Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект

В песне «Возьмите меня в море» было сказано, что «под винт попасть не каждый норовит». То есть речь идет о людях, которые сознательно идут против советской власти — против винта, как, например, в следующем наброске: «Говорят, лезу прямо под нож. / Подопрет — и пойдешь!» /2; 588/, - или в «Марше аквалангистов»: «В пучину не сдуру полезли» /2; 404/. Причем в последней песне герой погиб в кораллах: «Застрял он в пещере Кораллов», — тех самых, которые ему «вспороли брюхо» в «Балладе о брошенном корабле». Кроме того, в балладе герой говорит: «Я пью пену — волна не доходит до рта», — а в «Марше» читаем: «Замучила жажда — воды бы!».

Выстрела в спину не ожидает никто…

Только что мы рассмотрели мотив ранения в живот. Здесь же перед нами — его противоположная вариация: удар сзади. Об этом также говорится в целом ряде произведений: «Смерть от своих за камнем притаилась, / А сзади — тоже смерть, но от чужих» /4; 66/, «Кто доверял ему вполне — / Уже упал с ножом в спине» /5; 421/, «Съезжу на дармовых, если в спину сподобят ножом» /5; 175^ и др.

На батарее нету снарядов уже…

То есть уже нет ни сил, ни средств для сопротивления, так же как в «Песне конченого человека» (1971): «Мой лук валяется со сгнившей тетивой, / Все стрелы сломаны — я ими печь топлю». В обеих песнях военная терминология метафорически обозначает борьбу.

Надо быстрее на вираже.

Образ виража как метафора головокружительных поворотов на жизненном пути неоднократно используется Высоцким: «Если гонки — а трек подо льдом, — / И один на крутом вираже…» («Прерванный полет»; АР-6-123), «Я газа не бросал на поворотах» («Горизонт»; АР-3-112). В том же «Горизонте» герой стремится «успеть, пока болты не затянули», что уже имело место в «Парусе»: «Надо быстрее на вираже», — так как свобода, которую может предоставить власть, кратковременна: «Завинчивают гайки. Побыстрее! — / Не то поднимут трос, как раз где шея».

Однако и в «Горизонте», и в «Прерванном полете» быстрое преодоление виража сопровождается необходимостью соблюдать осторожность: «Азарт меня пьянит, но, как ни говори, / Я торможу на скользких поворотах!» /3; 138/, «Осторожнее на вираже» (АР-6-123). А еще через несколько лет поэт подведет итог: «Судьбу не обойти на вираже» («Я спокоен — он мне всё поведал…», 1979).

Парус! Порвали парус!

Каюсь! Каюсь! Каюсь!

Несомненно, образ паруса также метафоричен. Напрашивается аналогия с песней «Люди середины» (1971): «В грязь втоптаны знамена — славный шелк». Знамя олицетворяет собой честь страны, которая оказалась «втоптана в грязь». Похожая мысль высказывается в «Песне Гогера-Могера» (1973): «Втоптали в грязь, плюют на благородство» [2233] , - и в песне «Ошибка вышла»: «Тут не пройдут и пять минут, / Как душу вынут, изомнут, / Всю испоганят, изорвут, / Ужмут и прополощут».

2233

РГГАЛИ Ф. 3004. Оп. к Ед. хх. 114. Л. 2.

А наиболее развернуто данный мотив представлен в песне белых офицеров, написанной в 1965 году и исполнявшейся Высоцким в спектакле «Десять дней, которые потрясли мир»: «В куски / Разлетелася корона, / Нет державы, нету трона, / Жизнь, Россия и законы — / Всё к чертям! / И мы — / Словно загнанные в норы, / Словно пойманные воры, — / Только кровь одна с позором / Пополам».

Поэтому в «Парусе» лирический герой и говорит: «Каюсь! Каюсь! Каюсь!», — чувствуя свою вину за всё, что происходит со страной.

***

Продолжая центральную тему этой главы, рассмотрим песню «Живучий парень» (1976), написанную для кинофильма «Вооружен и очень опасен» и представляющую собой пример формально-повествовательной лирики: автор говорит о себе в третьем лице.

Но прежде, чем приступить к анализу интересующих нас мотивов, докажем, что мы имеем здесь дело именно с alter ego автора.

Живет живучий парень Барри,

Не вылезая из седла.

Похожий прием используется в стихотворении «Мы без этих машин — словно птицы без крыл…» (1973): «На колесах наш дом, стол и кров за рулем», — и в ряде других произведений с транспортной тематикой: например, в «Горизонте» и «Песне автомобилиста», где лирический герой также круглосуточно находится «за рулем». Кроме того, в образе парня., не вылезающего из седла, он уже представал в песне «Бросьте скуку, как корку арбузную…» (1969): «Парень лошадь имел и судьбу свою <…> Он лихо ездил на коне в конце войны…».

Ваш дом горит — черно от гари,

И тщетны вопли к небесам.

Причем тут бог — зовите Барри, Который счеты сводит сам (АР-11-152).

На первый взгляд, непонятно, почему в случае пожара нужно звать Барри, вооруженного пистолетом и скачущего на коне, и с кем он будет сводить счеты. Однако если вспомнить стихотворение «Я тут подвиг совершил — два пожара потушил…» (1967) и повесть «Дельфины и психи» (1968), где один из дельфинов обращался к профессору: «…мы давно говорили, несколько тысяч лет назад говорили, но что толку? Цезарю говорили, Македонскому, Нерону; даже пытались потушить пожар», — то станет ясно, что мы имеем дело с очередной авторской маской.

Кроме того, можно предположить, что в «Живучем парне» пожар символизирует критическую ситуацию в стране, а дом олицетворяет собой Россию. Причем здесь наблюдается интересная перекличка с «Набатом» (1972): «Не во сне всё это, / Это близко где-то — / Запах тленья, черный дым /и гарь. / А когда остыла / Голая пустыня, / Стал от ужаса седым / звонарь» = «И если где-то запах гари /И дым, и пламя к небесам, / Придет надежный парень Гарри, / Который счеты сводит сам» (АР-6-172). В 1977 году эта тема возникнет еще раз: «Пожары над страной — всё выше, жарче, веселей», — что можно сравнить также с песней А. Галича «Занялись пожары» (1972): «Опять над Москвою пожары, / И грязная наледь в крови. / И это уже не татары, — / Похуже Мамая — свои! <.. > И стелется дым, и дурит суховей, / И рукописи горят» (заметим, что в «Гербарии» Высоцкого упоминается «усилье суховея»; АР-3-20).

В свете сказанного становится ясно, что в «Живучем парне» поэт выступает в образе «спасителя отечества»: «Причем тут бог — зовите Барри, / Который счеты сводит сам». Данный мотив реализован еще в нескольких произведениях — в «Песенке-выступлении Робин Гуся» (1973) из дискоспектакля «Алиса в Стране Чудес» (явное сходство с Робин Гудом, в образе которого автор выведет себя в «Балладе о вольных стрелках», 1975) и в «Песне о вещей Кассандре» (1967): «…Что я из тех гусей, что Рим спасли», «Кричала: “Ясно вижу Трою павшей в прах!”». Точно так же и звонарь в «Набате» предупреждает людей о грозящей опасности: «Бей же, звонарь, разбуди полусонных, / Предупреди беззаботных влюбленных, / Что хорошо будет в мире сожженном / Лишь мертвецам и еще не рожденным!».

Кроме того, «живучий парень» имеет явные сходства еще с одним автобиографическим персонажем — мистером Мак-Кинли из «Песни Билла Сигера» (1973): «Мак-Кинли — бог, суперзвезда: / Учитель с нами — среди нас» (АР-14-122) = «Живет живучий парень с нами <.. > Причем тут бог — зовите Барри».

Оба персонажа являются авторскими масками, и о каждом из них говорится в третьем лице: «Но в тишину / Без денег — шиш» = «По горло он богат долгами»; «Но кто же он — / Хитрец и лгун / Или шпион, / Или колдун?» = «Он без пяти минут святой, / Без четырех минут наглец, / Без трех минут герой / И без одной — подлец».

Рассмотрим образ «живучего парня» более подробно:

Он кручен-верчен, бит о камни, Но всё в порядке с головой, Ведь он живучий парень — Барри: Глоток воды — и вновь живой!

Такое же противопоставление («битый», но «живучий») наблюдается в посвящении «Олегу Ефремову» (1977): «Я из породы битых, но живучих» /5; 595/, - поскольку «битым» лирический герой оказывается довольно часто: «Я терт и бит, и нравом крут» («Ошибка вышла», 1976), «Ты не ждал передач, / Ты был тертый калач» («Здесь сидел ты, Валет», 1966), «Мы — каленые орешки! / Мы корону привезем!» («Честь шахматной короны», 1972; черновик /3; 396/), «Я крепок был, как кедровый орешек» («Песня автомобилиста»; черновик — АР-9-9). А в основной редакции шахматной дилогии сказано: «Ох, мы крепкие орешки! / Ох, корону привезем!».