Эра жаворонка

Запустив автоматику, вычистив берлогу и позавтракав живым омлетом, не каким-то там вкусом номер 3, Янко забронировал билет до Рима и вызвал такси. В ожидании рейса он позвонил Филиппу Ермишину и поинтересовался, всё ли в порядке у того со здоровьем.

– Ты что имеешь в виду?
– с подозрением спросил Фил.
– Я здоров.

– У тебя живот справа не болел? У меня заболело, лекарь сказал от гравитационной перегрузки какая-то мышца растянулась... Решил позвонить, узнать, как у других.

– Болело год назад, но у меня был банальный аппендицит. Прямо перед лекцией в Пскове прихватило, пришлось резать. Поменяй врача. Какую-то ерунду он тебе впаривает.

Обрывая связь, Вук победно хмыкнул. Догадки его подтверждались.

Выходя к такси - Янко нарочно заказал компактный хелисайкл на двоих, чтобы полюбоваться видами Питера с высоты, - он заглянул под куст, под которым вчера получил проповедь от диогена местного разлива. Бездомца на месте не обнаружилось, даже трава была непридавленной. Погода стояла отличная - солнце, ласковое тепло - и, значит, никакой дождь не мог спугнуть человека с открытого воздуха. Янко присел, потрогал травку, на всякий случай даже принюхался. Следы пребывания бездомца бесследно испарились. Ничего не понимая, пилот еще некоторое время походил по скверу, а затем, махнув рукой, направился к причалившему хелисайклу.

К злополучному виражу на серпантине он добрался к обеду. Каменистые склоны пахли чабрецом и душицей и ещё чем-то южным, незнакомым, воздух над раскалёнными выступами скал парил и струился маревом. Вук, скинув рубаху, перебрался через отбойник и полез вверх по склону, наказав таксисту ждать его на смотровой площадке в пятистах метрах от места аварии Горовица. Цепляясь за сухие колючие стебли, Янко благополучно одолел крутую часть подъёма и выбрался на более пологий профиль.

Он бодро преодолел одну горку и почти осилил второй холм на плато, когда перед глазами его возникло то, ради чего он сорвался в страну солнца, истории, любви и вина. Стадо овец.

– Эгей!
– прокричал Вук и помахал рукой. Мальчишка-пастушок, лет двенадцати-тринадцати, не более, радостно помахал ему в ответ. Прибавив ходу, срывая по пути пахучие травинки и растирая их ладонях, Вук понёсся навстречу пацанёнку.

Мальчик, важно засунув руки в глубокие карманы, с любопытством наблюдал за вуковым марш-броском. Вместе с ним также уставились на гостя, прекратив жевать, три десятка овец.

– Привет, - сказал парнишка, едва Вук поравнялся с ним.

– Привет.
– Вук вытер ладонью пот. Несколько крохотных лиловых цветочков прилипли от этого жеста к переносице, уподобляя Вука индийской женщине. Мальчик прыснул со смеху. Стряхнув цветы, Янко запустил нейроподстройку к чужому языку и поинтересовался, - Можешь мне помочь?

Итальянский у Вука был не на высоте, но пастушок, кажется, вполне понимал его.

– Пять евро, - хитро прищурившись, сообщил мальчик.

– Идёт.
– Вук протянул пастушку мелочь, и тот важно произнёс:

– Я вас слушаю.

– Три года назад здесь была авария...

– Здесь всё время аварии.

– Но меня интересует та, что была три года назад. В ней погиб известный космонавт.

– А! Горовиц! С Тенеры!
– обрадовался парнишка.
– Знаю.

Вука слегка покоробила его неприкрытая радость, но возмущаться он не стал, рассудив, что забав в глухой деревушке у местных жителей не так уж и много, и что даже чья-то смерть может в такой ситуации быть интересным событием.

– Ты видел, как это было?

– Ну, видел. Только не всё. Мой брат пас стадо, а я так, рядом гулял, я ещё мелкий был.

– А брат видел?

– Не. Он продрых и всё пропустил.

– Ну, и работнички, - рассмеялся Янко.

– А ты сам-то что видел?

– Десять евро, - покрутив загорелым носом, сказал пацан.

– Жадина.

– У вас много. Я вас узнал. Вы тоже космонавт. Вас по тридику показывали.

– Всё равно жадина.

Мелочи у Вука больше не осталось, поэтому он протянул собеседнику двадцатку.

– Я не видел, как они приехали. И как машина полетела. А остальное видел.

– Они?! Кто они? Горовиц был не один?

– С девушкой. С белыми волосами. Высокая. Вся размалёванная и в плаще таком, как у артисток. Она приезжая, у нас таких высоких, белых и размалёванных не водится.

– А у артисток какие плащи?

– Ну, такие...
– Парнишка помахал рукой, изображая цыганку, взмётывающую подол многоярусной юбки.

– Вот как!

– Ага. Они остановились на повороте, дурачки.

– Почему дурачки?

Мальчишка снисходительно смерил Вука глазами.

– Опасно же. Влетит им кто-то в жопу, и конец. Я ещё подумал - это не местные. И машина красивая, и встали, где нельзя.

– А потом?

– Потом они вышли, стали любоваться на горы, а я отвернулся. Тут много парочек катается, что мне - на всех таращиться? Делать мне нечего? У нас Капо намылился удрать.

– Капо?

– Наш баран. Полный придурок. Вон он.
– Пастушок кивнул на мрачное животное с недобрым тупым взглядом, пристально изучающего пришельца.
– Я его пригнал обратно, смотрю, а машины уже нет. А девушка бежит вверх по дороге. Долго бежала. Туфли сняла и босиком. Я подумал, что парень в машине её выставил, а сам слинял. Ну, я лёг, полежал, в мультилинк поиграл. А потом встал, гляжу, а ограждение сломано. Я сразу не заметил.

– А потом?

– Потом грузовик какой-то остановился, шофёр посмотрел и полицию вызвал. А потом еще куча машин остановилась. А потом нам домой уже надо было. Я брата разбудил, мы по очереди сгоняли вниз, позырили, ну и домой пошли.

– Вас кто-нибудь расспрашивал? Полиция знает об этом?

– Не-а. Полиция на пацанов никогда не смотрит.

– А родителям рассказывал?

– Ага.

– А они что?

– Ничего. Мамка поохала, и всё.

– Ну, спасибо. Ты мне очень помог. Мы с Горвицем дружили. Крепко дружили.

Мальчик вдруг покраснел, уткнулся взором в землю. Затем вытащил монету и банкноту:

– Нате. Я пошутил. Не надо мне денег.

Вук спокойно принял их обратно и погладил пастушка по курчавой головёнке.

– Я тут разберусь кое с какими делами, - пообещал Вук, - и возьму тебя на экскурсию на космодром. Который не для туристов.

– А можно?
– Глаза мальчика загорелись.

– Можно. Мне - можно. Хочешь стать космонавтом?

– Нет, не хочу. Мне надо мамке помогать. Дом ей поднять надо, а то совсем старый. И овец стричь некому.

– А брат?

– Брат уехал. Я один тут мужчина.

Янко с чувством пожал юному мужчине руку и пошёл вниз, к скучающему на смотровом пятачке таксисту.

Рассказ мальчика озадачил его. Выходило так, что Джеки вовсе не летел с невообразимой скоростью и что направление в пропасть автомобилю было задано преднамеренно. Но кто? Сам Джеки? Или таинственная незнакомка с белыми волосами? Первое маловероятно. Джеки не мог. Слишком любил жизнь: своё дело, веселье, женщин. Он никак не мог. Значит - девушка? Высокая, белокурая... В точности по вкусу Джеки.