Эльфийка и эпидемия безумия

— В какое время Миранадаль Готе покинул вчера театр? — сухо спросил Вэйд без всякого перехода.

— Вскоре после окончания банкета, — подумав, ответил распорядитель.

— Один?

Мужчина замялся и, догадавшись о его затруднениях, напарник уточнил:

— О его связи с графом Нардалом мы знаем. Как и о том, что вчера он ужинал вместе с убитым. Но хотелось бы уточнить кое-какие детали.

Распорядитель изумленно расширил глаза.

— Так это граф его… — недоговорил и опять дернул за ворот рубашки.

Потом поднялся, подошел к графину с водой и дрожащей рукой налил себе в стакан. Выпил практически залпом и вернулся к столу.

— Это одна из версий, — откликнулся на вопрос Вэйд. — Мы и ее отрабатываем. Итак, попрошу вас говорить без утайки. Тем более что моя напарница менталист и уловит ложь. Браслет, насколько вижу, вы не носите.

— Зачем? — даже обрадовался возможности сменить щекотливую тему распорядитель. — Никогда не скрывал того, что думаю. За то и ценят. Или ненавидят. Тут уж не мои проблемы.

Эти слова, похоже, понравились Вэйду, даже взгляд несколько потеплел. Наверное, почувствовал родственную натуру. Сам он тоже редко беспокоился о том, кто и что подумает о его высказываниях.

— Итак, театр господин Готе покинул вместе с графом Нардалом, насколько я понял? — вернулся к обсуждению дела напарник.

— Да. Сразу после того как вернулся экипаж графа, отвозивший его супругу.

— Что можете сказать по поводу графини? Она выглядела раздосадованной тем, что муж уделял внимание господину Готе?

— Как по мне, то ей на это было вообще плевать, — пожал плечами распорядитель. — Графиня прекрасно проводила время в компании своих знакомых из высшего общества. Если не ошибаюсь, то среди них видел и начальника вашего Департамента — господина Бидера. Его жена — хорошая подруга графини.

Вэйд чуть заметно поморщился, и я поняла без слов, почему. Бидер сто процентов пошлет нас куда подальше с нашими требованиями устроить подруге его жены официальный допрос.

— За все время граф и графиня едва перемолвились друг с другом парой фраз, — продолжил делиться наблюдениями распорядитель. — И, как уже говорил, недовольной она не выглядела.

— Ясно. А сам граф? В каком настроении он покинул банкет? Не произошло ли между ним и господином Готе ссоры или размолвки?

— Нет, — опроверг предположения мужчина. — Наоборот, оба выглядели довольными и веселыми.

— У кого-то из коллег убитого были причины его недолюбливать? — перешел к другой версии напарник, и так знающий от меня имя, по крайней мере, одного из недругов Миранадаля. Но видимо, хотел удостовериться, насколько откровенен с нами распорядитель.

— Среди актеров это обычное дело, — пожал плечами мужчина. — Тем, кто добился возможности играть первые роли, всегда завидуют менее удачливые. Да и Миранадаль не отличался деликатностью или добрым нравом. Если хотите знать мое мнение, я бы давно уже погнал его из театра поганой метлой. Вел себя как избалованная девица. Устраивал истерики по поводу и без. Опаздывал на репетиции. Собачился с другими актерами. Так что его почти все недолюбливали. И знали, что здесь Миранадаля держат только из-за покровительства графа. Владелец театра не желал отказываться от щедрых вкладов богатого мецената. А отдуваться приходилось нам.

Похоже, Вэйд остался доволен таким откровенным ответом, потому сходу перешел к особо интересующему нас имени:

— Что можете сказать о Дигоре Миннисе?

— Талантливый актер. Трудолюбивый. Упорный, — коротко охарактеризовал распорядитель. Было понятно, что относится он к молодому человеку с уважением. — Пришел к нам совсем еще мальчишкой. Начинал с того, что полы драил, помогал костюмерам и гримерам. Причем почти все заработанные деньги тратил на обучение театральному мастерству. Просил актеров давать ему уроки. В конце концов, я решил его проверить и понял, что у парня несомненный талант. В общем, свой теперешний статус в труппе он заработал собственным трудом. И лично я считал несправедливым отдавать роль кому — то другому. Но с хозяевами не спорят, — проворчал он.

— Как думаете, мог этот парень настолько разозлиться из-за подобной несправедливости, что пожелал расквитаться с конкурентом? — задал осторожный вопрос напарник.

— Сомневаюсь, — покачал головой распорядитель. — Дигор далеко не дурак. Он понимал, что ему это никак не поможет.

— Ну, почему же? — вкрадчиво возразил Вэйд. — Теперь ведь место в популярном спектакле получит именно Дигор Миннис, не так ли?

— Все равно сомневаюсь, — нахмурился мужчина. — Не такой он человек. Да, может высказать сгоряча что-то нелицеприятное. Даже в драку ввязаться. Но зарезать и изуродовать так, как вы рассказываете… Нет, даже представить такого не могу.

— Что ж, мы побеседуем с господином Миннисом лично по этому поводу, — решил напарник. — Могу я использовать ваш кабинет для допроса персонала?

— Как вам будет угодно, — распорядитель с видимым облегчением покинул кабинет, пообещав прислать к нам Дигора.

— Что думаешь? — спросил Вэйд, когда мужчина вышел.

— Мне кажется, это ложный след, — честно призналась. — Уж слишком очевидно, что заподозрят если не в первую, то во вторую очередь этого парня. Он не мог этого не понимать, даже если бы решился на убийство. Да и вряд ли бы Миранадаль впустил его к себе так просто, не подстраховавшись охраной.

— Может, на то и был расчет, что все сочтут это самым очевидным и потому неправдоподобным, — пожал плечами напарник. — Но, как ни крути, выиграл от смерти Миранадаля Готе именно Дигор Миннис. Теперь заменит его в спектаклях в качестве главной звезды, упрочит свой статус в театре. А убийство Готе лишь подогреет интерес к новой постановке. Публика валом повалит на следующие выступления.

В словах Вэйда был определенный резон, но верить в такую расчетливость талантливого и достойного человека не хотелось. И жизненная история Дигора, поведанная распорядителем, и его игра на сцене заставили проникнуться к нему уважением и симпатией. Но что если он и правда ради достижения своих целей мог пойти на убийство?

Так что, когда перед нами появился красивый молодой человек с выразительными синими глазами и темными волосами, я постаралась не поддаться общему положительному впечатлению. Сосредоточилась на сканирование ауры. В отличие от распорядителя, браслет Дигор носил, и пришлось попросить его снять.

Держался молодой человек уверенно, ничем не выдавая беспокойства. Хотя, когда он снял браслет, стало понятно, что это напускное. Дигор тревожился из-за нашего визита, даже боялся.

Пока Вэйд задавал дежурные вопросы, я пыталась уловить обрывки мыслей и эмоций сидящего перед нами человека. Внезапно, прервав ответ на какой — то мало значащий вопрос, Дигор подался вперед и отчетливо произнес:

— Если вы считаете, что Миранадаля убил я, то это не так. Да, я недолюбливал это существо, которое и мужчиной-то сложно назвать. Презирал. Может, даже ненавидел. Но на моих руках нет его крови. Клянусь вам.

Вэйд смотрел на актера нечитаемым взглядом, пока я торопливо улавливала исходящие от мужчины эмоции. В них было что угодно: негодование, беспокойство, опасение, но не попытка что — то утаить. Дигор не врал нам. О чем я знаком и дала понять Вэйду, когда он бросил на меня вопросительный взгляд. Так что дальнейший допрос проходил в менее напряженной обстановке.