Эмпат

Он не хотел этого Долга. Он не хотел быть топливом для умирающего чудовища. Но альтернатива... Альтернатива была в синем свете рун, в безликих шлемах, входящих в эту последнюю камеру, чтобы добить его, как крысу в норе.

Он собрал последние крохи силы. Не ярости Корня. Своей собственной. Силы отчаяния. Силы вины. Силы, которую дала ему эта Печать – память о том, что он не совсем один, даже в аду.

С нечеловеческим усилием он поднялся на колени. Потом, шатаясь, на ноги. HP: 2/150. Мир плыл, окрашиваясь в багровые и черные пятна. Мутагенная нагрузка: 59.0%. Узоры на лице и шее горели, как раскаленные татуировки. Он сделал шаг. Потом еще один. К центру камеры. К пульсирующему алтарю.

Микро-падальщики, почуяв легкую добычу, сползли со стен, образовав полукольцо позади него. Их кристаллические глаза мерцали голодом.

СТУК Удар снаружи был сильнее прежних. Синий рунический узор вспыхнул ослепительно. Секция стены размером с тарелку треснула с громким хрустом. Через трещину брызнули осколки перламутра и капли черной жижи. В щели на мгновение мелькнуло что-то холодное, металлическое, и тут же скрылось, готовясь к следующему удару.

Алекс добрался до алтаря. Темная впадина с багровым мерцанием была на уровне его груди. Он почувствовал притяжение. Метка на руке взвыла от смеси боли и жажды соединения. Он поднял дрожащую, покрытую узорами руку. Последний раз посмотрел на "Печать Разрыва" – теплый, золотистый отпечаток ее ладони на своей обреченной плоти.

«Прости...» – прошептал он мысленно, не зная, к кому обращается – к Лоре, к Пеплу, к самому себе, каким он был когда-то.

И погрузил руку в темную, пульсирующую впадину.

Контакт.

Мир не взорвался. Он... схлопнулся.

Багровый свет из впадины охватил его руку, пополз вверх по плечу, сливаясь с узорами Метки. Боль исчезла. Чувство собственного тела исчезло. Он стал проводником. Огромная, но угасающая сила Ядра хлынула через него. Не в него. Через него. В стены камеры. В трещину, где бил "Молот Палача".

Стена вокруг синего рунического узора вспыхнула багровым светом. Трещина перестала расширяться. Обугленная плоть набухла, пытаясь сомкнуться. Синий свет рун померк, встретив мощный отпор.

СТУК! Следующий удар был оглушительным. Но трещина не увеличилась. Багровый свет дрогнул, но удержался.

Алекс не чувствовал этого. Он чувствовал только пустоту и холод. Силу Ядра, проходящую сквозь него, как сквозь трубу, выжигая остатки его собственной жизни. HP: 1/150. Он видел, как микро-падальщики, испуганные вспышкой, отползли назад в тени. Видел, как "Печать Разрыва" на его груди пульсирует все слабее, ее золотистый свет борется с наступающей багровой тьмой.

СТУК! Еще удар. Багровый свет на стене погас на мгновение. Трещина рванула вширь на несколько сантиметров. В щели снова мелькнуло металлическое лезвие долота или бура.

«Держись... Донор... Держ...» – голос Корня оборвался.

Стук Ядра стал реже. Туже. Предсмертным.

Алекс стоял, как столб, рука погружена в пульсирующую плоть узла. Его глаза, лишенные света, смотрели в багровую тьму камеры. В них не было страха. Только бесконечная усталость. И где-то глубоко, под слоями боли и мутации, под шепотом умирающего Корня – теплый отблеск янтарного света. Последний отсвет ее руки. Последняя память о том, что он был человеком.

СТУК! Самый мощный удар. Синий свет рун вспыхнул победно. Багровая защита узла рухнула. Секция стены размером с дверь разлетелась на куски. В проеме, завешанном клубами едкого пара и черной жижей, стояли две серые, безликие фигуры. Агенты "Молчаливый Суд". Кристаллический арбалет с синим смертоносным свечением и сфера с серым туманом были направлены прямо на него.

Алекс не видел их. Он чувствовал только, как последняя капля его жизни уходит через руку в умирающий узел. И как "Печать Разрыва" на его груди гаснет, оставляя лишь теплый призрак прикосновения.

Ядро Собора издало последний, протяжный стон, похожий на шелест высохших листьев на ветру. Стук прекратился.

Тишина. Абсолютная, кроме шипения пара из пролома и ровного гудения технологичного оружия Агентов.

Алекс упал на колени перед алтарем, его рука выскользнула из темной впадины, теперь уже мертвой и безжизненной. Он не чувствовал удара крио-луча или разъедающего тумана "Серой Смерти", когда они накрыли его. Он уже был там. Где теплое, янтарное сияние было ярче багрового кошмара. Где, может быть, ждали.

Глава 28 Голос Зеркала

Синий свет не пришел. Он взорвался внутри черепа, мгновенно затопив поле зрения стерильным, ледяным сиянием. Это не было восстановлением зрения – это было насильственное подключение к визуальному интерфейсу станции «Зеркальный Лик». Алекс не открывал глаз. Его веки, как и все прочие мышцы, были не парализованы, а отключены. Нейронные пути, ведущие к двигательным центрам, были перекрыты наглухо. Он был биологическим терминалом, встроенным в систему, лишенным даже иллюзии контроля. Мир вернулся не через органы чувств, а через цифровой шлюз, грубо вмонтированный в его подавленное сознание. Размытые очертания камеры, залитой бело-синим светом. Ледяная, абсолютная твердость под спиной, не оставляющая сомнений в материале – нечто холоднее камня. И... глухота. Не отсутствие звука, а активное глушение. Белый шум, вплетенный прямо в слуховые центры, заглушающий даже эхо собственных мыслей, не говоря уже о биении сердца.

Системное Уведомление: СУБЪЕКТ: АЛЕКС (ТЕМПОРАЛЬНЫЙ ИДЕНТИФИКАТОР: КОДИФИКАЦИЯ: БИО-АНАМАЛИЯ "КОРЕНЬ-ОМЕГА", НОСИТЕЛЬ ДЕВИАНТНОЙ АНОМАЛИИ "ПЕЧАТЬ РАЗРЫВА") СТАТУС: ПРОЦЕДУРА ЭКСТРАКЦИИ ИЗ КРИО-СТАЗИСА ЦИКЛА "ГЛУБОКИЙ ПЛЕН" ЗАВЕРШЕНА. УРОВЕНЬ ВОССТАНОВЛЕНИЯ: 87.4%. ПЕРВИЧНАЯ БИО-СТАБИЛИЗАЦИЯ: УСПЕШНА. ЛОКАЦИЯ: СЕКТОР ГАММА, КЛАСТЕР "ПОЗНАНИЕ". СТАНЦИЯ "ЗЕРКАЛЬНЫЙ ЛИК". БИО-ИЗОЛЯТОР КЛАССА АЛЬФА-7 (МАКСИМАЛЬНАЯ СТЕРИЛЬНОСТЬ/ПОЛНЫЙ МОНИТОРИНГ/НУЛЕВАЯ ВНЕШНЯЯ ИНТЕРФЕРЕНЦИЯ).ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ПОКАЗАТЕЛИ (РЕАЛЬНЫЕ/ИСКУССТВЕННО ПОДДЕРЖИВАЕМЫЕ):ТЕМПЕРАТУРА ЯДРА: 36.6°C (АКТИВНАЯ ТЕРМОРЕГУЛЯЦИЯ СЕТЬЮ "ТЕРМОСЕТЬ-ГАММА"). НЕЙРО-ЭЛЕКТРИЧЕСКАЯ АКТИВНОСТЬ: ДОМИНИРУЮТ ДЕЛЬТА/ТЕТА-РИТМЫ (ГЛУБОКАЯ СЕДАЦИЯ/ПОДАВЛЕНИЕ ВЫСШИХ ФУНКЦИЙ). КОГНИТИВНЫЕ ЦЕНТРЫ: ЧАСТИЧНАЯ АКТИВАЦИЯ (БАЗОВОЕ ВОСПРИЯТИЕ, ПРОСТАЯ ОБРАБОТКА).HP (ЭКСТРАПОЛЯЦИЯ НА ОСНОВЕ БИОМАРКЕРОВ/КЛЕТОЧНОЙ ИНТЕГРИТЕТ): 5/150 (КРИТИЧЕСКИ НИЗКО. ПОСТКРИОГЕННАЯ АТРОФИЯ МИКРОСТРУКТУР, МАССИВНЫЙ КАТАБОЛИЗМ. СТАБИЛИЗАЦИЯ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ЗА СЧЕТ ЭКЗОГЕННЫХ АГЕНТОВ).

Алекс существовал как точка данных в гигантской базе. Прикованный к столу, втиснутый в ложе «Панциря», он был меньше, чем узник – он был биологической моделью в вакууме. Его взгляд, единственный неподавленный вектор, скользил по стерильному, сияющему белизной кубу Изолятора Альфа-7. Совершенство формы было пугающим: ни единого шва, выступа, тени. Стены, потолок, пол – монолитная, светящаяся изнутри поверхность, отторгающая любое понятие масштаба или времени. Мириады микроскопических линз сенсоров были вмурованы в эту белизну, образуя панорамный глаз, неотрывно следящий за каждым квантом энергии, излучаемым его телом, каждым импульсом в умирающем мозгу. Он был не просто под наблюдением. Он был расчленен на потоки данных в реальном времени.

За прозрачной стеной Изолятора (материал «Млечный Кварц» – непроницаемый взгляду изнутри, но идеально пропускающий свет внутрь для наблюдателей) царил полумрак Контрольной Зоны Гама-7. Там, в синеватом сиянии голографических панелей и тактильных интерфейсов, парили фигуры. Не солдаты. Инквизиторы Разума. Их облегающие костюмы цвета воронова крыла сливались с тенями, лишь блики на шлемах из обсидианового стекла выдавали присутствие. Лица – сокрыты за зеркальными визорами, отражающими только холодные блики приборов. Один из них – Оператор Первичного Контура – стоял в метре от стены, его внимание приковано к плавающему перед ним голографическому планшету. На нем в реальном времени пульсировали: схематичное сердце Алекса, трехмерная карта багровых узоров с температурными градиентами, пси-профиль «Печати Разрыва» – золотистый шлейф на фоне подавленной багровой пустыни. Его поза – абсолютная статика, лишь микроскопические движения пальцев по невидимой клавиатуре – выдавала хищную, аналитическую сосредоточенность энтомолога, изучающего редкий, опасный экземпляр под стеклом.