Енох

 - Есть уже семьи, где смешанные браки дали потомство.

 - Это исключение, отец!
– Тувалкаин кисло поморщился.
– Каин сдерживает сифитов. Если бы...

 Слуга принес пшеничного вина и удалился. Тувалкаин осушил чашу. Грязная вода с подошв и подола плаща сделала под Тувалкаином лужу.

 - Неужели позор Каина будет вечно тяготеть над нами, отец? Каинитянки нравятся сифитам, и они этого не скрывают. Если бы не было Каина, никто и ничто не препятствовало бы смешанным бракам. Но это предубеждение сифитов по отношению к Каину! Именно к Каину, отец! Не ко всем каинитам, а к Каину...

 - Ты не боишься так говорить, сын?

 - Боюсь! Но если и ты будешь бояться, отец...

 - То - что?

 - Тогда позор Каина будет тяготеть над нами до тех пор, пока мы не вымрем.

– Он положил на стол полированный узкий ящик и открыл крышку. Ламех долго смотрел на меч.

 - Это чудо, - прошептал он и осторожно взял меч в руку.
– Это чудо!
– шептал он, любуясь мечом.

 - Этим мечом можно избавить наш род от позора!

 - От позора можно избавить наш род и кухонным ножом, сын мой, но ты сотворил чудо, - шептал Ламех, любуясь мечом. И Тувалкаин отметил, что в глазах у отца тот же простосердечный восторг, что был у маленькой дочери, когда она тянула руки к оранжевому мячу.

 - Ты сотворил чудо, сын!
– повторил Ламех.
– Этот меч сделает меня еще сильнее.

 - Если бы не Каин...

 Ламех взмахнул мечом, и он просвистел над головой сына. Тот отшатнулся, подавляя во рту тошнотворный металлический вкус.

 - Ты что, отец? Ты мог бы убить меня!

 - Да? Ты так считаешь? А я, было, подумал, что ты сомневаешься во мне.

 42. "...считаешь? А я, было, подумал, что ты сомневаешься во мне", - прочитал Тувалкаин и опустил пергамент на колени.

 - Ничего этого не было, Енох, - сказал он спутнику, - ничего, но...

 "Но - что?" - взглядом спросил Енох.

 - Душевное состояние...
– Тувалкаин потер друг о друга кончики пальцев, подыскивая слова. - Не очень изысканное плетение словес этого степного бандита улавливают состояние моей души после того, как я выковал меч.
– И Тувалкаин снова поднял к глазам пергамент Иавала-скотовода: "- Входи, - тихо ответил Каин"...

 43.
– Входи! - тихо ответил Каин и чуть передвинул на троне свой будущий труп. И чуть позже: - Прикрой за собою дверь... Судя по твоему виду, Тувалкаин, ты хочешь сообщить мне что-то очень важное, хотя вряд ли это будет то, чего бы я не знал или о чем бы не догадывался.
– Каин говорил почти шепотом, но Тувалкаин четко слышал каждое слово. Он вернулся к двери. В коридоре мышью мелькнула чья-то тень. Тувалкаин сел в кресло напротив Каина, рядом с его каменным изваянием в полный рост. Каин выглядел усталым, осунувшимся. Пламя факела в стене оставляло четкие треугольники света и тени на его изможденном лице.

 - Ты меня порядком измучил оттягиванием своего визита! Я ждал тебя не только сегодня, но и вчера, и позавчера.

 - Но, господин, я не обещал прийти к вам, а вы меня не приглашали.

 - Зачем ты оттягивал свой визит?

 - Вы были уверены, что я приду к вам?

 - Мне даже казалось, что ты придешь убить меня, Тувалкаин!

 - Но!..

 - Молчи!.. Сперва я хотел заточить тебя, даже искал предлог. И приказал усилить охрану, а за троном поставил свой старый лук. Но потом я как будто очнулся... Охрана ушла, а потом слуга унес и мой лук. Теперь он лежит, должно быть, в его коморке. Надо будет подарить лук слуге. Как думаешь, ему будет приятно, если я подарю ему свой лук?

 - Такой подарок будет приятен любому каиниту!

 - Не лицемерь!
– тихо сказал Каин.
– Ты же пришел не за тем, чтобы лицемерить. Мой лук ничто в сравнении с мечом, который ты выковал.

 Тувалкаин вздрогнул.

 - У меня важное дело, господин! И мне... Я не ожидал, что наша беседа начнется с таких... ваших слов. И что вы заподозрите меня.

 - Я долго тебя ждал, Тувалкаин. Я устал от столетий ожидания.
– Каин поднял свой будущий труп с трона.
– Говори!

 Тувалкаин привстал, когда поднялся Каин. Тот сделал жест рукой, велев сидеть. Тувалкаин был растерян и был как бы в бреду. Каин смотрел в его глаза с любопытством, даже с показным любопытством.

 - Я...
– начал Тувалкаин и запнулся. Его гипнотизировал взгляд Каина.
– Я пришел предупредить вас.
– Взгляд Каина стал еще любопытнее, с едва уловимой издевкой.

 - Неужели? И о чем же?
– подстегивал он посетителя.
– Не о том ли, что меня собираются убить?
– Каин усмехнулся. Треугольники света и тени дрогнули на его лице и снова окаменели.

 - Да, может быть, вас убьют, - точно в бреду тихо проговорил Тувалкаин.

 - И ты пришел предупредить меня? Как благородно с твоей стороны! Может, ты сообщишь мне и имя того человека, который задумал убить меня, - еще тише сказал Каин. Глаза его откровенно насмехались.
– Ну?

 - Это мой отец Ламех, - еще тише выдавил из себя Тувалкаин.

 - И ты пришел разоблачить отца, во имя чего?
– еще тише спросил Каин.

 - Я не знаю, - совсем тихо сказал Тувалкаин.
– Может, вы сможете что-то предотвратить.

 - Ты сам знаешь, что я не в силах что-либо предотвратить, - прошептал Каин, - даже если бы очень захотел этого. Городом давно уже правит твой отец.
– Мозаика треугольников света и тени на лице Каина выстроилась в подобие улыбки. Он неспеша переместил свой будущий труп к своему каменному изваянию справа от Тувалкаина и спокойным ровным шепотом сказал:

 - Я не боюсь ни тебя, ни твоего отца... Ты выковал меч, который прервет мою жизнь, зачем тебе вкладывать его в руку другого?
– Он не спрашивал гостя - он спрашивал самого себя.
– Может быть, я просто не хочу умирать? Не хочу умирать и тяну время, обманываю себя все эти годы?.. А может, напротив, я все эти годы подталкивал вас к этому убийству?

 - Я не понимаю, господин!
– тихо прошептал Тувалкаин.

 - Выходит, ты сам не понимаешь, зачем пришел. И сам не понимаешь, зачем предаешь отца, хотя сам подталкивал его к убийству?

 - Когда я шел к вам... я хотел предупредить, - лепетал Тувалкаин, чувствуя, что засыпает.
– Может быть, что-то можно изменить, а сейчас я не знаю, - совсем тихо шептал Тувалкаин.

 - Ты умнейший человек, искусный мастер, откуда такой лепет? Да не обманываешь ли ты меня?

 - Нет, господин, - едва шевеля губами, шептал Тувалкаин.
– Я не хотел обмануть тебя.
– И вдруг понял, что разговаривает не с Каином, а с его каменным изваянием. Стало душно...

 - Не казни себя!
– тихий голос Каина послышался с другой стороны, и гость резко обернулся. Каин восседал на троне.
– Это я велел тебе прийти ко мне, - едва слышно сказал Каин.
– Человеку можно внушить все, что угодно, если хорошо этого захотеть. И если повезет и познаешь его характер, то он сам внушит себе остальное.

 - Я не понимаю, - чуть слышно шевельнул губами гость.

 - Твой отец Ламех менее внушаем, чем ты. Но и примитивнее тебя. В этом его сила. Его сила в том, что он не верит в богов. Он верит в себя. В этом его слабость, не так ли?

 Тувалкаин с трудом вслушивался в шепот господина.

 - Я... я, право...

 - Дар внушения я обнаружил в себе, когда убил Авеля. Я убил его камнем... Нет, я пронзил его тростником... нет, я уже не помню, как именно я убил брата, - тихо-тихо шептал Каин, - но я помню, что внушил отцу и матери, что не убивал Авеля. Ангелы, сказал я, ввели Авеля в рай, ибо он соблюдал заповеди. Мои родители почувствовали вину. Я укорил их, не произнося слов укора, и они стали внушаемыми. Я внушил всем каинитам, что не убивал Авеля, а вы, все соправители города, поддерживали это внушение. И до сих пор подавляющее число каинитов не знают, что я проклят от земли. Я умолял, я просил у Бога смерти, но Он повелел терпеть муку в продолжение семи родов. И вот семь родов прошло... Вчера я побывал в твоей кузнице, Тувалкаин, и видел меч, который прекратит мою жизнь. Ты, Тувалкаин, великий мастер! И перед смертью, - продолжал шептать Каин, - я хочу тебе еще раз напомнить: человеку можно внушить все, что угодно!"