Если любишь - солги

Но ничего этого не случилось. Фалько рывком отстранил меня, отодвинул на расстояние вытянутых рук, шикнул "Тише" и замер, запрокинув голову к облакам. Я стояла, чуть живая, не помня себя, и тоже смотрела вверх, и сначала ничего не видела. Потом над деревьями показалась точка, следом — ещё две. У Фалько раздулись ноздри. Вдалеке — на земле, не на небе — послышался неясный шум. Фалько выпустил меня из объятий.

— Оставайся здесь. Найди убежище, затаись. Я вернусь за тобой. Слышишь? Я вернусь!

— Стой! Кто это? — опомнилась я. — Что случилось?

Но его уже не было рядом. Только ветер швырнул в лицо горсть прошлогодней листвы.

Я оправила одежду, волосы и стала пробираться сквозь деревья навстречу точкам. За деревьями я, конечно, потеряла их из виду, но направление сумела выдержать, и скоро роща кончилась. Дальше стелилась степь, шла пологими волнами холмов, с пенными барашками разбросанных кое-где кустарников и одиночных деревьев. Отсюда видно было и точки над горизонтом — теперь уже не точки, а чёрточки, — и ещё одну далёкую рощу, и гаревую плешь за ней.

По этой плеши я рощу и опознала. Ту самую, с землянкой. А ещё по огню, который коротко взмётывался над ней и исчезал, по далёким шумам — грохоту, стрёкоту, лязгу и крикам.

Что там творилось?

Чёрточки в небе, между тем, ещё приблизились и превратились в летательные аппараты странной конструкции. Меньше дирижаблей, но больше привычных аэромобилей, формой похожи на бумажные самолётики, только не из хрупких белых листков, а из воронёного металла. Из подбрюший у них торчали знакомые уже пулемётные стволы. Аппараты двигались на большой скорости, слышен был гул, с которым они рассекали воздух.

Левая половина рощи вдруг вспыхнула многоствольным факелом, и из огня величаво поднялся золотой дракон.

У меня сердце захолонуло.

Дракон летел навстречу воздушным машинам. Казалось, он превосходит их и в размере и в скорости. Но противники сблизились, и стало видно, что дракон вполовину меньше воронёных монстров. Поворотливее — да, но не быстрее. Остроносые мобили вились вокруг него, заходя снизу, сверху, с тыла, их подбрюшные хоботы дёргались, брызгая короткими вспышками. Он уклонялся, поливал их огнём, но никакого видимого ущерба чёрным аппаратам это не причиняло. Однако и дракон пока оставался невредим.

Чёрным это надоело. Один аппарат отвернул в сторону, задрал нос и стал подниматься ввысь по крутой дуге. Фалько рванулся за ним, но на него набросились два других, втянули в бой. А первый совершил переворот — это же мёртвая петля, о которой столько писали! — и вдруг завис в воздухе носом вниз.

Я глядела и не верила своим глазам. Ни один обычный мобиль так не мог. Ни один научный журнал не обещал таких технологий хотя бы в отдалённом будущем.

Но вот оно, стальное чудовище, висит, будто трюкач на невидимой небесной лонже.

На остром чёрном носу зажглась белая точка, вокруг появилось фиолетовое гало и быстро расширилось до размеров самого аппарата. Я сжала кулаки. Некстати вспомнились гиацинты в саду Карассисов…

Двое чёрных, атаковавших Фалько, резко прянули в стороны.

Кольцо фиолетового света упало вниз.

Фалько попытался увернуться, но фиолетовое кольцо оказалось быстрее. Накрыть целиком не смогло, зацепило краем — и этого оказалось довольно.

Свечение цвета аметиста прошло сквозь огненное драконье тело, и огонь погас, дракон превратился в головешку. Крылья его обвисли, как мокрые тряпки, он камнем рухнул вниз.

Нет! Нет! Не может быть!

Нот тоже упал, тоже обгорел, но не умер.

И Фалько не умрёт! Драконья форма спасёт его…

Я выскочила было из-под защиты деревьев, но сразу же отступила назад. Чёрные аппараты, покончив с драконом, разделились. Два направились к горящей роще, откуда ещё доносились звуки боя, а третий помчался прямиком на меня — будто видел, будто целился острым носом точно мне в лоб.

Это иллюзия, сказала я себе. Ничего он не видит. Хочет проверить, не прячется ли кто-то в леске. Сейчас найду убежище, как велел Фалько. Кусты, распадок, балку. Затаюсь и пережду.

Я шла быстро, почти бежала и всё время оглядывалась назад, следя за небом — не зависнет ли над головой чёрная смерть. С земли беды не ждала, и когда рядом раздался шорох, зайцем подскочила на месте.

Передо мной стоял чёрный человек, и лицо у него было чёрное, без глаз, без губ. Взмах чёрной руки, и воздух между нами стал вязким — не двинешься. Человек снял своё чёрное лицо, стянул, как перчатку, и оказался старшим мажисьеров, которые приезжали за мной на полигон. Тем, у кого была изумрудная печать.

Братья Фалько сказали, что убили всех, подумала я. Но не удивилась. Чувств не было. Желаний не было. Была только злорадная улыбка за завесой помутневшего воздуха. И странная деревянная слабость. И сгущающийся сумрак.

А потом не стало ничего.

Глава 32. Кукловод

— Вставай, красавица. Хватит спать. Молодым вреден долгий сон. От него портится цвет лица и появляется вялость в членах. А вялость в твои годы — это стыд.

Голос во сне. Или наяву?

Я открыла глаза.

Сумрачно. Вечер или ночь?

Виски ломило, в затылке бухало тяжело и больно.

Помню… Меня одурманили. Оглушили магией.

Человек, который должен быть мёртв.

Другая сила.

Я лежала на плюшевой тахте. Откуда-то с высоты тёк свет и растворялся под необъятными свободами. Стрельчатые окна — высоко-высоко. Старинный замок? Стены гладкие, тёмно-серые. Не камень, не штукатурка. Больше похоже на бетон. Круглятся, изгибаются, пучатся натёками и наплывами, тянутся, плавно сужаясь, вверх. Странная архитектура. Или это всё у меня в голове?

Тусклые рыжеватые фонари в нишах. Мебели мало. Вернее, зал слишком велик — и диваны, столы, комоды, шкафы, кресла теряются в нём. Но сама мебель массивная, богатая, дорогая. И мрачная. Как в обоих моих домах — в Каше-Абри и в Шафлю. И этот голос…

— На столике рядом с тобой стакан. Возьми, выпей. Придёшь в себя.

Низкий голос — глухой, сухой. От него першит в горле. И знобит, и сводит живот. Он холодный и тяжёлый, этот голос. Будто камень со дна океанской впадины.

Он рядом и нигде. Источник не определить.