Если бы я знал

– Моя мачеха, она вечно звонила не вовремя и требовала, чтобы я вернулся домой. То молоко купить, то яйца, то ещё

какую-нибудь фигню сделать требовала. А батя в командировке.

Ну, ты, наверное, заметил?

– Марина?
– догадался Джой, в очередной раз мысленно

стукнув себя по голове за невнимательность. А он даже

ревновал.

– Ага, она самая. Ты, возможно, не знаешь, если Димка не

говорил, но она всего на десять лет меня старше. И… в общем, на этот раз мы окончательно поругались.

Акцент на возрасте сразу навел на соответствующие

мысли:

– Она что, домогается?
– с подозрением протянул Джой

и даже убрал руку с плеч Ники. От греха подальше, мало ли, вдруг его последние дни и так достали?

– Джой, блин! - закашлялся тот. - Боже упаси! Нет, Маринка реально любит отца, по крайней мере, мне всегда так

казалось. У меня предки разошлись по инициативе мамы, так

что я даже рад был, что батя нашёл Марину. Пару лет назад мне

она казалась просто замечательной…

– А теперь? - поинтересовался Джой, когда пауза

затянулась.

– А теперь всё изменилось, и я даже не знаю когда. То ли

когда мелкий родился, то ли ещё до этого. Ей словно подмену из

Ада прислали! Если я что-то делаю, то это всегда плохо. Гуляю

– хреново; не гуляю - нафига дома сижу, это вредно; готовлю

– бабское дело; не готовлю - совсем разленился. Марине

теперь неугодно ВСЁ. Абсолютно всё!
– Ник запустил пятерню

в волосы, словно успокаивая себя. - Отец последнее время

постоянно в разъездах, а я словно на минном поле. Господи, Джой, она меня - меня!
– самого заботливого и сознательного

человека в семье, назвала безответственным. Меня, который с

пяти лет будил отца на работу и готовил завтрак; меня, который

всю, блин, её долбанную беременность приходил из школы и

заставлял ей вовремя пить витамины и таблетки. Я даже знал, которые для чего, и ругался, если Марина их не пила. Я первые

пять месяцев ребёнку по ночам, чтобы их с отцом не будить, молоко грел и укачивал. Я…

Ник задохнулся и согнулся, почти опуская голову между

расставленных ног. Джоя едва не скрутило от этой

беспомощности, которая ощущалась почти физически. Не зная, как поддержать, он снова погладил Никиту по спине, слегка

помассировал напряжённые плечи, слушая тяжёлое дыхание.

– Знаю, Ники, знаю. Ты даже меня отправляешь спать и

пытаешься отучить от сигарет.

– И от энергетиков, - пробормотал Ник, как-то слишком

двусмысленно хлюпая носом.

Отчаянно захотелось его обнять, но, увы, вариантов не

было. Никита сидел, почти сложившись пополам, смотрел в пол

и просто дышал. Точно медитировал.

Джой досчитал до десяти, потом ещё раз и, наконец, не

выдержав, сполз на пол, вставая перед Ники на колени.

Погладил по голове, заглянул в лицо. К счастью, Ник всё же не

плакал, просто потухшим взглядом рассматривал линолеум.

– Никит, ты же знаешь, что ты ни капли не

безответственный. Вот я порой - да, - усмехнулся Джой, ловя

его за руку.

Осторожно погладил сбитые костяшки и честно готов был

склониться и поцеловать каждую. Так уже всё задрало. Если бы

тогда он не тянул кота за хвост, а просто пошёл бы следом -

оправдываться, признаваться, да плевать что делать!
– главное, пошёл бы, то Ники не пришлось бы проводить ночь на крыше.

Твою ж мать, да ему стоило задуматься и хотя бы просто

заглянуть туда, проверить ключ, например. Не сегодня, а вчера.

– Ты порой совершенно безответственный, -

пробормотал Ник.

– Увы, увы, за мной нужно следить, - улыбнулся Джой.

Они сидели так близко, буквально в десятке сантиметров

друг от друга. Стоило чуть податься вперёд и…

А почему нет? Ники молчал. Смотрел внимательно, дышал

горячо и напряжённо, а Джой так давно об этом задумывался...

Почему бы не рискнуть теперь? И он действительно потянулся

вперёд… чтобы мазнуть губами по плечу решившего вдруг

встать Никиты. Твою ж мать!

– Хотя на этот раз дело не в безответственности, -

заявил Никита, принимаясь бродить по комнате.

Джой с трудом подавил стон. Плюхнулся задницей на

линолеум и опёрся спиной о кровать. Вот и поцеловал, блин.

Здравствуй, решительность. Хотя Ники так расстроен, пусть

выговорится, это сейчас важнее.

– На этот раз она вздумала меня осуждать, целую

нотацию прочитала, обещала отцу пожаловаться. Словно на

меня есть за что жаловаться, словно я реально могу отца

разочаровать!

Ник дошёл до двери, потом обратно и снова повторил

маршрут. Джой на секунду прикрыл глаза, пытаясь осознать: получается, мачеха угрожала, что пожалуется отцу, и тот

разочаруется в Ники? Представил такую ситуацию в своей

семье: если бы вдруг кто-то заявил, что отец… Впрочем, в семье

Дериглазовых отца ничего не могло смутить, он всё принимал, словно айсберг, о который разбился «Титаник». Но если бы

Джой действительно этого боялся, то подобное заявление стало

бы ударом ниже пояса.

– А знаешь, что самое главное?
– выпалил Ник, наконец, снова падая на кровать. Лёг и уставился в потолок.
– Меня все

предали. Я думал, перетерплю ночь, а сегодня приедет батя и…

– голос у него сорвался, Джой даже снова подумал, будто Ники

пытается подавить слёзы. Но нет, видимо, расплакаться почему-то хотелось ему одному. - А он вернулся рано утром, и

Маринка к моему возвращению успела запудрить ему мозги.

Наплела, что я хреновый сын, что мотался где-то всю ночь, что… в общем, всё пересказала. И знаешь, что батя заявил?

Джой повернулся, сел, опираясь локтями о матрас, и