдин не показал бы ничего подобного на вступительных экзаменах… и после них. И даже внутренней службе академии не удалось выяснить ничего конкретного. Первое появление тебя и сестры заметили в окрестностях Петергофа. Там, к слову, кто-то вырезал половину местной банды…

Половину? Новость расстроила меня. Я не любил бросать дела на полпути.

А ещё меня расстроило, что под нас копали. Но, если так посмотреть, это же ожидаемо. Кто пустит в престижное заведение тёмную лошадку, о которой ничего неизвестно?

Ладно, ответ ясен: Аркарис и остальное руководство академии. Меня же приняли. Крайне небрежная работа с их стороны. Может, для того и затевались уроки России, чтобы промыть мозги мутным типам и сделать их послушными солдатиками империи?

Что-то я замечтался.

— Клянусь внутренним светом и своим благочестием, что никак не связан с этими убийствами. Вы собираетесь переодеваться?

Кристина с сомнений тряхнула волосами, однако ушла. Я остался один.

В горе хлама завалялась коробочка мелков, и я приступил к начертанию рун.

Знания по демонологии тут не помогали: у меня всё равно не было при себе магопия, чтобы построить полноценную пентаграмму изгна… возвращения. Но я должен был понять, на чём вообще строится земное чернокнижие.

Использующиеся в нём формации отличались от мундосовских — где-то слабо, а кое-где значительно. Особой системы в различиях не проступало. Это стало понятно ещё на этапе сопоставления рун из записей Нани с демонологическими.

Стоявшие передо мной задачи следовало обозначить так:

1. Работала ли демонология на Земле? Временно не проверить.

2. Как использовать чернокнижие для связи с Эфирием? Следовало разобраться, как оно работает.

Кое-какие руны в начертании Нани я помнил — в частности, злосчастный оберег Цеф. Остальное можно было восстановить, используя местные учебники.

Я проглядел парочку. Руны в каждом трактате отличались не только от шедевров эльфа, но и от рун, начертанных в соседнем томике.