Эльфийское жертвоприношение

— Не ожидал, что смерть так быстро придёт? — отшутилась я, но он даже не обратил на меня внимания, встал медленно и бесшумно (и как только у него это получается в лесу?!).

Поднял меня без моего согласия, как тряпичную куклу, как будто я и не весила ничего, поставил спиной к дереву вокруг которого бегали и сказал, наклонившись к самому уху:

— Стой здесь. Если услышишь шум — не трогайся с места. Если поняла меня — кивни.

Я кивнула, не совсем же я глупая (так чуть-чуть есть, но не более!). Он ушёл за деревья. Звук меня не напугал, мало ли какая зверушка бегает по лесу, а вот его взгляд мне очень не понравился.

Вернулся он быстро, но с противоположной стороны поляны, напугав меня до икоты. И только тут я заметила, что очень за него переживала.

— Что там было? — чуть слышно спросила я.

— Да ничего особенного, лисица по следу зайца пробежала.

— Тогда зачем ты меня так напугал!

— А если бы там была не лисица? — многозначительно посмотрел на меня Танн. — Та 'не лисица', с которой ты сегодня днём столкнулась.

— Ладно, я тебя поняла. Давай на ночлег укладываться, — предложила я, — а то уже темно.

— В лесу всегда темнеет рано, — констатировал Танн очевидный факт.

— Это я и сама знаю, но день был не лёгким. Я очень устала, просто с ног валюсь.

— Лапник там лежит, так что можешь идти укладываться спать, а я костер на ночь сделаю. Знаешь, как его делают, чтоб всю ночь горел?

— Не-а, а как? — вид, видимо, был у меня слегка глуповатый, но любопытный.

— Смотри, берёшь полено, лучше берёзовое, но за неимением такового, можно любое другое. Колешь его (слова у него не расходятся с делом) на четыре части. Потом вкладываешь в серединку сухой мох или траву и связываешь опять вместе все четыре половинки. Зажигаешь мох — вот тебе и костёр на всю ночь, он будет не гореть, а тлеть. От него будет и свет и тепло.

— Здорово! Ты, оказывается, много знаешь о жизни в лесу?

— Не столько, сколько бы мне хотелось, — вздохнул он.

Мы пошли укладываться спать. Свою куртку я постелила на лежак, после чего достала покрывало из разом отощавшего мешка.

— Покрывало у меня одно, так что спать будем спиной к спине. Ясно? — жалко же его, замёрзнет ещё, а мне потом лечить придётся.

— Ладно, только в виде исключения и только потому, что ты очень просишь. Я не привык поворачиваться к женщине спиной, — подмигнул он.

Вот дать бы ему… Пусть шутит, его популярность среди женской половины населения меня не интересует… или интересует? Нет, наверное, не интересует.

Меня он положил ближе к огню, так что я грелась с двух сторон. Для меня, мерзлячки, как раз самое то. Уснула я мгновенно, наверное, даже не успев глаза закрыть не смотря на то, что спать без подушки было жутко неудобно, да и ветки давили на все возможные места. 'Завтра проснусь вся в синяках из-за этих веток! Хотя… одним синяком больше, одним меньше, какая разница', - только и успела подумать я, прежде чем провалиться в крепкий сон.

Снилась мне драка, крики, хруст костей. Мерзкий сон какой-то!.. И тут до меня доходит, что мне всё это не снится, а слышится сквозь сон. Я открываю глаза и вижу, как Танн перерезает глотку разбойнику. Остальные уже лежали без движения, только один постанывал. Да Танн не спаситель, а матёрый хладнокровный убийца. Меня от вида крови и изуродованных тел аж выворачивает, а он и в ус не дует! Тот ли он за кого себя выдаёт или пытается втереться в доверие? Убивает он слишком профессионально, без лишнего шума и пыли. 'Да и могилку он мне уже обещал…', - вспомнилось мне.

— Что это было?! — вскакивая закричала я.

— А вот сейчас и узнаем, — ответил Танн, подходя к стонущему. — Что вам здесь надо?

— Да пошёл ты… — попытался разбойник плюнуть в лицо Танну.

— У меня времени предостаточно, да и ты уже никуда не спешишь.

С этими словами Танн придавил ногой поломанную руку разбойника. Тот закричал от боли и прохрипел:

— Нам нужна она, она…

— Зачем, и кому она нужна?

— Даже если ты меня убьёшь, я не смогу тебе сказать, тогда меня убьют другие.

— И кто же? — измазанный кровью Танн надавил посильнее.

— Люди начальника сыска, — прохрипел разбойник.

— А я кому нужна? — встряла я.

— Я не знаю, нам просто приказали…

— Кто? Кто я спрашиваю! — зарычал мой защитник, мой герой.

— Лорд Мирдон — начальник…

Это был его последний вздох, больше он ничего не скажет ни нам, ни кому другому и опасаться ему тоже больше некого.

Танн повернулся ко мне:

— Ты знаешь этого Мирдона?

— Знаю, он… он начальник императорского… сыска.

— И что ему от тебя надо?

— Я и сама очень хотела бы это знать, — смутилась я. — Мне что-то уже не хочется спать, может, мы дальше пойдём?

— Я сейчас приберу здесь, а ты собирай вещи, как только управимся, сразу тронемся.

Я не стала смотреть, что он там делал, потихоньку собрала вещи, сполоснула котелок и надела куртку. Потом я сходила на родничок умыться и переплести косу. Мне не давала покоя мысль, что за мной(!) кто-то охотится. Лорд Мирдон не мог, хоть следы и указывают на него, он очень хороший друг моего отца. И тем более не мог желать моей смерти сам император. Более того — я подвергаю опасности Танна, который здесь вообще оказался случайно… или нет? Нет, если бы он хотел мне зла, давно бы меня убил, а он меня уже дважды спасал.

Из дум меня вырвал вопрос Танна:

— Ну, мы идём или тебе надо время прийти в себя?

Я подняла на него глаза и только сейчас заметила, что у меня затекли руки и ноги от неподвижности. Сколько же я так просидела? Оглянулась. На поляне уже было чисто, только дым и запах горелого мяса. Хорошо, что я не завтракала, а то он весь был бы уже снаружи.

Что ж, пора в путь. Танн подал мне руку и помог подняться.

Шли мы молча, только ранние пташки и шелест наших, нет моих, шагов нарушали тишину.

— Ты ходишь бесшумно! — удивилась я. — Я топаю как лошадь, а твоих шагов совсем не слышно!

— Привычка, я много времени провёл в лесу, — не смутившись, ответил он.

— А как ты обнаружил разбойников? — вспомнила я вопрос, не дававший мне покоя ещё с того момента, как мы покинули стоянку.

— Я плохо спал и совсем проснулся, когда услышал шорох за деревьями. Пошёл проверить, что происходит и нарвался на людей. Они напали первыми, я просто защищался.

Он так пристально смотрел на меня, что я невольно опустила глаза.