Эра жаворонка

– Мы остановились на Виссере, - мрачно согласился Волков.
– Виссер не умер. При чём тут Черезов?

– И Горохов жив. И оба этих тенерийца не страдают от головных болей. Мы, конечно, знаем, что с Юрием это не так, но для всех прочих - оба они не больны. Заметь, Горохов уверяет в полном здоровье, а Виссер - в почти полном. Его почти не беспокоит боль. Выстраивается любопытная корреляция: всех больных убирают, выбраковывают, всех здоровых - не трогают, а слегка больного человека просто прячут от общества. А где спрятать лучше всего? На каком-нибудь необитаемом острове, а за неимением такового - в тюряге со строжайшим режимом. Смертной казни нынче нет, но убийцы по уголовным кодексам почти всех стран отбывают свой срок в одиночных камерах. Отличная идея - засадить Даана за решётку и свести тем самым к минимуму количество его контактов. А заодно уйти от ответственности за смерть Рейнгольда.

– То есть, Форбека убил Черезов, а все улики перевёл на Виссера. Ты это утверждаешь?

– Это ещё доказать надо, но странная история с цветастой рубахой косвенно указывает на такой план развития событий. Во-первых, следствию неожиданно вдруг подкинули запись якобы не работающей камеры, на которой виден человек, похожий на Виссера. А Виссер по фигуре и росту схож с двумя космонавтами - со мной и с Черезовым. Во-вторых, цветастый балахон. Рубаху подарили Ермишину, и эту рубаху потом у Филиппа украли. Затем рубаху присылают по почте Виссеру, и Школьник с Черезовым дружно советуют заняться творчеством, а конкретно Черезов советует как-то выделиться для создания нового имиджа и подняться над толпой. Тонко выполнено. Если следствие дойдёт до первоначального владельца рубахи, им окажется Ермишин. То есть, Ермишина тоже можно будет упечь за решётку и тем самым изолировать от общества.

– Разве он не болен?

– Я так понимаю, что Черезов не знал это наверняка. Филипп постоянно в разъездах, ведёт активный образ жизни и не собирается спиваться, в отличие от меня или Зелинского. Поэтому сомнения насчёт болезни были не беспочвенны. Думаю, Игорь никак не мог определиться с Ермишиным, пока не узнал о вспышке лихорадки лектора среди сотрудников адронного коллайдера. И я, дурак, я не сразу сопоставил сообщения об эпидемии в швейцарском кантоне с местом расположения коллайдера. Ермишин контактировал с физиками - физики и заболели. Значит, Филипп тоже болен, и его тоже следует убрать.

– Поэтому был убит и Тимофеев с женой. Тимофеев был заразен, и его жена, скорее всего, тоже. А ребёнок? Господи, мог бы и ребёнок! Похоже, Черезов возомнил себя чистильщиком...

– Сергей позвонил мне накануне смерти и сказал, что он всё понял. Через двенадцать часов он был убит. Якобы ограбление.

– Но, Вук, - встревоженно перебил Иван, - если так быстро его... Если почти сразу, то его прослушивали? Он был на полном контроле? А если и ты?

Ответа Волков не получил, потому что Янко рывком сдёрнул приятеля со скамьи и силой вжал его в землю. Секунду спустя куст позади скамьи вспыхнул и загорелся несмотря на лёгкую морось.

– Лазером бьют, - процедил Вук, перекатом меняя положение тела. Он вскинул руку и наугад выстрелил из кляузы. Лазерный снайпер ответил ударом по лавке, на которой только что прохлаждались пилот и писатель.

Пригнувшись, друзья переметнулись к памятнику космическим первооткрывателям и распластались за его постаментом.

– Скинь куртку, - приказал Вук, и Волков не посмел его ослушаться.

Прощупав правый рукав, Янко с мясом выдрал лоскут чуть выше локтя и сунул под нос Ивану:

– Вот она, зараза.

Тонкая серебристая капелька, застрявшая между волокон экологического аларм-полотна, блеснула в пальцах пилота, а затем вместе с обрывком ткани и камушком в ней полетела в автоматическую урну в паре метров от монумента. Урна чавкнула, а Вук спросил:

– Ты здоровался за руку с матерью Черезова?

– Прощался. Она душевно так приобняла за локоть и пожала руку. Я правильно понял, что нас всё это время слушали?

– Ты ещё сомневаешься?

– Вот я лох амикайский!

– Не переживай. Я тоже лох. Меня тоже слушали. То-то я удивился, когда в кибер-цирюльне мне бородавку удалили, хотя отродясь бородавками не страдал. Тебе хотя бы в куртку, а мне в шею вживили. Интересно, когда?

– Тебя Черезов обнимал? Может, при встрече на космодроме?

– Конечно! Когда ж ещё два мужика могут обняться? На торжественной встрече на космодроме!

– Ну и что делать будем? С дамами воевать я как-то не очень, - поёжился Волков, выглядывая из-за ноги лучезарного покорителя космических далей.

– Вы уже ничего не будете делать, - прозвучал знакомый голос из-за спины пилота.
– Пушечку на землю, дружище.

Вук обернулся, натыкаясь взглядом на ствол самого примитивного шок-флаера (облегчённый вариант для земных условий, выпуск полувековой давности, малая дальность сигнала), невольно отмечая, что кисть, сжимающая его, чуть подрагивает. Вук приподнялся, сел на дорожку и попытался встать, но оглушительный залп над его головой вынудил броситься обратно на землю.

– Не дождёшься, - сказал он, лёжа на спине, направляя пистолет на голос.
– Сдохнем вместе.

Игорь Черезов, одетый в чуть мятую дорожную куртку, глядел на него жёстко и отстранённо. Он отодвинул ногой брошенный на землю дорожный рюкзак, чуть переместившись вправо, чтобы солнце не слепило глаза. Штатская куртка составляла пару форменным брюкам, из-под стрелок которых выглядывали знаменитые форменные ботинки. С инициалами ИЧ на боковой части подошвы. Появление Черезова со стороны Невы было резким и неожиданным.

– Игорь, ты что?
– мягко проговорил пилот, по-прежнему рассматривая подрагивающую руку с флаером.
– Я же твой товарищ. Мы же вместе топали по одним тропинкам Тенеры. Мы вместе страдали от усталости и боли. Игорь, неужели ты сможешь нас.. Игорь, брат, опомнись.

– Мне очень жаль, - безучастно сказал Черезов.
– Я люблю тебя, Вучо. Я люблю Марка и Пашу, и Ника, и Ко, но я должен это сделать. Ты же всё понимаешь сам, Вучо, зачем мне тебе рассказывать? Разве сравнимы потеря нескольких жизней и гибель всей цивилизации? Вучо, мне жаль...

Он медленно переместил ствол, целясь Вуку в точку неад переносицей, но вдруг дёрнулся. Волнистый белокурый чуб взметнулся над его божественным лбом, по лицу молнией скользнула судорога.

– Пушечку на землю, дружище, - задорно и как-то несерьёзно произнесла Мила, приставляя к виску Игоря тубус залпового фейерверка.

– Мила?!
– изумился Вук, уставившись на подругу.
– С ума сошла? Быстро вали отсюда! Жить надоело?!

– Ага, щаззз, - саркастически изрекла девушка, прожужжав, подобно пчеле.
– Если бы не мой жучок, ты бы сейчас мёртвый лежал у ног этого дурацкого идола.

Мила фирменным жестом сдула со лба выбившуюся прядку. Вук не мог не отметить, подруга в этот момент была прекрасна: тучи за её спиной расступились, настырные солнечные лучи, вырвавшись на волю из долгого заточения, разом осветили весь парк и особенно - пушистую копну волос валькирии. Серо-зелёные очи ярко светились решимостью, о которой, наверное, тысячи лет назад были сложены саги о прекрасных воительницах. Сердце Янко сжалось, острое чувство любви к ней и к их волшебному Звездану, захлестнуло душу и сдавило горло.