Эликсир сущности

— Я с ними, — широко улыбнулся я.

Только взглянув на швейцара, я понял, что он из тех, кто любит поболтать. Это было мне на руку. Наверняка он что-то видел или слышал.

— Вы ведь со вчерашнего вечера здесь? — спросил я. — Ничего необычного не произошло во время премьеры?

Секунду швейцар недоверчиво смотрел на меня. Размышлял, стоит ли отвечать незнакомому молодому человеку в летнем костюме.

Но швейцару было скучно, а моя уверенная улыбка решила дело.

— Артист у нас пропал, — поделился новостями швейцар. — Спиридон Ковшин. Господин Кастеллано рвал и метал!

— Спиридон Ковшин? — задумался я.

Театральные премьеры и раньше не очень привлекали меня. А перебравшись в старый особняк на Каменном острове, я совсем забросил светскую жизнь. Но фамилии известных артистов часто мелькали на страницах газет, а газеты я читал регулярно.

— Не помню такого. Кто-то из статистов?

— Да вы что, господин хороший!

Швейцар многозначительно поднял лохматые седые брови и округлил мутные глаза.

— Восходящая звезда! В новом спектакле у него главная роль. Вчера премьера была, а он пропал! Первый звонок, второй, третий — а Ковшина нет! Публика уже в зале, господин Кастеллано кричит, премьера срывается!

Швейцар так убедительно изобразил гнев и отчаяние неизвестного господина Кастеллано, что я усмехнулся:

— Вам бы на сцене играть.

— А я и играю, — довольно кивнул швейцар. — Господин Кастеллано мне важную роль поручил. Слов нет, зато все время на виду у публики.

— И кого же играете?

— Швейцара.

— Ясно, — рассмеялся я. — Но я ничего не слышал о сорванной премьере. Как же господин Кастеллано выкрутился?

— Дублер спас положение. Господин Удашев. Хороший артист, из старых. Не чета нынешним. Ох, как он короля Лира играл! Сам император аплодировал.

Швейцар закатил глаза и с чувством произнес:

— Дуй ветер! Дуй, пока не лопнут щеки! Лей дождь, как из ведра и затопи верхушки флюгеров и колоколен!

— Браво! — улыбнулся я. — У вас талант.

— Вот! — благодарно кивнул швейцар. — И господин Кастеллано так сказал.

— А как вы думаете, что случилось со Спиридоном Ковшиным? Почему он не пришел на премьеру?

— А кто вам сказал, что он не пришел? — удивился швейцар. — Пришел, еще полудня не было. Спиря всегда рано приходит. Репетирует у себя в гримерке, готовится. Важная роль, надо понимать!

— Так куда же он делся?

— А то вы не знаете?!

Швейцар хитро улыбнулся.

— На улице за театром есть трактир. Работает с утра и до утра. Не закрывается, значит. Наши артисты всегда туда бегают, горло промочить. Выскочат через заднюю дверь, и бегом, пока господин Кастеллано не увидел. Вот и Спиридон туда побежал. Переволновался, видно, перед премьерой. Ну, и решил принять для храбрости. А оно, знаете, как? Где одна рюмка, там и вторая. А потом и графин. А как понял, что лыка не вяжет, так и решил не возвращаться, чтобы господин Кастеллано его не прибил. Теперь дома отлеживается, прячется.

Швейцар говорил уверенно, со знанием дела.

— Вы видели, как Ковшин выходил из театра? — уточнил я.

— А зачем мне видеть? — изумился швейцар. — Я и так знаю. В трактир он пошел. А куда еще?

— И то верно, — улыбнулся я. — Последний вопрос — как мне найти господина Кастеллано?

— У него квартира прямо в театре, — охотно объяснил швейцар. — Как войдете в фойе, поверните налево. Пройдете коридором, там широкая дверь. За ней еще коридор, а потом лестница. Подниметесь на два этажа, там опять коридор…

— А мог бы кто-нибудь меня проводить? — терпеливо спросил я.

— Правильно, — уважительно кивнул швейцар, впечатленный моей находчивостью. — Сейчас я вызову билетера, он покажет.

Швейцар закатил глаза и наморщил лоб, посылая зов билетеру. На его лице появилась страдальческая гримаса — даже такая простая магия давалась ему с огромным трудом.

— Фух! — облегченно выдохнул он. — Билетер ждет вас в фойе, господин хороший.

— Спасибо за разговор, — улыбнулся я. — Вы очень помогли следствию.

С этими словами я протянул швейцару серебряный рубль.

— Благодарю, ваша милость! — умилился швейцар, бережно принимая монету. — Прошу!

Проворно спрятав рубль в карман роскошного мундира, он потянул на себя тяжелую створку двери.

Билетер в белых перчатках проводил меня к дверям квартиры господина Кастеллано. Шли мы долго. Так что, разглядывая роскошную потрескавшуюся лепнину и громадные театральные механизмы, я не терял времени и успел разговорить билетера. И узнал, что господин Кастеллано руководит Старым Театром уже десять лет. Сам набирает и выгоняет артистов, сам придумывает декорации и ставит спектакли.

— Значит, господин Кастеллано — режиссер? — уточнил я. — А директор у театра есть?

— Целый совет директоров, — понизив голос, ответил билетер. — Но они в театральные дела не вмешиваются. Только на премьеры приезжают.

За стеной слева что-то загудело. Потрескавшийся паркет под моими ногами задрожал, с потолка посыпалась меловая пыль.

— Что это? — удивился я.

— Декорации опускают, — невозмутимо ответил билетер.

Я из любопытства взглянул в пыльное полукруглое окно, которое выходило на площадь перед театром. И увидел, как далеко внизу поворачивает за угол швейцар в роскошном красном мундире. Судя по направлению, он стремился в тот самый трактир на улице Лунных Фонарей.

Простое и очевидное решение — обменять честно заработанный рубль на пару рюмочек удовольствия.

— Пришли, — сказал билетер, останавливаясь перед потемневшей деревянной дверью.

Тонкую резьбу на двери давно следовало заново покрыть лаком. Наверное, дверь сохранилась еще со времен князей Гостомысловых. Как и растрескавшаяся лепнина.

— Это квартира господина Кастеллано. Если на обратном пути заблудитесь, пришлите мне зов.

— Благодарю, — улыбнулся я и расстался еще с одной монетой.

Прислушался и удивленно хмыкнул. За дверью было тихо. А куда делись мои спутники? Я был уверен, что они вовсю допрашивают режиссера, пока я болтаю со швейцаром.

Звонка возле двери я не обнаружил. Поэтому постучал костяшками пальцев по звонкому дереву и громко позвал:

— Господин Кастеллано, вы у себя?

— Провалитесь в ад! — раздраженно ответил из-за двери сочный баритон. — До трех меня нет!

Что-то тяжелое ударило в дверь с той стороны и, судя по звону, разлетелось вдребезги. Испуганно взвизгнула женщина.