Эмпат
Шрифт:
«Арахна» опустилась. Холодный металл коснулся кожи лба. Сотни микроигл-электродов впились с едва ощутимыми уколами. На экранах Контрольной Зоны зажглась трехмерная карта его мозга, сотни точек засветились, отмечая активацию. Оператор искал эпицентр. Искал тот самый «ключ» – нейронный ансамбль, отвечающий за положительную память, за тепло, за стабилизацию.
«Этап второй: Изоляция,» – прозвучал голос. «Эхо» смолкло. Наступила тишина, звенящая от напряжения. «Арахна» жужжала, сканируя, сравнивая активность под натиском негатива с фоновой стабилизацией. Оператор водил пальцами по интерфейсу, его внимание было приковано к голограмме мозга.
Алекс
И тогда, из самой глубины отчаяния, из той черноты, куда его загнала Гильдия, поднялось оно. Не память. Не образ. Чувство. Чистое, неистребимое. Любовь. Не вина за ее смерть. Не боль утраты. А благодарность. За ее крик. За ее руку. За ее выбор. За то, что она дала ему эти последние мгновения, этот шанс, эту «Печать» – не как клеймо, а как дар. Как доказательство того, что даже в аду была любовь. Что его жизнь, искалеченная, обреченная, имела смысл потому, что она его любила. Что он любил ее.
Это чувство, тихое и всепоглощающее, вырвалось наружу. Не через воспоминание, а через саму **суть** их связи. Оно ударило в «Печать Разрыва».
И «Печать»… Взорвалась Светом.
Не вспышкой. Извержением. Золотисто-янтарный свет не просто вспыхнул – он залил весь Изолятор А-7, превратив сине-белое сияние в теплый, живой поток. Он вырвался за пределы тела, ударив в стены из «Млечного Кварца», заставив их на миг просветлеть, как нагретое стекло. На мониторах Контрольной Зоны все показатели аномалии ушли в красную зону, зашкаливая. +300%. +500%. Стабильность: КАТАКЛИЗМИЧЕСКАЯ!
КРИТИЧЕСКАЯ АНОМАЛИЯ!* – Голос Зеркала взревел в умах всех присутствующих, срываясь от статики. *ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ВЫБРОС ВНЕ ШКАЛЫ! ПАТТЕРН "ПЕЧАТЬ РАЗРЫВА" ДЕСТАБИЛИЗИРОВАН! УГРОЗА ЦЕЛОСТНОСТИ ИЗОЛЯТОРА!
Оператор отшатнулся, его зеркальный визор отразил ослепительное золотое море. Инженеры бросили инструменты, инстинктивно закрывая шлемы. «Арахна» завизжала, ее микроиглы перегорали от обратного энергетического удара. «Эхо» треснуло, из него повалил дым.
Но это было только начало. Свет не просто светил. Он… резонировал. С багровыми узорами. С подавленной, но не убитой сущностью «Корня-Омеги» в теле Алекса. Золото и багрянец сплелись в безумном, хаотичном танце. Мутагенная нагрузка рванула вверх: 60%... 65%... 70%! Тело Алекса затряслось в «Панцире» с такой силой, что титановые зажимы заскрипели. Узоры на его коже вздулись, задвигались, превращаясь в живую, пульсирующую броню. Багровые щупальца прорвали искусственную кожу, с хрустом ломая иглы «Арахны». HP упал до 1, но не обнулился – тело пожирало само себя, трансформируясь под напором двух слившихся аномалий.
*СИМБИОТИЧЕСКАЯ РЕАКТИВАЦИЯ!* – кричали системы. *ПАТТЕРНЫ "КОРЕНЬ" И "ПЕЧАТЬ" ВЗАИМОДЕЙСТВУЮТ НЕПРЕДСКАЗУЕМО! УРОВЕНЬ УГРОЗЫ: ОМЕГА!*
«Панцирь» не выдержал. С громким треском лопнули зажимы на руках и груди. Алекс не встал – он **приподнялся**, извергаясь из разваливающегося ложа. Его глаза пылали – один багровым безумием «Корня», другой – ослепительным золотом «Печати». Из разорванной груди, где светилась «Печать», тянулись гибридные щупальца – багровые, с золотистыми прожилками. Он издал звук – не крик, а рев двух слившихся сущностей, ярости и любви, отчаяния
и освобождения.Оператор выхватил компактный кристаллический арбалет с пояса. Синее свечение на наконечнике зажглось. «Ликвидировать угрозу! Немедленно!» – его голос впервые потерял ледяную бесстрастность.
Но было поздно. Алекс/Корень/Печать двинулся. Не к Оператору. К стене Изолятора. К «Млечному Кварцу». Он поднял руку (лапу? щупальце?), сплетенную из багровых лоз и золотого сияния, и **ударил**.
Удар был не физическим. Это была волна чистой, неконтролируемой энергии – симбиоза агонии «Корня» и экстаза освобождения «Печати». Она ударила в «Млечный Кварц». Материал, созданный выдерживать термоядерные удары и пси-штормы, **заколебался**. Потрескался. Не сломался, но на миг… **стал прозрачным.**
Алекс увидел. Увидел Оператора с арбалетом. Увидел Инженеров, мечущихся в панике. Увидел приборы Контрольной Зоны. И в этом миге абсолютной ясности, когда две его ипостаси – жертва и монстр, любовь и ярость – слились в одно целое, он понял. Понял Долг. Не Долг перед умирающим Корнем. Долг перед Лорой. Перед ее жертвой. Перед ее светом, который горел в нем даже сейчас.
Он направил всю бушующую энергию не на разрушение. На **резонанс.**
«Печать» на его груди, источник этого безумного золотого света, сфокусировала выброс. Волна энергии ударила не в стену. Она ударила в голографический планшет Оператора, все еще висящий в воздухе, в интерфейсы управления станцией «Зеркальный Лик». В цифровое сердце Гильдии в этом секторе.
*ПРЯМОЙ ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ИМПАКТ В ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ИНТЕРФЕЙС!* – Голос Зеркала исказился до неузнаваемости. *НЕСАНКЦИОНИРОВАННЫЙ ДОСТУП! ЗАРАЖЕНИЕ ДЕВИАНТНЫМ КОДОМ! СИСТЕМЫ КОНТРОЛЯ…*
Экраны в Контрольной Зоне погасли. Затем вспыхнули ослепительным золотом и багрянцем. Системные голограммы исказились, превратившись в безумные калейдоскопы цветов. Двери Изолятора, которые начали закрываться, зависли. Сирены взревели, но их звук искажался, превращаясь в хаотичный вой. Станция «Зеркальный Лик», воплощение холодного порядка Гильдии, **заболела**. Заразилась хаосом двух слившихся аномалий.
Оператор выстрелил. Синяя спица крио-энергии пронзила воздух, целясь в гибридную грудь Алекса. Но энергетическое поле вокруг него, сплав багрового и золотого, **исказило** пространство. Луч срикошетил, ударив в потолок Изолятора, покрывая его мгновенно черным, сияющим инеем.
Хаос нарастал. Из разломов в «Млечном Кварце» повалил едкий дым. Один из Инженеров, пытавшийся перезагрузить систему, вскрикнул – его шлем взорвался изнутри ослепительной вспышкой золотисто-багрового света, спроецированного искаженными системами. Он рухнул. Другой попытался бежать к выходу, но автоматические двери сектора Гамма, пораженные вирусом, захлопнулись перед ним, превратив проход в ловушку.
Алекс стоял в эпицентре бури. Его тело продолжало трансформироваться. Багровая кора покрывала все больше, золотые прожилки «Печати» светились изнутри, как лава. Он чувствовал, как «Корень» жаждет разрушения, как «Печать» стремится к свету, к освобождению. Он чувствовал Лору. Ее присутствие в этом свете было осязаемым. Она была здесь. В этой энергии. В этом акте.
Он повернулся. Не к паникующим людям. К стене Изолятора. Туда, где «Млечный Кварц» был тоньше, где трещины сходились. Он поднял свою трансформированную руку-щупальце, сплетенную из тьмы и света. И снова ударил. На этот раз – в саму реальность. В точку соединения.