Энеида. Приключения Энея
Шрифт:
В этот миг во дворец буквально ворвался гонец, который, задыхаясь от быстрого бега, прокричал:
– Троянцы!... Идут сюда!
Турн, усмехнувшись, прокомментировал:
– Ну вот, пока вы в бездействии совещаетесь, враг уже вторгся в страну.
Стремительным шагом он покинул дворец, на ходу отдавая приказы своим бойцам:
– Волуз, поведешь в бой пехоту вольсков и рутулов! Камилл, Мессап, выводите конницу в поле и разворачивайте ее широким строем! Вы, на башни!
В одно мгновение весь город пришел в движение. Снова Турн отдавал приказания, и воины привычно спешили их выполнить. Сейчас, когда враг приближался к Лавренту, никто больше не говорил о его смещении с поста правителя.
Камилла-воительница с отрядом вольских всадников встретила Турна у городских
– Позволь мне первой начать этот бой. Оставайся с пехотой оборонять город, а я атакую троянских всадников на равнине.
– Какая ты кровожадная, - отшутился Турн, - Впрочем, идея мне нравится. Лазутчики донесли, что Эней разделил свою армию. Его конница идет по равнине, а пехота тайными тропами пошла через горы, чтобы внезапно выйти к Лавренту. Но на его хитрость мы ответим своей. Энею надо будет пройти через извилистое лесное ущелье. Я со своими людьми устрою там засаду и перекрою их пехоте все пути. Ты же возьми под свое начало кавалерию и задержи вражеских всадников. Тебе в помощь будет Мессап с латинянами и тибуртинцами , а когда я расправлюсь с Энеем, то приведу наши основные силы.
Так они и поступили. Турн увел свою пехоту в леса, где, найдя удобное для засады место, затаился, чтобы его не обнаружили раньше времени. Камилла же открыто повела свой отряд вперед и, найдя троянцев, сходу обрушилась на них. Началась карусель кавалерийской схватки. Всадники мчались во все стороны, то преследуя врага, то убегая. Латиняне то отступали до самого Лаврента, то, разом развернувшись, охватывали полукругом вырвавшихся вперед врагов, и уже тем приходилось спасаться бегством.
Камилла, как амазонка, кидалась в самую гущу битвы, ища славы и упиваясь горячкой боя. Оставив лук, она в упор метала во врагов дротики, а потом взялась за топорик. Смогла она убить и ранить нескольких противников, но рано или поздно всякой удаче приходит конец. Отвлеклась воительница, увидев золотые украшения на теле одного из убитых и, спешившись, наклонилась, чтобы забрать их себе. В этот момент ее и пронзило копье, пущенное рукой этруска Аррунта. Поняв, что умирает, Камилла успела послать гонца к Турну, зовя его немедленно поспешить на поле боя и возглавить армию. После этого она закрыла глаза и затихла на руках подбежавших подруг. Так оборвалась жизнь храброй девушки, но и ее убийца прожил недолго. Понимая, что ему попытаются отомстить, Аррунт поспешил уйти в тыл, скрыться за спинами других воинов, но это не спасло его от стрелы.
Потеряв свою отчаянную предводительницу, конница Лаврента начала отступление, которое вскоре превратилось в повальное бегство. Не помышляя о сопротивлении, кавалеристы бежали в город. Их враги не отставали и подступили к стенам столицы. Чтобы троянцы со своими союзниками не ворвались внутрь, обороняющиеся захлопнули крепостные ворота еще до того, как все собственные всадники успели укрыться за стенами. Получилось, что достаточно много лаврентцев оказались в западне. В город уже не войти, а со всех сторон их уже окружили люди Энея. Их товарищи кинулись к воротам, чтобы распахнуть дубовые створки, но стража ворот с оружием в руках стала на их пути. Началась потасовка, в которой свои убивали своих.
Гонец принес Турну весть о разгроме кавалерии как раз в тот момент, когда троянцы только стали спускаться в равнину.
– Торопись, иначе город падет!
– говорил ему гонец.
– Оставайся на месте, и ты победишь, - говорили ему опыт и честолюбие.
– Лаврент - сильная крепость, и с налету ее не взять, так что не снимай засаду, ведь враг почти попал в западню, - просили его командиры-рутулы, готовые рискнуть городом-союзником ради победы.
Однако Турн относился к Лавренту уже как к своей собственности и не мог оставить город беззащитным. Плюнув, он велел своим бойцам спешно собираться и скорым маршем двигаться к столице.
Когда Эней перешел через долину, он увидел вдалеке лишь пыль, поднятую ногами рутульской армии. Многочисленная колонна тяжелой пехоты, ведомая Турном, легко прошла сквозь завесу троянской кавалерии, бессильно кружившей вокруг них, и вошла в город. Вскоре подошел и Эней
со своими пехотинцами. К этому моменту солнце уже склонялось к закату, и оба полководца решили отложить решающее сражение на следующий день.Возвращение Турна спасло Лаврент от немедленного падения, но вид многочисленных вражеских солдат, по-хозяйски расположившихся на отдых рядом с крепостными стенами, наполнял сердца горожан страхом. Даже воины пали духом и не желали продолжать войну. Все они ждали, когда Турн выполнит данное в совете слово и выйдет на поединок с Энеем.
Рутул был опытным полководцем и понимал, что охваченное такими настроениями войско неспособно побеждать, а потому готовился лично изменить ход событий.
Уже ночью зашел он к Латину и предложил старому царю послать вестника к троянцам и договориться об условиях поединка.
– Пусть превратятся в праздных зрителей латиняне, - объявил он старику.
– Или я сам отправлю в Тартар чужака, или умру - и он овладеет побежденной страной.
Более рассудительный в силу своего возраста Латин попытался убедить своего дерзкого гостя найти компромисс с Энеем, и не рискуя жизнью заключить мир. Однако гордый Турн не желал смириться с поражением и скорее был готов погибнуть, чем отступить.
– Позволь мне самому выбирать между жизнью и славой, - резко оборвал он Латина.
– Пошли вестника к троянцам. Завтра на заре я выйду из городских ворот навстречу Энею.
С этими словами он отправился в свой дом, где полный ярости принялся готовить доспехи к схватке.
Было условлено, что если победит Турн, троянцы переселятся во владения Эвандра и никогда не будут претендовать на Лаврент. Если случится наоборот, то пришельцы и коренные жители заключат союз, троянцы в понравившемся им месте построят город, а супругой их вождю станет дочь Латина. Таким образом, и троянцы и латиняне окажутся равными в союзе, и ни один народ не будет в лучшем положении.
На рассвете на равнине у городских стен закипела работа. Воины из двух лагерей готовили ровную площадку для бойцов и возводили алтари богам. Чтобы поддержать своих вождей, обе армии вышли на равнину и построились друг напротив друга. Все были в полном вооружении, но в знак мирных намерений (и чтобы легче было стоять) воины воткнули в землю свои копья и прислонили к ним щиты.
Когда все приготовления были закончены, из города на вызолоченных колесницах выехали Латин и Турн. Старик правил четверкой коней, а его несостоявшийся зять ограничился парой белоснежных скакунов. Как только колесницы проехали сквозь строй воинов и помчались по нейтральной земле, навстречу им помчался и блистающий своими доспехами Эней. У алтаря все колесницы остановились, и ожидавший только этого жрец принес в жертву небожителям свинью и барана. Затем все присутствующие совершили возлияние вином и обратились к олимпийцам со своими просьбами.
Эней и Латин во всеуслышание повторили свой договор, а Турн лишь молча обнял камни алтаря. Усталый и изможденный вид рутула неприятно поразил его воинов, привыкших всегда видеть Турна полным сил. На фоне могучего Энея он казался заведомо более слабым, и войско заволновалось. Послышались восклицания о том, что этот бой неравен. Незаметно пробравшаяся на равнину в мужской одежде сестра Турна стала сеять ропот среди рутулов и подстрекать их к битве.
– Как стыдно видеть, что один Турн за нас всех ставит жизнь на кон. Или не равны мы числом и силой нашим врагам?
– спрашивала она.
– Почему же мы стоим в стороне? Честно погибнув в неравном бою, вознесется Турн к богам, а мы все станем рабами победителя. И дети наши будут рабами только потому, что сегодня мы струсили и не решились поднять оружие!
Не раз делившие с Турном все тяготы военных походов рутулы заволновались и схватились за мечи, и даже латиняне, еще ночью думавшие лишь о сохранении жизней и имущества, снова воспламенились желанием биться.
– Защитим царя! Прогоним за море чужестранцев!
– раздались крики, и рутулы двинулись вперед. Один из них выскочил далеко вперед и метнул копье, которое попало в живот троянцу. Это убийство стало последней каплей, переполнившей чашу терпения воинов обеих армий. С криками ярости все кинулись в бой.