Эра голодных псов

— Ну, что у нас там? — поинтересовался он, садясь на диван рядом с ней.

— Решительно ничего особенного, — отозвалась Кира. — Много воды, четыре больших континента и уйма всяких островов. Один из континентов лежит вокруг Северного полюса, полностью покрыт льдом, и вообще снега на севере спускаются гораздо ниже, чем на юге.

— А где база?

— Смотря какая…

Кира положила себе на колени выносную клавиатуру и прошлась пальцами по сенсорам. На одном из трёх больших стереоэкранов, показывавшем густо-зелёный с серебряной искрой океан, возникла соломенного колера равнина, усыпанная причудливо изогнутыми линиями коричневатых холмов. Центр экрана занял небольшой, насколько мог понять Йорг, овальный космодром, с двух сторон которого лепились одна к другой крыши ангаров и административно-сервисных строений. К югу тянулись, постепенно расходясь на запад и восток, две ниточки дорог. По виду порта Детеринг понял, что строили его корварцы.

— Но мы идём не туда, — произнесла Кира. — Наши приятели любят экономить горючку, так что главная база у них ближе к экватору.

— Вполне ожидаемо, — кивнул Йорг.

— Хм… там интересно.

На экране возникла изломанная линия океанского берега, местами отсвечивающая серебром прибоя. Кира прибавила разрешения: Костас снижался очень медленной, пологой спиралью, держа точку финиша её центром, но картинка, наблюдаемая Детерингом, была стабильна за счёт постоянной процессорной обработки.

Космопорт находился на берегу ослепительно-бирюзовой бухты, плиты огромного, в десятки километров, овала частично уходили в воду. Количество припортовых сооружений поражало — тут выстроили целый город!

— Дальше к западу небольшие фермы, довольно приличная дорожная сеть, — сообщила Кира. — Планета, можно сказать, колонизирована. Хотя, как я понимаю, для корварского размаха такая база, в общем-то, ничтожна.

Детеринг не ответил: «Шерпа» сменила вектор тяги, и он понял, что Костас занял посадочную глиссаду. С коротким, но ощутимым по всему кораблю толчком вышли посадочные опоры. Несколькими секундами позже Йорг почувствовал мягкое прикосновение к поверхности, и тотчас же пропала нудная вибрация двигателей опорной тяги, державших звездолёт в атмосфере.

Детеринг достал сигарету. Ему было стыдно признаться самому себе в том, что первая посадка «Шерпы» его пугала, хотя Йорг уже успел убедиться в отличных профессиональных качествах экипажа Костакиса и такое недоверие, пусть даже глубоко внутри, оскорбило бы его товарищей.

Кира уже перенастроила обзор.

— Температура за бортом — плюс тридцать один, атмосферное давление семьсот шестьдесят, — отрапортовала она. — Влажность восемьдесят пять. Сюда можно курортников возить!

— Они сами прилетают, — усмехнулся Детеринг.

Камера смотрела на юго-запад, захватывая довольно широкое обзорное поле, и он с интересом разглядывал самые натуральные пальмы на краю поля, выложенного серыми шестиугольными плитами, невероятно прочными и тяжёлыми. За пальмами сверкала глубоким предзакатным оранжево-розовым тоном зеркальная стена довольно высокого здания с плоским верхом, возведённого явно не в корварском стиле. Видимо, его строили хомо; а вот жёлтое трёхэтажное строение с овальными окнами и острой черепичной крышей шатром, что стояло по соседству, отделённое от сияющего билдинга небольшой лужайкой, было стопроцентно корварским.

Детеринг развернул головку. Костас аккуратно опустил свой корабль на краю необъятного космодрома, и по правому борту Йорг видел только уходящие к горизонту серые плиты.

— Мы здесь одни? — удивился он.

— Не совсем так, — поправила Кира и сменила настройку. — Вон, старик. Но его, кажется, используют как энергостанцию.

Километрах в трёх за кормой «Шерпы» виднелся матово-чёрный купол, в котором Детеринг сразу узнал давно снятый с вооружения лидданский корвет одного из наиболее распространённых когда-то типов. Судя по торчащим из его борта пакетам волноводов, которые уходили в грунт сразу за границей посадочного поля, Кира была права, древний корабль стоял на приколе с постоянно работающей энергоустановкой. Правее корвета, за низкой зелёной изгородью Йорг разглядел нечто вроде посёлка, странного в своей эклектике: среди вычурных, разноцветно-нарядных корварских трехэтажек, украшенных классическими «башенками поющего ветра», там и сям попадались типичные образчики человеческой «архитектуры освоения», а именно — наспех отлитые фабберами кубики из стекла и бетона. Почти каждый фасад был оснащён парой, а то и больше, светящихся вывесок на разных языках, причём интер, как подсказывали Детерингу его острые глаза, находился в вопиющем меньшинстве.

— Н-да, — пробурчал он, не подавая вида, что картинка поразила его, — наши всегда там, где гуще…

— Я ожидала увидеть нечто в таком духе, — безмятежно отозвалась Кира.

— Да? — покосился на неё Йорг.

— А ты думал — грязи по колено, хибары, слепленные из чего попало?.. пьяные пираты в канавах дрыхнут? Ага — дураков нет. Нет, мой дорогой, те, кто сюда вкладывался, делали это пусть не на всю жизнь, но надолго уж точно. Могу спорить, что в той же Метрополии найдётся немало людей, готовых прикупить любую местную лавку. Наше счастье, что пиратство ограничено в возможностях социальной рекламы.

— Ну, ты скажешь. — Детеринга передёрнуло.

Йорг понимал, что возразить тут нечего. В многочисленных докладах и досье, которые капитан Детеринг старательно штудировал перед тем, как оказаться в Виктории, инфраструктура, обеспечивающая пиратство, упоминалась будто бы неохотно. Попросту говоря, Служба предпочитала на ней не заостряться. В итоге Йорг действительно представлял себе нечто мрачное: пусть не «грязь по колено», но…

А на экране лёгкий ветер шевелил яркими цветами на длинных стеблях, что торчали над ровными, ухоженными живыми изгородями. Детеринг прибавил разрешения: рядом с крайним строением «посёлка», приземисто-бетонным, но выкрашенным при этом жизнерадостной жёлтой краской, стоял шестиколёсный вездеход неизвестного производителя, возле откинутого борта машины суетились двое — очень высокий человек в чистеньком серебристом комбезе и полуголый корварец, умостивший зад в креслице гусеничного погрузчика. Ситуация, совершенно немыслимая для любого имперского мира, выглядела, однако, настолько банальной, бытовой, что Йоргу не хотелось верить в увиденное.

Над крышей жёлтой коробки мигала пробитой трубкой трехъязыкая вывеска: «Мясная консервация на любой вкус. Томпсон и партнёры».

Это было бредом, галлюцинацией… На втором этаже, вероятно, сидит в уютном кондиционированном кабинете добрейший мастер Томпсон с сигарой в зубах и огромной, «фермерской» кружкой кофе на столе, в то время как его служащие разбираются с покупателем, желающим запастись первосортной тушёнкой длительного хранения.

Из расположенного рядом корварского домика, отделённого от тушеночной фирмы аккуратным деревянным заборчиком, вышел лиддан в развевающейся на ветру хламиде-фетте, дружелюбно помахал рукой парочке возле вездехода, что-то сказал… корварец на погрузчике завертел над головой ладонями (этот жест остался для Йорга непонятным), отчего человек жизнерадостно расхохотался, а лиддан, снова махнув рукой, свернул в узкую улочку и пропал из виду.

Внутри Империи Человечества подобные взаимоотношения представителей трёх различных рас выглядели бы подлинной фантасмагорией. Межрасовые торговые сделки, при всём немалом их объёме, совершались исключительно крупными корпорациями, способными приобрести специальную лицензию. Переговоры происходили на отдельно выделенных территориях; фактически «иные разумные» попадали в Империю только в качестве дипломатов или, чаще, торговых представителей. Существовали также военные программы «образовательных обменов», в одной из которых принял участие Йорг Детеринг, но все они носили сугубо секретный характер, рассуждать о них не рекомендовалось. Человечество вовсе не страдало ксенофобией, однако представить себе взаимодействие на уровне бытовом, утилитарном было трудно даже Детерингу с его образованием и специфическим служебным опытом. Он знал, что Империя здесь — белая ворона: оказавшись в одной из росских столиц, Йорг был совершенно шокирован толпами корварцев и лиддан, пополняющих фамильные видеоархивы на роскошных древних площадях, жующих в многочисленных забегаловках, где для них готовили особые, легендарные блюда давно сгинувших владетелей. Туристы были демонстративно вежливы и старались не удивляться, видя юношу homo в длинном плаще горного послушника. Лишь однажды к нему подошёл старый корварец в очень богатых одеждах и, приветствовав его традиционным воинским взмахом руки, попросил сняться с семьёй младшего правнука на память. Его интер был безупречен… отчаянно смущаясь, Йорг пробурчал, что опаздывает к наставнику, после чего поспешил скрыться в паутине тесных многотысячелетних переулков.

Входная дверь распахнулась, открытая чьим-то ключом. Кира дёрнулась от неожиданности, но тут же с улыбкой опустила плечи: в проёме торчала широкая фигура Драпендры. Привычный уже Йоргу флотский комбинезон он сменил на белые кожаные штаны, ботфорты и короткую полотняную жилетку на голое тело. На голове у штурмана красовалась высокая широкополая шляпа, тулью которой охватывали дужки тёмных очков.

— Возрадуйтесь, дети мои, — дыхнул он ромом, — Костас разрешил вам почирикать на свежем воздухе.