Енох

 - Не думал, что мои истории доходят до сифитов, руки которых, как я знаю, пергаментов еще не держали. В моих историях ангелов больше, чем их видели все каиниты, вместе взятые.

 - А ты, Иавал, видел ангелов?

 Иавал стал набивать травой трубочку.

 - Я столько про них слышал, что мне иногда кажется, будто я видел их своими глазами. В конце концов это довольно красиво! С виду такие же люди, как мы - ну, понятно, повыше ростом, да еще - крылья по плечам.

 Сиф хотел сказать, что сегодня утром ангел потчевал его в пещере.

 - А может, это и правда бредовое состояние, как считает мой братец Тувалкаин?
– сам себя спросил Иавал.

 И Сиф промолчал.

 - Иногда я и сам так думаю, как и Тувалкаин, но, похоже, сам братец хочет разубедить меня в этом.

– Иавал выпустил струйку дыма. Выпустил к своим ногам, не желая досаждать патриарху сифитов.
– Недавно он присылал ко мне одного уродца якобы за тем, чтобы купить мора для городских крыс. Я не раскусил его. Урод так тонко польстил мне, что я дал почитать ему свой новый пергамент. Урод исчез вместе с ним, а погоня вернулась ни с чем. Так что теперь мой многолетний труд, должно быть, у Тувалкаина. Обидно то, что я не успел его закончить и придется выделывать новый пергамент... Если, уважаемый Сиф, вы встретите этого уродца, плюньте ему в лицо от меня. Кстати, не перепутайте. У него лицо с той же стороны, что и задница, и ходит он задом наперед.
– Иавал приложился к тростниковой трубочке.
– А меня еще упрекают в том, что я Каина описал с семью головами. Но это всего лишь аллегория. Я и подумать не мог, что на земле может жить нечто подобное уродцу Иру.

 - О чем ты написал в этом пергаменте?
– из вежливости спросил Сиф.

 - О возвращении Еноха, - ответил Иавал. Сиф поперхнулся.

 - Ты описал возвращение Еноха?!

 Иавал кивнул, довольный удивлением Сифа.

 - Он возвращается от ангелов со знанием пророческого прошлого и пророческого будущего. События описаны не в прямой последовательности, и последняя сцена, которую я успел записать, о том, как ангелы вручают Еноху трость скорописца.
– Почувствовав внимание Сифа, Иавал в приятном волнении поднялся, но, решив, что невежливо говорить с патриархом, глядя на него сверху вниз, присел возле него на корточки и, глядя в глаза, покуривая, продолжил рассказ:

 - Енох на небе попадает к ангелам, которые записывают все дела Божии. Самый мудрый из архангелов приступил к Еноху, уже облаченному в ангельские одежды. Ибо Бог повелел архистратигу научить Еноха писать книги. В руках архангел держал жезл, которым отверзалось небо. И архистратиг отверз небо и повел Еноха в то место, где река времени вливается в океан вечности, и вручил ему трость скорописца. Трость эта могла писать и на папирусе, и на пергаменте, и на том, чему в человеческом языке нет понятия. Архангел повел Еноха по небесной библиотеке и показывал ему книги, которые написали и напишут люди и ангелы...

 Сиф слушал, не зная, что и подумать. Совсем недавно об этом же ему рассказывал Енох. Только от первого лица.

 - ...И сказал Еноху архистратиг: "Узнавай, Еноше, дела небес и земли, учи ангельские песни и дела человеческие. И не ужасайся!" Енох мало что понимал из увиденного и прочитанного, но узрел Енох, что было до Адама и Евы, узрел будущую жизнь рода человеческого. И поручил Господь написать Еноху книги, ибо Енох уже мог найти слова, чтобы перевести на обыденный язык то, к чему приобщился на небе.

 Сиф слушал, не зная, что и подумать.

 - Я собирался продолжить повествование после отъезда урода-горожанина, но он нагло обокрал меня, - сказал Иавал без особого сожаления и поднялся, разминая затекшие ноги, повалился на ковер, вздохнул и приложился к тростниковой трубке.

 - Мы не говорили с тобой про Адама, Иавал, - сказал Сиф, желая испытать хозяина.
– Ты знаешь, что Адам болен?

 - Я знаю только то, что написал, а написал я то, что открыли мне боги, а они открыли мне, что Адам, хворая, видел, как Еноха на небе облекают в ангельские одежды и помазывают елеем жизни. И Адам в бреду шептал про этот елей. И просил тебя, Сиф, отыскать потерянный рай.

 - И об этом ты написал в своем пергаменте?
– тихо спросил озадаченный Сиф.

 - Да.
– "А что здесь удивительного?" - спрашивали добрые, блестящие от вина глаза Иавала.
– И еще о том, что ты собрался идти в Эдем, чтобы принести елей жизни и помазать Адама, но эта история еще не записана... Слуга!..

 Старый слуга тут же явился из-за занавески.

 - Принеси нам... мне ячменного вина! И побольше! Хорошего ячменного вина должно быть много!

 - Я вижу, ты человек прозорливый, - осторожно начал Сиф, - и хочу спросить тебя, найду ли я елей жизни?

 - Я-то откуда знаю, Сиф!
– Искренне по-детски удивился Иавал, не отрываясь от тростниковой трубки.
– Я же тебе сказал, ну, не написал я еще, не написал, откуда же мне знать?

 Иавал уже говорил много, торопливо и сбивчиво. Он рассказывал о своей жизни, о власти над животными, осторожно, со снисходительной улыбкой сравнивал себя с Адамом. Пьяно чертыхаясь, потянулся к висящей на столбе сумке в форме волка, сшитой из его же шкуры. Неосторожно вывалил ее содержимое себе на голову. Долго в мечтательной сосредоточенности перебирал амулеты, волосы, кости животных, окаменелые сердца и яйца и вдруг, сжав в руке лошадиную челюсть и кратко всплакнув над ней, нехотя швырнул ее в столб, подпирающий свод шатра. Лошадь у входа захрипела от боли, рванулась и повалилась на шатер. Иавал замер, глядя через шатер на мучения животного, прослезился, вскочил и, раскинув руки в стороны, выбежал из шатра. Похоже было, что он гладит лошадь и просит у нее прощения.

 - ...дружок... дружок... по неосторожности, по забывчивости... Ты ведь, дружок, даже не понимаешь, что это я тебя так... Я-то не понимаю, как это делается, а куда уж тебе! Больно?.. Дружок...

 Иавал вернулся, сел у чана, вытер слезы с равнодушного лица.

 - О чем уж я говорил?

 - О том, что можешь собрать животных в один табун и растоптать город, -напомнил Сиф.

 Иавал мягко, по-доброму рассмеялся.

 - Э-э, - покорил себя, кивая, и стал собирать амулеты в волчью сумку, приговаривая: - Крысы умнее кошек, кошки умнее собак, а люди... Люди умнее всех других животных.
– Он вдруг замер с каким-то амулетом в руке.
– Послушай, Сиф, а тебе никогда не приходило в голову, что человек - тоже животное?

 - Нет, - твердо ответил Сиф.

 - Угу.
– Иавал будто успокоился. И продолжил собирать свою сумку, приговаривая: - Но людей тоже можно приручить, людям многое можно внушить. Но город! Город можно завоевать только с помощью человека, а растоптать город копытами - это смешно, хотя об этом можно написать, хотя бы для того, чтобы об этом не думать.
– Он поднял умные влажные глаза на Сифа.
– Я утомил тебя, Сиф, - прости! Как выпью ячменного вина, прет изнутри какая-то дурь. Бр-р! Зачем покорять город? Там же люди! Ну, обезглавили Каина! Ну, меня обидели! Ну, не захотел я жить, как они, - зачем же топтать копытами? Я утомил тебя?

 - Я устал от долгого пути.

 Когда Сиф уснул, Иавал допил ячменное вино и мощной поступью вышел из шатра.

 - Слуга, - тихо позвал Иавал. Тот явился.

 - К утру приготовь Сифу осла.

 - Слушаюсь и повинуюсь, - сказал слуга, зевая.
– И то верно, нехорошо гостя отправлять пешим в такую даль.

 Когда слуга доложил, что приказание выполнено, Иавал сказал, грустно глядя в глаза слуге:

 - Я передумал! Тут не так уж и далеко до его дома.

 - И то верно, - отвечал слуга, - если каждому гостю давать по ослу, никаких ослов не напасешься.