Элоиза, дочь короля

Так и началось их "покорение" мелких застав Англосаксии, иногда удавалось поймать зазевавшихся жителей крепостей, которые не успевали спрятаться за высокими, надёжными стенами и врываться в распахнутые ворота. Среди добычи чаще всего попадались серебряная посуда, гобелены и совсем немного, не самого отличного качества, оружие.

— Здесь нам ловить нечего, слишком мелкая добыча, — поморщился хан, откидывая нож из меди в сторону, — едем глубже. Или хочешь возразить? Вижу, что хочешь!

— Да, мой повелитель, — также спокойно, не изменяя себе ни на миг, ответил тумэнбаши, — дальше нам будет гораздо сложнее отбиваться от защитников, и король Англосаксии может разгневаться, мы не в том положении, чтобы затевать войну ещё и с этой страной.

— Есть в твоих словах резон, — кивнул Толуй-хан, — но мы ненадолго. Я не могу вернуться домой без золота и дорогих тканей. Меня засмеют мои же жёны. Отправляемся ещё до рассвета. Проследи, чтобы сегодня воины не напивались, — добавил он и, подхватив двух молодых зарёванных англосаксонок, поспешил с ними уединиться.

* * *

Войска Иннокентия и Толуй-хана встретились у Ланкастера самого близкого к Уолсоллу региону, хоть и не такому болотистому. Битва вышла ожесточённой. Обученные маги оказались не по зубам степным воинам, хотя те и бились с неизвестной силой, не жалея живота своего, таки потрепав святош, обломав им зубы, умирали сами, но продолжали резать противных им клириков.

Толуй-хан и Батуй Чёрный стояли спиной к спине на крутом берегу реки Северн и отчаянно сражались с наседающими священниками и их воинами. Последнее, что запомнил тумэнбаши, это как его предводителю снесли голову, а его, удачно подловив водной плетью, скинули в бурлящую, ревущую реку.

"Вот и пришёл мой час" — отстранённо подумал Батуй, и воды ледяной реки сомкнулись над его головой.

— Это был последний дикарь, что мог стоять, монсеньёр Аклер! — отчитался прибежавший вояка своему главнокомандующему.

— Живые у них есть?

— Практически не осталось, — тут же ответил служка.

Святой отец чуть покривил нос и сквозь щербатые зубы сплюнул тягучую слюну.

— Всех в реку, — распорядился он.

— А что делать с нашими ранеными бойцами? И колдунами? Которые могут не выдержать путь до Уолсолла.

— Хех, и наших тоже туда же, не хватало мне ещё о них заботиться, — хмыкнул епископ Аклер. — Мы не пойдём в Уолсолл. Возвращаемся в Лестер. Не с такими силами врываться на территорию врага, нас крепко потрепали эти дикари. И надо же было на них нарваться, как невовремя-то! Папа Иннокентий будет очень зол.

— Никто не думал, что они пойдут аж до этих земель, — ответил служка, низко кланяясь.

— Мало им было мелких крепостей, покусились на те, что пожирнее, — покачал головой Аклер и приказал, — созывай общий сбор командиров. И поторопись!

* * *

Боб всегда был любознательным мальчишкой и никогда обузой для своих родителей. Ранним утром он, как и привык, отправился на реку Северн на своё любимое, щедрое на улов место. Напевая песенку, закинул удочку и принялся ждать свою законную добычу. Вот только сегодня у него «поймается» не обычная рыба. А самый настоящий воин из орды Толуй-хана. Тумэнбаши Батуй Чёрный.

Глава 36

Ты дошел до поворота, от сомнений изнемог.

Слушай — вечная природаподаёт тебе намёк.

Вникни взглядом просветлённым

в прелесть женского лица

и прочти в листе зелёном

тайну нотного листа.

"Луг зеленый" Белла Ахмадулина.

Интерлюдия

Дверь с грохотом открылась, с оттяжкой врезавшись о стену, да так, что посыпалась мелкая крошка и пыль.

— Как это понимать?! — низко и зло прорычал Вильгельм Первый, врываясь в кабинет Папы Иннокентия Третьего, медленно поднявшегося королю навстречу. — Ты совсем ополоумел, святоша? Насылать своих боевых отцов на мою дочь?! — Вильгельм шагнул в помещение и чеканным шагом подошёл к рабочему столу священника, глухо и низко рокоча.

Иннокентий даже бровью не повёл: чинно сложил руки в молитвенном жесте, и сотворив Божий знак над Его Величеством, смиренно сложил ладони перед собой.

— Благослови тебя Всевышний, сын мой! — несколько пафосно произнёс он, следя за выражением лица разгневанного короля. — Присядь, есть о чём поговорить. Выслушай меня, а потом уже обвиняй, — продолжал миролюбиво увещевать Папа и замер, ожидая решения Его Величества.

Тот подумал секунду, стараясь взять бушующий гнев внутри себя под полный контроль, но было заметно, что это ему удаётся с трудом: яростно трепещущие ноздри ясно давали понять, что ещё немного и Вильгельм Первый снова сорвётся.

Главный священник не торопил, молча пережидая, только взгляд всё же отвёл, уставившись в горящий камин.

А через несколько томительных минут услышал шорох одежды и посмотрел в сторону короля, который всё же справился с собой и сел в мягкое кресло, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди.

— Говори, — выплюнул Его Величество и смолк, сверля Иннокентия не предвещавшим ничего хорошего ледяным взглядом.

Клирик незаметно выдохнул: всё же появление короля было для него неожиданностью, и весьма неприятной, в душе на мгновение поселился страх, который Папа усилием воли, но смог отогнать. Убедившись, что Вильгельм Первый готов его выслушать, Иннокентий вернулся за свой стол, сложил пальцы лодочкой и принялся рассказывать:

— Ваше Высочество, Ваша дочь Элоиза переступила черту. Она якшается с колдунами в своём Уолсолле, творит богомерзкие дела и ещё неизвестно что, всякая возможность следить за её действиями у нас отсутствует, посылали шпионов, но те не доходили до места назначения: то утопнут в болотах, то звери полакомятся, то дожди там, то снега. Но это не так важно, — махнул он чуть преувеличенно печально рукой, — нам всё же удалось захватить очевидцев из Уолсолла и вывести их сюда, а после уж они нам всё рассказали в красках. И что бесовские дороги понастроила ваша дочь, придумала эликсир от чёрной хвори, но вот, если честно, блажь всё это и не работает сие чудо-лекарство. Хотя, конечно, надо бы его проверить, чтобы убедиться, что это пустышка, но я в том не сомневаюсь. Вокруг неё постоянно крутятся колдуны и ведьмы, и нашёптывают страшные вещи, — в последнем предложении Папа понизил голос до шипящего шёпота, чтобы король проникся его тайными опасениями, — кабы вашу дочь не взял в оборот какой-нибудь сильный маг по части влияния на разум человека и не обратил в свою игрушку. А там и вас убрать додумается и вообще гражданскую смуту накликать на всю Англосаксию. Оттого я и не стал оттягивать, и собрал войско из пресветлых воинов, что провели бы очистительную миссию. Вашу дочь Элоизу никто не стал бы убивать, поверьте, её бы выдали вам на руки и делайте с ней, что хотите.

Иннокентий Третий ненадолго замолчал, ожидая, что скажет Вильгельм, но король молчал и ему пришлось заговорить вновь:

— Только из участия в соревнованиях за престол её нужно снять. На этом я настаиваю лично, — и постучал пальцами по полированной дорогой столешнице, стараясь придать своим словам определённый вес.

— Ты хочешь сказать, — медленно проговорил Его Величество, — что моя дочь, малютка Элоиза, вошла в сговор с колдунами и планирует свергнуть меня? Что за чушь ты несёшь, Иннокентий? — с каждым новым словом раздражение снова стало прорываться из короля, и тот усилием воли постарался говорить спокойнее, — я отослал малышку в самое захолустье, куда добраться и правда практически очень сложно и по времени затратно, а ты мне тут вещаешь, что Уолсолл стал центром политического заговора против короны?! Ты, чем старее становишься, тем, кажется, дурнее, а не мудрее, — фыркнул в конце Его Величество, — значит, так. Я король Англосаксии, королевская армия сейчас сильна, как никогда. Ты об этом знаешь не понаслышке! И если ты ещё хоть одним глазком посмотришь в сторону Уолсолла, беды не миновать, Иннокентий. Запомни это хорошенько. Элоиза остаётся в соревнованиях. Как они будут вести свой регион к процветанию не регламентировалось, да пусть она хоть с бесом подружится, ежели это ей поможет стать первой наследницей трона, — в конце Вильгельм громогласно расхохотался, представив такой тандем, — на это даже было бы интересно посмотреть.

— Не богохульствуй! — вскинулся вскипевший клирик, но тут же поубавил пыл и добавил спокойнее, — я понял тебя, Ваше Величество!

— Ну вот и славно, — король был из той породы людей, если спустят пар и успокоятся, то и настроение у них сразу же кардинально меняется на хорошее, — я не буду задерживаться у тебя. Ехал мимо, — явно не мимо, а определённо к Папе, но оба промолчали, — и сейчас же отбываю в столицу. С Элоизой я поговорю. Лично.

После чего Вильгельм резко встал, одёрнул пыльный плащ и стремительно покинул кабинет Папы.