Эльфийка и Орден Чистоты

— Ты знаешь, что пока нельзя, — тихо сказала, вдыхая родной запах и все больше успокаиваясь.

Само присутствие рядом Вэйда дарило ощущение защищенности и наполняло уверенностью, что все будет хорошо. Что вместе мы со всем справимся.

— Я не позволю ему даже волос на твоей голове тронуть, — проговорил он, поглаживая меня по спине. — Скорее, сам умру.

Внутри что-то защемило, а глаза сами собой наполнились слезами.

— Не смей так говорить, — сдавленно произнесла, поднимая на него лицо с уже выкатившимися из глаз первыми слезинками. — О том, что умрешь.

Он осторожно вытер мои слезы и криво усмехнулся.

— Со мной не так легко справиться.

— Знаю. И все-таки предпочту, чтобы ты не рисковал ради меня.

— Вот этого обещать не могу, даже не проси, — он нежно коснулся моих губ, но тут же оторвался. — Не знаю, как ты, но я зверски голоден, — уже прежним резковатым тоном, далеким от сантиментов, объявил он. — А нам тут столько всего аппетитного принесли.

Не дожидаясь ответа, подхватил меня, снял с подоконника и поставил на ноги. Потом потащил за собой к уже сервированному столу. Мне же еще долго кусок в горло не лез. Могла лишь смотреть, как Вэйд уминает принесенные блюда, и чувствовала, что готова просидеть так хоть всю жизнь. Просто смотреть на него, знать, что он всегда рядом.

— Я люблю тебя… — неожиданно вырвалось у меня, и я замерла, с опаской ожидая его реакции.

Вэйд замер, не донеся до рта очередной кусок мяса, потом медленно опустил его на тарелку. Хотел что-то сказать, но я поспешно произнесла: b8d823

— Можешь не говорить ничего. Я не ожидала ответа. Просто хочу, чтобы ты знал.

Несмотря на свои заверения, внутри все равно возникла горечь. Понимала, что безумно хочу услышать ответное признание. Но никогда не дам этого понять. Не стану принуждать его говорить о том, чего он не чувствует на самом деле.

Не глядя больше на Вэйда, приступила к еде. Краем глаза видела, что он так и не вернулся к трапезе, глядя на меня и о чем-то мучительно размышляя. Я буквально физически ощущала исходящее от него напряжение.

— Ленора, — наконец, хрипло произнес он. — Я…

— Говорила же, — стараясь сохранять шутливый тон, прервала его. — Мое признание тебя ни к чему не обязывает.

— Мне просто трудно выражать свои чувства словами, — произнес Вэйд с усилием. — Уж такой уродился. Легче уничтожить кучу врагов, чем раскрыть кому-то то, что происходит внутри. Но ты должна знать, что значишь для меня очень много.

— Приятно слышать, — заставила себя улыбнуться, хотя горечь в душе лишь расползалась. Он так и не сказал, что любит. И от этого так больно, что даже дышать удается с трудом. — Давай не будем больше об этом, — произнесла, отрезая кусочек телятины и отправляя ее в рот. — Лучше обсудим то, что я узнала от Лары. Оказывается, проникнуть в ее комнату ничего не стоит, если знать, к кому обратиться.

Вэйд смотрел странно, явно чувствуя мою скрытую за спокойным тоном боль. Но было бы слишком унизительно, если бы начал сейчас утешать, и я продолжала обсуждать исключительно работу. Постепенно Вэйд тоже втянулся в разговор, и я вздохнула с облегчением. С неловким моментом было покончено.

ГЛАВА 25

Следующие четыре дня подготовка к выставке Кая велась полным ходом. Лара нашла, чем себя занять, а заодно и как обставить менее подозрительно встречи с Лисом. Тот принимал живейшее участие в подготовке, даже выделил для этих целей одно из своих заведений. На первом этаже находилась неплохая ресторация, второй же он велел освободить для выставки.

В нашу славную компанию затесался и Риаган, которого больше привлекало проведение времени с нами, чем участие в мирных переговорах, что уже велись полным ходом. В общем, скучать не приходилось.

Особенного пригляда требовала Лара, что так и норовила улизнуть куда-то с Лисом. Я чувствовала себя строгой и занудной гувернанткой рядом с взбалмошной девицей, порученной ее заботам. И это ощущение было не слишком приятным.

К тому же, все мои старания образумить Лару ни к чему не приводили. С каждым днем взгляд ее, устремленный на Лиса, становился все более восторженным, а крышу сносило напрочь, стоило ему появиться в поле зрения. Не утешал даже тот факт, что оборотень держался в рамках приличий и вроде бы не собирался переводить их отношения в другое русло. Даже в обществе Лары удерживался от привычных для него похабных шуточек и намеков. И все равно я не верила этому развратнику ни на грош. Не захочет он терять шанс пополнить свою коллекцию побед над женщинами таким экзотическим экземпляром.

За кого в этой ситуации однозначно можно было порадоваться, так это за Кая. Эльф все-таки выбил для себя небольшой отпуск, и теперь все свое время посвящал подготовке выставки. Он и так всегда был живчиком, теперь же его энтузиазм возрос на порядок. Заметно было, что Кай по-настоящему счастлив. Сбылась его мечта, о какой грезил долгие годы.

Он пригласил на будущую выставку всех знакомых и коллег, даже матери написал, чтобы прибывала телепортом и поучаствовала в триумфе сына. Выкраивал и время на картину, что должна была стать главным украшением выставки — портрет Лары Ар-Нил. Чтобы не тащить столь высокопоставленную особу в его непритязательную квартиру, выпросил у Лиса одно из помещений и устроил там мастерскую.

Впрочем, оборотень был только рад такому повороту. Получил законную возможность торчать рядом с девушкой во время позирования и развлекать ее разговорами. Вэйд, составляющий мне компанию во время этой пытки, давился смехом при виде того, что получается у горе-художника. Едко комментировал, что едва Лара взглянет на результат, как ее желание помогать продвижению молодого таланта резко поубавится.

В конце концов, Кай, раздраженный до предела, запретил ему вообще подходить к картине, пока он работает. Вэйд, как обычно, хотел его послать и проигнорировать запрет, но эльфа поддержала Лара. Так что теперь напарник, как и я, сидел на диване у стеночки и стоически скучал.

Нельзя не признать, что я отчасти понимала такую реакцию напарника. Сама как-то заглянула через плечо художника и пришла в ужас. Ничего общего с Ларой, кроме, разве что, крыльев, портрет не имел. Да и то, крылья Кай отчего-то нарисовал розовые, и на мой робкий вопрос, почему, напыщенно заявил, что этот цвет лучше подчеркивает душевную организацию модели. Да и вообще натурализм в картинах не главное. Основное — тот смысл, что в них вкладывается.

Благоразумно решив не затевать бесполезный спор, я этим удовлетворилась. Но на Лару поглядывала сочувственно. Ни за чтобы не захотела, чтобы подобный портрет, изображающий меня, был выставлен на всеобщее обозрение, да еще стал главным в экспозиции. Картину Кай пафосно обозвал «Воплощение мечты» и торжественно продемонстрировал Ларе в день накануне выставки, сказав, что это подарок. Девушка, как ни странно, пришла в восторг от невразумительного золотисто-розового безобразия, изображенного там.

Мы все глубокомысленно рассмотрели работу гордого художника, но, кроме Лары, никто восторгов не проявил. Это ж надо было так изуродовать образ птерки. Чтобы немного дать представление о том, что изображено на картине, скажу лишь, что центральное место того, что являлось лицом натурщицы, занимал огромный клюв. Вот честно, я бы оскорбилась. У Лары носик был небольшой и аккуратный, пусть и слегка загнутый книзу. Но это ее нисколько не портило и вызывало ассоциации с клювом весьма опосредованные. Кай же утрировал все птичьи особенности девушки. Да еще вместо глаз зачем-то изобразил облака в виде единорогов. Жуть просто. Основное место в картине занимали розовые крылья.