Если завтра случится

— Я не больна, если ты на это намекаешь.

— Больна, если заговорила про развод.

Вот как…

— Что ж. Спасибо тебе, мама, за сочувствие и поддержку, — даже не пытаюсь скрыть сарказм в голосе.

Глава 28

В конце следующей недели Амиран закатывает в нашем доме торжество. В честь дня рождения своей матери, приехавшей из Грузии.

Как не хотела я спускаться вниз, но всё же приходится…

Весь вечер я не знаю, куда себя деть. Стараясь особо не отсвечивать, по возможности стою в углу и избегаю бесед. Чувствую себя там ужасно. Обилие фальшивых улыбок режет глаза, громкий смех гостей раздражает слух, но, пожалуй, отдельного внимания заслуживает лицемерие моей свекрови, зашкаливающее по всем фронтам просто до неприличия.

— Процветания! Красоты! Семейной гармонии, вечной весны в душе! За тебя, дорогая, несравненная Этери!

— Благодарю тебя, Серго. Будут здоровы и счастливы дети, буду счастлива и я, — в ответ на поздравление родственника говорит она, тягостно вздыхая. — Все вы знаете, что несколько месяцев назад мы потеряли нашу крошку, Лею… Такая трагедия для семьи. Такое большое несчастье! Скорбим по сей день вместе с нашей невесткой, — чувствую на себе взгляд Этери.

Трагедия? Большое несчастье? Не такое уж и большое, раз Ты без особых раздумий закатила сегодня праздник подобного масштаба.

Скорбит вместе со мной? Какая ложь! Кроме обвинений ни слова поддержки от неё за это время не услышала.

— Уход человека — это всегда горе, но уход маленького ребёнка… — самое настоящее испытание для молодой супружеской пары. К счастью, мой сын делает для своей жены абсолютно всё и дальше больше. Настенька, верно я говорю? — обращается ко мне слащаво-приторным тоном.

— Верно, — выдавливаю из себя я, несмотря на то, что от произнесённого ею «Настенька» меня аж передёргивает.

— Жизнь, как извилистый горный ручей. Течёт. Преодолевает препятствия на своём пути. Не печалься, моя девочка, всё ещё будет, — берёт меня за руку, и я едва сдерживаю порыв резко выдернуть свою ладонь из её. — Давайте выпьем за то, чтобы в стенах этого дома снова зазвучал детский плач и смех. Я очень жду внуков. Сын, — многозначительно смотрит на Амирана, говорит ему что-то на грузинском, поднимает бокал и пьёт.

Гости, среди которых есть и мои родители, отзеркаливают этот жест. Только я остаюсь стоять неподвижно.

«Давайте выпьем за то, чтобы в стенах этого дома снова зазвучал детский плач и смех».

Перед глазами колыбель моей Леи. Раннее утро. Первые лучи взошедшего солнца гладят её маленькое, бездыханное тело.

Стиснув фужер онемевшими пальцами, смотрю в одну точку. Зияющая рана внутри меня болит и кровоточит. Изображение расплывается, теряя контуры и очертания.

В себя прихожу только тогда, когда острое стекло вонзается в кожу. Чувствую, как что-то тёплое стекает по запястью. Слышу испуганные возгласы присутствующих, а после вижу перед собой обеспокоенное лицо матери.

— Боже мой, Настя, что ты творишь? — тихо спрашивает, под руку уводя меня из зала. — Зайди сюда, — оказываемся в одной из комнат первого этажа. — Присядь на кровать.

— Я будущий врач. Позвольте, помогу, — рядом со мной суетится молодая девушка. Её лицо мне знакомо. Чуть позже вспоминаю, что неоднократно видела её на торжественных приёмах в компании возрастного мужчины.

— Что-нибудь принести? — спрашивает наша домработница, робко заглянув за дверь.

— Аптечку и воды, — не растерявшись, просит будущий врач.

— Поняла, — кивает та и исчезает в проёме.

— Господь Всемогущий, сколько крови! — восклицает мама, хватаясь за сердце.

— Если вам дурно, то лучше выйти. Мы справимся. Спасибо, Наира, — благодарит домработницу, быстро притащившую то, что просили. — Сейчас достанем осколок и обработаем ладонь. Всё не так страшно, как выглядит, — уверяет, совершая вышеперечисленные манипуляции.

— Выпьете? — Наира протягивает мне стакан воды.

Качаю головой, отказываясь.

— Выпейте, Насть, вы разволновались. Нужно успокоиться, — мягко настаивает девушка, ловко забинтовывая мою руку.

Вспоминаю бомбоубежище. Танец на стёклах. И Даню… Он вот также тогда оказывал мне первую помощь.

Делаю один глоток воды, затем второй. Просыпается жажда, и я выпиваю весь стакан.

— Сообщу Этери и гостям, что всё в порядке, — мама направляется к двери.

— Я бы так не сказала, — тихо произносит моя медсестра. — Готово, — скрепив кончики бинта, поднимается с ковра.

— Можно унести? — уточняет Наира, забирая аптечку.

— Да, спасибо.

— Мы знакомы? — решаю спросить, когда домработница уходит.

— Да, знакомы, вы просто меня не помните.

— Помню. Тата, — подбрасывает имя встрепенувшаяся память.

— Верно. Насть, я хочу сказать, что искренне вам сочувствую. Потеря ребёнка — это больно и страшно.

— Вы грузинка? — прищуриваюсь я.

Акцент подсказывает, что да.

— Грузинка. И… я думаю, можно на ты, — улыбается, смущаясь.

— Что Этери сказала моему мужу?

Тата резко опускает глаза, тем самым подтверждая мои предположения.

— Я хотела бы знать. Переведи, ты ведь всё поняла.

Девушка присаживается на постель и вздыхает.

— Этери пожелала сыну здоровую жену, способную подарить наследника.

— Ясно.

Примерно так я и думала. Чего ещё ожидать от этой женщины?

— Ты не любишь Амирана. Прости, — повернувшись, извиняется она тут же. — Себе подобных вижу сразу, — поясняет с грустью в глазах.

— Постой. Неужели тот взрослый мужчина приходится тебе мужем?

— Так уж получилось…

— Тебя, как и меня, выдали замуж родители?

— Нет. Я сама решилась на этот шаг. Так нужно было сделать, чтобы помочь моему младшему брату.

— Сколько тебе лет?

— Девятнадцать.

— А ему?

— Сорок семь.

Двадцать восемь лет разницы…

Молодая, красивая девчонка. Что вообще творится в этом мире? Двадцать первый век на дворе!

— Кровь вроде остановили, — Тата внимательно осматривает забинтованную ладонь.

— Может, выпьем как-нибудь кофе вместе? — предлагаю я осторожно.

— Хорошо, — соглашается она. Называй свой номер, я запишу.

***